Опасный шарм (СИ)
— Совсем спятил?! Не хочу я с тобой развлекаться! У тебя семья, ребёнок… Забыл, да?! Если ты немедленно меня не отпустишь, так рожу расцарапаю, что жена тебя не узнает! — выпалила я. Негодяй сдавил мне горло своей ручищей, а я уже балансировала на грани истерики.
— Да пошла ты, дура мелкая! Принцесса-недотрога, надо же! — Гена отступил назад, грубо дёрнул меня за руку и толкнул в проход между стеллажами. — Катись к чёрту!
Я не удержалась на ногах и рухнула на пол. Больно ударилась коленками и едва не вывернула запястье, но тут же подскочила и ринулась вон из подсобки. От обиды и злости перед глазами всё плыло, мир затянуло красной пеленой, а внутри бушевал пожар — я мечтала убить этого негодяя.
— Ты у меня ещё получишь! Устрою тебе весёлую жизнь, мало не покажется, — зло бросил Гена вдогонку.
На выходе из подсобки едва не снесла с ног коллегу, сборщицу заказов Елену.
— Несёшься, как на пожар! — удивилась она. — Лицо малиновое, глаза бешеные. Что стряслось?
— Просто тороплюсь. Столько дел, мы же опять всю консервацию переставляем, — неуклюже объяснилась я.
Не дай бог сейчас из подсобки выйдет этот гад с недовольной рожей, тогда Лена сразу заподозрит неладное. Не хочу, чтобы меня обсуждали!
Нет, не вышел.
— Задолбали эти перестановки, потом ничего не найдёшь, — буркнула коллега и тоже понеслась по своим делам.
Мстить мне Геннадий начал немедленно, не стал откладывать в долгий ящик. Уже через пять минут подогнал тележку, нагруженную упаковками с газировкой, и приказал составить их на верхнюю полку. Это означало, что каждую из этих двенадцатикилограммовых упаковок мне придётся затащить на стремянку, а потом ещё и выше…
Не знаю, как не умерла. Дорабатывала смену на одном упрямстве. Запястье стреляло, колени ныли, на них, наверное, появились ужасные синяки. Приложилась я нехило во время падения…
Неужели придётся уволиться? Только-только втянулась, вошла в ритм, со всеми познакомилась… И теперь из-за этого парнокопытного чудовища должна буду искать другое место.
А может так и лучше?
10-2
*****
Поздно вечером мы с Олесей чуть живые сидели на кухне и жевали по куску багета, запивая чаем. Обе так умотались, что не было сил приготовить ужин.
На кухне в этот час наблюдалось бесконечное движение: постоянно кто-то курсировал к холодильнику, рылся в шкафчиках, гремел посудой в раковине. Понятно, что нам было некуда приткнуться, мы и так жили в коммуналке на птичьих правах…
Подруга разъярилась, услышав о моём сегодняшнем приключении. На коленках у меня проступили фиолетово-багровые кровоподтёки, а запястье пришлось перетянуть — болело невероятно. К счастью, у одной из девочек нашёлся эластичный бинт.
— Генка сказал, что я ему глазки строила, — пожаловалась с дикой обидой.
— Да кому он нужен, этот козёл! Ещё глазки ему строить! Тем более, что ты до потери пульса влюблена в своего мажора.
— Почему ты так решила? — я озадаченно взглянула на подругу.
— А то я не вижу! — хмыкнула Олеська. — Заканчивай страдать по своему красавцу. Ясно же, что там тебе ничего не светит…
— Я стараюсь.
Вообще-то, совсем я не старалась, даже наоборот. Когда мы ездили убирать коттедж Ульяны, выяснилось, что её дочь Агафья ведёт блог о путешествиях.
Проведя небольшое расследование, я нашла Агафьину страницу в соцсетях, подписалась на неё и принялась изучать тысячи фотографий, сделанных во всех уголках планеты. Да, блогерша много путешествовала и выкладывала в сеть безумно красивые фото. Понятно, откуда у неё столько подписчиков.
На некоторых снимках я обнаружила Стаса, на других — его девушку, ту самую блондинку, которой он накупил кучу шмоток в швейцарском бутике. Олег тоже мелькал на заднем плане. Очевидно, друзья часто путешествовали одной компанией…
Со вздохом рассмотрела снимки горнолыжного курорта, где я познакомилась со Стасом. Узнала тот самый отель, и подъёмник, и улочку с магазинами… И веранду кафе с видом на пик Маттерхорн… Там мы с красавчиком-мажором пили кофе и болтали, и в тот момент я была бесконечно счастлива…
Агафьин блог дал возможность прикоснуться к жизни Стаса, полюбоваться им. Все фотки, где был виден мой первый мужчина, я рассмотрела едва ли не с лупой.
