Внеучебная Практика (СИ)

— Нет, у меня предчувствие, — Антон помолчал. — Не может быть, чтобы Козински не приготовил нам сюрприз.
***
Дом был кривоватым бунгало в районе Живописцев. Почему-то творческая богема Новой Арконы облюбовала именно этот район. Вероятно, из-за вида, открывавшегося с вершины Козьих Скал. Город лежал внизу, похожий на коробку конфет на скатерти моря: четвертинки бисквитных кварталов, шоколадные крыши, сахарная пудра дорог, монпансье парков.
Я поняла все, как только мы миновали прихожую. Поэтому и смогла приготовиться, внутренне – предупредить только никого не успела. Зеленые ставни. Полоски света на полу, выложенном неровными, но аккуратно подогнанными деревянными дощечками. Серые панели стен. Юэль очень точно передала ощущения… и призрака. Только тут он был не шерстяным, а вполне реальным.
Он вырос между нами и окном, подобно цветку, – сначала пол пробил темный, извивающийся стебель, затем на вершине его распустился бутон.
Скорее всего тот, кого мы искали, заложил под полом старые «каторжные» кости. От них самый сильный разрушительный эффект. Это сейчас всех преступников кремируют и хоронят в освященной земле. Лет двести назад были каторги, «исправительные» дома с сеансами экзорцизма… и в финале, как правило, жестокие казни. В наши дни найти такие захоронения сложно, но… можно. В газетах писали как раз о случае использования «злых» костей, о мужчине, убившем с их помощью свою магически пустую жену. Фантом несколько месяцев подряд пил ее силу. Ночью муж выпускал призрака «подкрепиться», а днем запирал в серебряной колбе, похожей на мою. Поэтому вызванные из «ССЗПВ» агенты ничего не могли найти, а частных реконструкторов не устраивала цена, предложенная несчастной домохозяйкой за раскрытие причин ее недомогания.
Призрак вполне мог украсить собой какой-нибудь средневековый замок, один из тех, что любят посещать туристы в поисках острых ощущений. Разумеется, там фантома посадили бы в векторную клетку или под кокон и ни в коем случае не дали слиться с другими призраками – теми, от которых он мог бы взять черный коловрат. А в нашем случае фантому было раздолье: костей явно было много. Однако из искаженных лиц в клубах черного коловрата выделялось одно, с самой ужасной гримасой. Кажется, у него… были выколоты глаза, что, впрочем, не помешало ему нас атаковать.
По протоколу осмотра предполагаемого укрытия преступника я, как служебная нежить, должна была идти впереди, но рядом почему-то оказался Олевский. Он словно ожидал, что нас атакуют, и сразу же оттеснил меня в сторону. Антон Макарович ударил изогнутым вектором, стараясь захватить как можно больше площади «цветка». Накрыть фантома не получалось. Вперед выступил Вележ. Его палочка растянула воздействие Олевского, но призрак развернулся на своем «стебле», мелькнув оскалами других умертвий, и порвал нити векторов. В следующую секунду рванувшийся вперед Райяр был отброшен назад, к стене. Его палочка отлетела мне под ноги.
Фантом был мощным. Настолько мощным, что пил наш коловрат большими глотками. Очень большими. Энергия во мне воспротивилась, хлынула в каналы. Будто бы почувствовав это, фантом еще шире раскрыл рот-пасть, все больше выпячиваясь из «цветка». Я очнулась от сковавшего меня гипнотического воздействия умертвия, подняла с пола палочку Райяра. Вот сейчас и проверим, что лучше: щепоть или «свеча». Олевский оказался прав – палочка свила коловрат в концентрированный луч, рукой бы я так сделать не смогла. У меня внезапно получилось то, что не давалось на уроках Боевой Магии. И я ударила. Изо всех сил. Просто бить – так велел Ленни. 
Половина резерва. Целая половина! А фантом лишь отхлынул к окну своими лепестками-волнами и как ни в чем не бывало поплыл назад, метр за метром отвоевывая пространство. Несколько щупалец эктоплазмы впились в Олевского, в грудь и горло.
Еще удар, более экономный. Осталась четверть резерва. Призрак отступил, но не разорвал контакт с телом Антона. Олевский сражался с нитями эктоплазмы со странным, изменившимся лицом – будто припорошенным снегом – и ужасающим оскалом, умудряясь ставить защиту, даже теряя коловрат.
 
Я пропустила момент, когда Вележ, побледнев, с хлынувшей из носа и рта кровью, повалился на пол. Увлекая меня за собой. Словно во сне я видела, как фантом выпрастывает еще несколько щупалец и тянется к глазам и лбу Антона. Олевский зарычал и оборвал их векторами. Однако за ними из умертвий к нему вытянулось еще с десяток нитей.
Я пыталась встать, руки скользили в крови Ленни. Вележ хрипел, тело его подергивалось, один из хоботков эктоплазмы сосал из него коловрат. Я обрубила нить вектором.
Что-то сдавило шею. Фантом? Нет. Ручка от сумки. Молния расстегнулась, колба ярко светилась. Посмертие. Что если…? Я попыталась дотянуться сознанием до кадавра в автомобиле, но Олевский оставил машину слишком далеко от дома, в начале улицы.
… но я же рядом! позволь мне помочь! мне!
Сквозь стенки колбы на меня смотрело лицо Ждана.
— Нет, он просто тебя впитает. И станет еще сильнее, — прошептала я.
… ты мало обо мне знаешь… мы с тобой заодно… я тоже не хочу… умирать…
— Умирать? Ты и так мертв! — я истерически хохотнула.
… ты не понимаешь… смерть бывает разной… это мой шанс… заслужить ваше доверие… свободу…
— Хорошо.
Я приняла решение. Липкие пальцы с трудом поддели серебряную защелку. Ждан вырвался из колбы, приняв очертания человека. Не обращая внимания ни на непонимающий вскрик Олевского, ни на его судорожный маневр и несколько вылетевших из палочки векторов, призрак из колбы бросился к множественному фантому, заключил его в «объятья» и просто… поглотил умертвие… за несколько секунд… целиком… выпив его, словно стакан с бурлящей газировкой. Ждан не просто поглотил фантома – он его преобразовал. Энергетическая трансфигурация, видоизменение каких-то молекулярных … не помню, прочитаю в учебнике, если выживу.
… Тишина не была полной. В ней дышал Вележ, поскрипывали перила лестницы, за которые цеплялся, пытаясь подняться, Райяр. Шуршал пол, осыпаясь крошевом половиц в обугленную дыру в том месте, где рос «цветок».
Ленни дышит. И я дышу. Скрипит, искривляясь, пространство. С дома слетает наведенный ранее  морок: в стене вместо окна со ставнями – высокая стеклянная дверь на террасу, а Богдан Денисович, оказывается, прикорнул у подножия лестницы, ведущей в мансарду. И холод, холод везде. Стены покрыты инеем. Он где-то рядом. Убийца.
Ждан оглянулся на стеклянную дверь, помедлил и нырнул в колбу, заговорщицки одарив меня пристальным взглядом. Я щелкнула серебряной крышкой. Звук получился неожиданно громким. Я вздрогнула и… выдохнула.
Олевский стоял, слегка шатаясь. Райяр, сумев подняться, подошел сначала к нему. Вендиго покачал головой, указав на стонущего Ленни.
— Осталось… что-то… резерв? — хрипло спросил Антон. — На помощь позови.
— Осталось. Позову. Накаркал-таки, — со смешком проговорил Райяр.
— Такого я не ожидал… честное слово беса.
Богдан присел рядом с форензиком, достал из кармана телефон, присвистнул, увидев разбитый экран, и сотворил Экстренный Вектор.
— Вставайте, госпожа Огнецвет, — ужасающе спокойно и холодно сказал Олевский. — Довольно изображать гомункула. Мало того, что вы воспользовались палочкой, что для голема весьма… затруднительно, вы опять перекинули «свечу» в правую руку… Спасибо, Лучезара, — Антон Макарович шумно выдохнул. — Вы спасли мне жизнь. Вы и… тот дух. Я хотел бы поближе познакомиться с вашим «приятелем» в бутылке. После. Сейчас мне нужно поговорить с другим… фантомом. Он здесь, ждет меня, — вендиго посмотрел в сторону стеклянной двери на террасу. — Да, еще кое-что, госпожа Огнецвет. Вы уволены.
 
Конец части 1