Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные (СИ)

— Не испортила… И вряд ли это кому-нибудь удастся, особенно, если ты со мной потанцуешь, — она шагнула ближе и прижалась. Положила ладони ему на плечи и посмотрела своими изумрудными глазами.
И она танцевала. Она сама была танцем в этой невероятной веренице звуков, движений и всполохов костров. Она тянула и его за собой. Была смелее, чем всегда. Прикасалась, держала за руку и нежно проводила своими тонкими пальцами по мужской ладони.
И танцы ее… Леди так не танцуют. Всегда есть какая-то жеманность и смысл. А ведьма… Она была ветром, огнём и музыкой. Она смеялась и этот серебряный смех задевал струны на сердце мага. Она была похожа и непохожа одновременно на ту, подчёркнуто спокойную и холодную девицу, с которой он уже несколько месяцев делит работу. Может всему виной горячее вино с травами, которое продавали на площади. Может быть сама атмосфера кружила голову не только ему, но и ей. И эти тонкие пальцы, что снова и снова прикасаются. И опаляют. Заставляют гореть.
Она прыгает через костёр. Сначала признаётся, что очень страшно и чтобы не бояться, скидывает туфельки. А он просто говорит, что все получится и главное разбежаться, а он, если что поймает. И она прыгает. По эту сторону костра падает в его руки. И цепляется за рубашку. По груди пролетает горячая искра, а ведьма поднимает свои зелёные глаза и радуется, что получилось. И прижимается, обнимает… Зачем ведьма? Что тебе за дело до скучного мага? Зачем эта игра, в которой точно не будет победителей?
Она находит свои туфельки и, опираясь на его руку, обувается. Тонкие ленты на спине натягиваются и показывают чуть больше девичьего тела, чем следует. И вообще, все это платье не приведёт ни к чему хорошему. Ведь он помнит, как первый раз увидел эти открытые лопатки, грациозный поворот шеи и как легкое кружево рисует тенями нечто большее, чем можно увидеть. Намёк на большее. А потом снова вино и ее искристый смех. И девичьи руки, что ложатся на мужскую грудь, и этот танец совсем невозможный. Такой, что выть хочется от ее прикосновений и совсем нецеломудренных объятий. Она все чувствует и прижимается ещё сильнее, дразня или не понимая?
И полет тяжелой юбки в танце. И объятия, что не могут быть обычными. И ее дыхание, чуть сбивчивое и прерывистое. И дрожь в голосе, когда она признаётся, что хочет ещё танцевать.
Так танцуй девочка. Танцуй назло всем кто посмотрит косо. Пусть хоть глаза потеряют от твоей красоты. Пусть все видят эту окрылённую душу. Пусть видят и завидуют. И он тоже посмотрит и окончательно поймёт, что безумен в своём желании дотрагиваться до тебя, прикасаться, ловить хрупкие ладони своими. Действительно безумен, потому что сам хочет безумства. Ещё раз, чтобы ты посмотрела на него своими зелёными глазами. Увидеть, как капля вина застывает на губах.
А потом дорога до поместья в карете. И ведьма продолжает веселиться. Она просит рассказать сказку. А маг, немного подыграв, рассказывает. И не замечает, как девушка пододвигается ближе, чтобы вцепиться в его руку и выводить кончиками пальцев узоры на его ладони. Но зачем ее внимание и все более смелые прикосновения? Она старается приблизиться больше. Некромант не выдерживает, обнимает за талию. А ведьма осмелев, прижимается и смотрит снизу вверх на мужчину, что рассказывает сказки. А потом не до сказок становиться.
Маг не замечает момент, когда провожает ее до флигеля. Как она тянет его за собой, чтобы ещё послушать его истории. И под потолком разворачивается вихрь из светлячков света, которого хватает только для разговора. Она присаживается на край стола и слушает его. Скидывает туфельки.
И мужчина вдруг осознаёт, что не узнаёт это взгляд. Ждущий, требующий? Он подходит к девушке. Она поднимает глаза. Ну зачем? Чего ты добиваешься ведьма? Пути назад не будет. Не смотри. Не надо. Только не таким взглядом.
— Завтра пожалеешь, — горько усмехается маг. А чертовка словно этого и ждала. Она смеётся. Проводит пальцами по пуговицам рубашки.
— Грегори…
— Что?
Она не отвечает. Просто приподнимает лицо. И смотрит на него зелёной поволокой глаз. Он неспешно придвигается ближе. Проводит рукой от уха до подбородка. Касается губ. Заводит руку к затылку. А ведьма податливо соглашается с этим движением.