Зачем? Только сердце себе растравила…
*****
В прихожей хлопнула дверь, потом началась какая-то возня, донеслись возмущённые возгласы…
Мы с Олесей напряжённо переглянулись и притаились.
— Это что такое?! Что вы здесь устроили?! Это вам ночлежка?! Бордель?!
В коридор мы выглянули как раз в тот момент, когда хозяйка квартиры от души пнула мою раскладушку, и та с грохотом поехала по полу и частично сложилась. Кто бы мог подумать, что в полночь к нам заявятся с инспекцией!
Хозяйка бушевала вполне правомерно. В её квартире в данный момент находилось четыре неучтённых постояльца…
— Выметайтесь вон! Немедленно! — заявила разгневанная дама.
Она вся пошла красными пятнами, лихорадочный румянец пополз с щёк на шею…
Возможно, женщина нас уже забыла, а ведь когда-то мы мило общались. Но с того момента, когда мы с Олесей арендовали здесь комнату на законных основаниях, прошёл год. Наверное, жильцы часто менялись, и все они для хозяйки давно превратились в обезличенную массу.
— Галина Альбертовна, можно мы утром уйдём? — хором взмолились мы с подругой, и к нам подключились ещё две девушки. — Ночь, страшно, дождь на улице!
— Ничего не знаю! У меня проблемы из-за того, что вы тут устроили вертеп! Соседи накатали жалобу в полицию и налоговую. Даю пятнадцать минут на сборы, а потом звоню участковому.
Обвинение было обидным и совершенно несправедливым. Насколько знаю, все арендаторы, как и мы с подругой, по вечерам приползали в квартиру на последнем издыхании — только чтобы перехватить корытце с дошиком и отрубиться перед новым рабочим днём. Ни о каких тусовках и шумных застольях речи не шло.
Но, безусловно, когда в квартире не протолкнуться, соседи в любом случае страдают. Сколько раз посреди ночи раздавались сдавленные вопли, когда кто-то налетал на мою раскладушку…
Представив, что сейчас мы потащимся с сумками прямо в ледяную ночь, я едва не разревелась. День выдался безумным и бесконечным. Плюс дорога. Разбитые колени ныли, запястье пульсировало обжигающей болью… Сейчас бы завалиться на любимую раскладушку носом к стене, и гори всё огнём!
Но спорить с разозлённой хозяйкой было бесполезно.
— Надо линять, — шепнула Олеся.
Мы быстро собрали две сумки и с виноватыми лицами прокрались к входной двери мимо Галины Альбертовны. Она стояла в прихожей, с грозным видом скрестив руки на груди. Выжидала, когда все нелегалы покинут её квартиру.
— Надеюсь, остальное барахло в подъезд не выкинет? Сможем потом забрать вещи, как думаешь, Ян? Или нет? — вздохнула Олеся. — Так, ну-ка, стоп! Стоп, я сказала!
Но я уже не могла остановиться — всхлипывала и размазывала слёзы по щекам. Вот куда мы сейчас пойдём?
Некстати вспомнила, какое лицо было у Стаса, когда он насмехался надо мной в Агафьином коттедже. Он смотрел на меня с таким презрением… Для этого высокомерного мажора я — лгунья, ничтожество, голодранка…
Тут слёзы хлынули так, будто прорвало плотину.
Олеся обняла меня, поцеловала в мокрую щёку, а потом попыталась отнять сумку.
— Дай!
— Чего это? Тебе своей мало? — удивилась я сквозь рыдания.
— У тебя же рука болит.
— Вторая ещё есть.
Сумку я не отдала.
Минут десять мы стояли на крыльце и шарили в телефонах: искали, где переночевать.
Накрапывал весенний дождик, ледяные капли таяли на лице, падали на экран смартфона. Во дворе не было ни души, только мы, как две сиротинушки, дрожали от холодного ветра. Фонарь тускло светил над дверью подъезда, в жёлтом круге метались чёрные тени веток.
Я вдруг ясно поняла, что в моей жизни происходит что-то не то…
Маленькая ложь, как шестерёнка, зацепила маховик неудач, и он раскручивается всё сильнее… Я отдалась парню, для которого являюсь пустым местом. Меня выгнала Ирина, я потеряла хорошую работу и рассталась с чудесным ребёнком. Подставила тётю Таню — из-за меня её уволили. А в магазине и вовсе какой-то треш: я стала объектом сексуальных домогательств.