Её вина (СИ)

На отца тошно было смотреть! Обнимал Кристину, прижимая к себе, широко улыбался, и то и дело нацеловывал её плечи и руки. Подруга, шестым чувством ощутив мой тяжёлый взгляд, повернула голову. Да так и опешила. А когда я направилась к их столу, начала лихорадочно отцеплять руки моего папаши от своего туловища.
Отцу это явно не понравилось. Однако выражение его лица изменилось, стоило ему увидеть меня. Он несколько растерялся, правда достаточно быстро взял себя в руки. Отодвинулся от своей спутницы, поднялся с кожаного дивана, расправил пиджак и, нахмурившись, стал ждать звездеца. Понял, что собираюсь высказать им всё то, что я о них думаю. Не откладывая. Без цензуры.
Скандал тогда я закатила знатный. Кристину схватила за патлы, цвета воронова крыла, и у всех на виду поволокла на улицу. Там же залепила ей звонкую пощёчину. Не могла поверить в то, что эти двое снюхались за моей спиной. А тот факт, что они надумали скрывать от меня свои отношения и вовсе оскорбил до глубины души. На тот момент расценить это можно было лишь как двойное предательство.
Как сейчас помню… Отец закрыл собой уязвлённую Кристину, прижимающую ладонь к горящей щеке, и начал говорить такие вещи, от которых становилось дурно. А когда он заявил о серьёзности своих намерений, я вообще выпала в осадок. Тогда и поняла, что потеряла не только подругу, но и отца, судя по всему, в конец ополоумевшего к старости.
Позднее, конечно, пришлось наступить на жабры своей гордости. С ним я помирилась, а вот Кристину до сих пор не могу видеть в нашем загородном доме, несмотря на то, что со дня их свадьбы прошло уже два года.
– Дочка, рад тебя видеть, – крепко обнимает меня отец.
– Ну пап, – недовольно морщусь я. – Раздавишь.
Он целует меня в лоб и нехотя отпускает.
– Худючая стала. Опять на диете? – неодобрительно качает головой он.
– Нет.
– Проходи. Кристиночка как раз ужин приготовила.
Его слащаво приторное «Кристиночка», как обычно, режет слух.
– Сама, что ли? – фыркаю удивлённо.
Всегда считала, что Кристина и кухня – дохлый номер.
– Арин…
Этот его взгляд выражает немую просьбу. Снимаю туфли и тяжело вздыхаю.
– Вы завели кота? – растерянно смотрю на мяукающее животное, появившееся из ниоткуда.
– У матери Кристины началась аллергия, вот и забрали временно к себе.
– Больше некуда было пристроить? – интересуюсь я недовольно. – У тебя же у самого аллергия!
– Я пью препараты.
– Ты же терпеть котов не можешь! – продолжаю нападать на него я.
– Потерплю, – пожимает он плечом.
Потерплю…
Как же меня раздражает эта не присущая ему гибкость. Да, Виктор Барских на работе и Виктор Барских дома – это два разных человека, но не до такой же степени! Порой я просто его не узнаю.
– Как дела на работе? – приобнимает меня за плечи,  когда мы идём в зал.
– Нормально.
О проблемах в ресторане я решаю ему не говорить. Удалось ведь всё решить своими силами.
– Точно всё в порядке?
– Я же сказала, да, – повторяю натянуто.
Странно, что он спросил ещё раз. Неужели кто-то из персонала ему постукивает?
– Хорошо, если так. Ты же знаешь, что я всегда готов помочь тебе.
– Сама справлюсь, спасибо.
– Это похвально, – кивает он, и губы едва заметно дёргаются в улыбке.
Заходим в зал. Тамошняя обстановка начинает нервировать моментально.
– Привет, Арин, – чересчур мило здоровается со мной Кристина, изображая при этом бурную деятельность.
Фартук нацепила. Строит из себя хозяйку. Как же бесит…
– Здравствуйте, Арина Викторовна, – улыбается мне Соня.
– Добрый вечер, Сонечка.
А вот нашу повариху я очень даже рада видеть. Этой женщине надо памятник при жизни поставить. Она стойко терпела мои капризы на протяжении пятнадцати лет. Баловала меня кулинарными изысками и всегда была добра по отношению ко мне. И да, только она умеет готовить удивительно воздушную запеканку.Такой нигде не найти.