 
Порядочности не хватает и он касается своими губами ее губ. Она, словно задохнувшись, пытается их поймать. Проводит языком по нижней губе.
Мужчина не выдерживает. Аромат земляночного вина на нежных губах, тонкие лепестки роз с горечью терна. Она расслабленно выдыхает. Не отпускает, не позволяет прервать поцелуй. Она смелее. Она нежнее. Ее руки пробегают по шее некроманта. Задевают подбородок, касаются волос. А сама она тает.
Грегори не может надышаться. Он не хочет отпускать. Прикусывает губы, касается языком. Спускается ниже к шее. Перебирает волосы на затылке. Она запрокидывает голову, позволяя поцелуям спуститься к ключицам. Он чувствует жар. Огонь, что заставляет продолжать. Не может прекратить. Настолько упоительно. И ее запах… Аромат яблоневого сада, миндаль. И ее руки такие смелые, такие неправильно требовательные. Касаются ворота рубашки. Ложатся на грудь.
Мужчина собирает всю волю в кулак и отстраняется. А девушка, словно очнувшись от сна, горько спрашивает:
— Что, так не нравлюсь? — это было больно и неправильно.
— Не нравишься? — мужчина подходит впритык, так, что ведьма откидывается на стол и упирается в него руками. Он толкает коленом ее ноги, раздвигая их, подходя невозможно близко. Горько усмехается. И вновь касается ее губ. Девушка тихо, судорожно выдыхает. — С ума сводишь, Лис…
И имя ее звучит в его устах так правильно, с нотами порока и затаённой тоски. Оно ложиться во все пазы, прорастая в глубину, к сердцу, ближе, в самое нутро. И Элис, с дымкой желания в глазах, признаёт его право так шептать ее имя.
Касание губ. Мужчина гладит шею девушки, спускается к лифу платья. Алисия подаётся навстречу и сжимает бёдра мага коленями. Он проводит рукой по стройной ноге, откидывая юбку. Добирается до кружева чулок. Дотрагивается через тонкую ткань. Чародейка издаёт тихий стон и он понимает, что уж точно не на столе. Подхватывает на руки. А ведьма обвивает его ногами. И не даёт возможности оторваться от губ.
Ну, что же ты делаешь маленькая колдунья? Завтра не только пожалеешь, но ещё и сбежишь от него. Но как отказать? Как забыть этот вкус губ? Как не видеть этих глаз, затянутых туманом страсти? Как перерастать гладить твои стройные ножки? Как не прикасаться к открытой спине? Ну зачем тебе его сказки, ведьма?
Он занёс ее в спальню, не переставая целовать. А девушка, осмелев, обвила руки вокруг его шеи.
Он аккуратно кладёт ее на кровать. Окидывает взглядом. Непривычно горячая. Она не терпит задержки и, схватив за пряжку ремня, притягивает к себе. Мужчина согласно наклоняется. Она жарко дышит и целует. Расстегивает ворот рубашки. Он приподнимает юбку платья. Проводит по бедру. Она падает на постель и ждёт его. Элис целует. Шею, губы, ключицы. Касание ткани платья на груди и ведьма издаёт стон нетерпения. Подаётся вперёд. Не выдерживает и заставляет упасть на кровать.
Теперь она сверху. И распущенные волосы с ароматами трав дурманят. И ее губы, что настойчиво и нетерпеливо гуляют по шее мужчины. И она расстёгивает рубашку. А он касается шнурков на спине девушки. Она выгибается и требует продолжения. Он тянет одну из лент. Платье соскальзывает с плеч. И мужчина помогает ему. Но он не выдерживает и снова оказывается сверху. Быстро и умело стаскивает одежду и девушка остаётся в сорочке и чулках.
Нежная кожа груди. Мягкая. Стройные длинные ноги. Ее глаза. Зовут. Она гладит грудь мужчины, прикасается нежно. И снова неудержимая страсть. Ее губы. Грудь, что отзывается волной желания на прикосновения. Тонкие очертания кружева.
И он уже без рубашки склоняется над ней. Она стонет. Сдавливает коленями талию мужчины…
— Грегори… — тихо шепчет, — не останавливайся…
Дурман схлынул в одно мгновение. Дурак! Что он делает? Зачем он зашёл так далеко? Зачем она это делает? Это неправильно. Этого не должно было случится. Этого не может происходить с ним. Не сейчас. Она же…