Одна ночь (СИ)

  
Одна ночь
   
Часть 1
 
Его послали вместе с Сэмом на выполнение задания.
Задания самого сложного и неожиданного. С тех пор, как сын короля узнал о страшной тайне независимого на тот момент Сэма, тому пришлось принимать участие в разных событиях. По большей части, связанных с риском жизни. Но завершающей точкой в вынужденном служении принцу стало поручение доставить ему невесту. И не какую-то случайную красавицу, а именно её — Виолетту Холистер.
По закону всё было справедливо. Она жила в землях Графийского королевства, а значит, во владениях принца Фелиппе. Он имел неограниченные права и на эти земли, и на людей в них. Сэм не знал, почему сын короля возжелал именно Виолетту, но это не имело значения. Невозможно избежать предстоящего брака. Ей придётся подчиниться. А у Сэма не было выхода, кроме как обеспечить её переезд к будущему мужу.
Город практически не изменился. Вот только обеднел. Никаких новых построек, сплошные разрушения. Сады всё редели, торговые центры распустились. Судя по всему, остался только один из них. Он и был портом, соединяющим рынок с остальными городами.
Сэм шёл к дому Виолетты один по памяти, оставив слугу позади. Чем ближе подходил, тем больше воспоминаний заполняли голову…
В детстве Сэм был худым и болезненным. Родился и жил в городе Россарио, королевстве Графийском. Хотя скорее волочил существование. Неудивительно, что после смерти всех близких, когда ему было четырнадцать, решил покинуть это место.
Дети бывают жестоки. Телосложения, неважного здоровья и бедности Сэма хватило, чтобы его считали изгоем. И ладно бы просто избегали или ограждали от себя… Этого им казалось мало. Совсем недостаточно, чтобы Сэм в полной мере ощутил свою убогость. А вот всевозможные издёвки, попытки унизить и сломить — неплохое развлечение. Вот только мальчик не поддавался, ничем не выдавая свою боль. Защищаться было бесполезно, но и сдаваться, позволив им упиваться властью, он не собирался. Дети становились злее от собственной беспомощности, всё яростнее шпыняя Сэма. Так бы продолжалось, наверное, до бесконечности. Вряд ли они осознали бы что-то сами.
В происходящее вмешалась сама судьба в лице маленькой девочки. Неожиданно и в то же время удивительно вовремя.
В отличие от Сэма, Виолетта была из уважаемой и обеспеченной семьи. У неё никогда не было таких проблем. Обладая милой внешностью, дружелюбным и добрым нравом, она легко располагала к себе. С ней стремились дружить не только потому, что её родители имели статус. Ещё и потому, что с детства она умудрялась в разговоре с любым человеком дать ему почувствовать себя особенным. Пробуждала светлые чувства в душах людей. И детей в том числе, хотя те и не сознавали, почему с ней было так хорошо и почему они к ней так тянулись.
Любовь окружала Виолетту с рождения, и она непроизвольно делилась ею с миром. Наверное, он всегда казался ей лучезарным и радушным. В нём не было место несправедливости и жестокости.
И, наверное, её мир перевернулся в тот день.
Сэма тогда застали врасплох и окружили толпой. Как выяснилось, за ним следили с самого утра. Решили устроить ему особые разборки, которые, возможно, смогут наконец сломать его. Обычное неприятие давно превратилось в ненависть за его непохожесть на других и нежелание от этого страдать.
Сэм спохватился слишком поздно. Он понял, во что вляпался, только когда был загнан в ловушку. Точные броски камнями заставили мальчика, отшатываясь от них, поменять свой путь. На максимально удобный обидчикам.
И вот Сэм стоял, окружённый толпой, растерянно поворачиваясь из стороны в сторону, когда на него летели то комки грязи, то те же камни. Отступать было некуда. Но он всё равно попробовал прорваться напролом через самых субтильных ребят. Кончилось это тем, что оказался жёстко отброшен назад, к чьим-то ногам, тут же воспользовавшимся возможностью хорошенько пнуть его.
Это спровоцировало остальных ребят перейти в толчки и удары. Сначала — исподтишка, мельком, быстро и с паузами; оглядываясь друг на друга, но потом… Ударам не было числа. Казалось, обидчики начали безмолвно соревноваться друг с другом во вседозволенности и изощрённости. Сэм уже начал задыхаться, теряя кровь. Но не плакал и не просил остановиться. Что-то внутри отчаянно сопротивлялось одной даже мысли унизиться перед ними. Сэм не чувствовал себя побеждённым, но знал точно: это изменится в тот момент, когда он хоть малейшим звуком даст понять, как ему плохо.
 