– Не устала? – отец обнимает Кристину и утыкается носом ей в шею. Та показушно зажмуривается от удовольствия.
 
– Отчего бы ей устать… – комментирую я громко, стреляя глазами в их сторону.
– Что ты, совсем нет, – качает головой она и проводит рукой по его волосам.
– Можно при мне не лобызаться? – не выдерживаю, когда дело доходит до поцелуя.
Вот прямо до рвотного рефлекса, клянусь.
Нехотя отлипают друг от друга.
– Всё готово, приглашаю к столу, – объявляет Кристина с тупой улыбкой на лице. – Сёмгу по-новому рецепту запекла. И Цезарь с креветками вроде удался.
– Ключевое слово вроде, – сажусь на своё излюбленное местечко.
– Арин, прекрати, – строго смотрит на меня отец.
Закатываю глаза.
Последующие полчаса проходят по традиции напряжённо. Кристина изо всех сил пытается выдержать мои колкие фразочки, но её улыбка неотвратимо гаснет всё больше.
Позвали – терпите.
Вяло ковыряю вилкой салат Цезарь и с трудом сдерживаю в себе очередной порыв съязвить. Потому что отец то и дело нахваливает кулинарные таланты его жёнушки.
– Ну всё, мне пора, – встаю из-за стола. – Мерси за гостеприимство. Сонечка…
– Я уже завернула вам с собой запеканку.
– Ты чудо! – смотрю на неё с благодарностью.
– Ариш, ты ведь только приехала, – расстроенно произносит отец, замечая, что еда в моей тарелке осталась практически нетронутой.
– Желудок заболел от ваших шедевров, хочу домой.
Кристина поджимает губы и вскакивает со стула. Успеваю заметить, что в её глазах стоят слёзы.
Манипуляторша. Вечно ноет…
– Ну-ка давай выйдем на веранду, – зло цедит отец.
Пожимаю плечом и направляюсь к выходу. Уже готовая к тому, что он начнёт нудить, пытаясь провести воспитательную работу.
Открываю сумку и достаю сигареты.
– Ты же бросила, – порицает отец, вставая рядом.
– Мне не пятнадцать, папа. Курить или нет – моё личное дело, – заявляю, щёлкая зажигалкой.
– Девушку эта пагубная привычка совсем не красит, – не может угомониться он.
– А не надо было дурной пример подавать, – отвечаю язвительно, демонстративно выдыхая дым.
– Это да, виноват… – признаёт он всё же. – Мне, кстати, нравится твой новый цвет волос. Почему вдруг решила сменить имидж?
– Захотелось перемен, – наигранно равнодушно жму плечом.
На самом деле свой порыв я списываю на внутреннюю агонию. В тот момент, когда я, разбитая и измученная, посмотрела на себя в зеркало, всё, чего я захотела – это стать другим человеком. Забыть ту ночь. Начать с чистого листа. Но не помогло…
Самообман. Можно делать с собой что угодно, меняясь снаружи, но это никогда не изменит того, что у тебя внутри.
– Тебе идёт, ты и в детстве была такая же тёмненькая. В мать…
Да, помню. Мы вообще с ней внешне очень похожи. Марго в пылу гнева не раз называла меня Её именем…
Молча разглядываю мрачное, графитовое небо. Оно снова затянуто грузными тучами, за которыми спряталось предзакатное солнце.
Закрываю глаза и глубоко вдыхаю прохладный, вечерний воздух. Люблю этот запах, предвестник дождя. В сочетании с ароматом свежескошенной травы – вообще сказка.
– Долго ещё планируешь издеваться над Кристиной?
Ага, понеслось…
– Скажи спасибо, что я вообще научилась её терпеть, – парирую ядовито.
– Ты ведёшь себя отвратительно, Арина, – как и предполагала, родитель принимается меня отчитывать.
– Вот поэтому в следующий раз предлагаю встретиться на нейтральной территории и провести время вдвоём.
– Так нельзя. Она – моя жена, – возражает упрямо.
– Надолго ли? – издевательски спрашиваю я.
– Вот так значит ты желаешь своему отцу счастья… – раскуривая свою трубку, продолжает испепелять меня взглядом.
– Желаю, но не с ней. Я всё жду, когда ты начнёшь думать головой, а не…
– Ты с отцом разговариваешь! – рявкает он, перебивая на полуслове.