— Что вы делаете? — вдруг прервал их встревоженный голос. Судя по интонациям, подошедшая девочка уже знала ответ, но отказывалась верить.
Многие встрепенулись то ли от неожиданности, то ли от испуга. Будто их застали врасплох родители или кто-то такой же влиятельный. Но они даже не сознавали, почему Виолетта вдруг вызвала такое чувство неловкости… И почти даже стыда.
Кто-то обернулся в её сторону, но не успел ответить. Толпа неосознанно расступилась, открыв девочке взор на избитого, помятого, грязного и взлохмаченного Сэма. Тот ещё не пришёл в себя и пытался подняться, не реагируя на неожиданные перемены. Будто даже не сознавал, что его вдруг перестали бить.
— Это жестоко… — растерянно и чуть ли не умоляюще прошептала Виолетта, словно взывая к внезапно ставшей безжалостной реальности.
Девочка непонимающе и беспомощно заглядывала в лица участникам происходящего, будто это поможет ей увидеть что-то, недоступное сознанию.
Но не было никакой надежды. Лишь подтверждение самого страшного вывода. Всё происходящее было реальностью. Они действительно оказались на такое способны.
Виолетта чуть не задохнулась от переполнявших эмоций, разом и отчаянно свалившихся на неё.
— Нельзя так! — закричала девочка срывающимся голосом. — Нельзя… Жестоко! 
Она мало понимала смысл своих слов — это попытка достучаться или просто невозможность промолчать. Слёзы застилали глаза, и последнюю фразу Виолетта уже прорыдала вслух.
Глубокая тоска и отчаяние в её голосе проникли в сознание Сэма, наконец, приведя его в себя. Мальчик вернулся в реальность, оценив обстановку. Он поднял голову, посмотрев на внезапную спасительницу…
И тут же снова потерял нить действительности. Когда девочка машинально встретила его взгляд, в душе Сэма что-то перевернулось. Он ясно увидел, что она действительно искренне переживала за него, никому не нужного изгоя-оборванца. И это было первое доброе к нему отношение. Ничего подобного Сэм не испытывал. Он и для родителей всегда был обузой. О его чувствах никто не беспокоился. И вот такое неожиданное проявление бескорыстного участия к нему отозвалось на душе непривычным теплом. Согрело, отняло боль. Сердцу стало тесно в груди, и Сэм не мог оторвать взор от удивительной девочки. Подсознательно он боялся, что она была лишь видением и могла исчезнуть, если отвести от неё взгляд.
Ребята, окружавшие его, тоже испытали своеобразное потрясение. Их словно самих хорошенько ударили, и в разы сильнее, чем они были способны. Их заставили окунуться в себя. Осознать, до чего докатились. Стало горько и противно от своего поступка. И стыдно. Они слишком увлеклись, не думая о сути своих действий. А слова Виолетты, и, главное, ужас в её глазах и голосе — всё это было слишком сильно. Не могло не заставить очнуться.
Кто-то попытался помочь Сэму подняться и отряхнуться, но мальчик не позволил. Ребятам явно было неловко: пробормотав нелепые извинения, они не стали больше навязывать свою помощь. Вскоре даже убежали, не глядя больше ни на Сэма, ни на Виолетту.
Те остались вдвоём. Девочка всё ещё плакала, но уже постепенно успокаивалась. Она взяла себя в руки, пытаясь совладать с незнакомыми прежде эмоциями и навсегда изменившейся реальностью. А Сэм, всё ещё полулёжа на земле, продолжал неотрывно смотреть на Виолетту.
Сколько это продолжалось — никто не мог сказать наверняка. Но уже скоро девочка решительно подошла к нему, заговорив: