Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела

После арестов и осуждения «врагов народа» наступал черед их семей.
Бывший политический цензор местной газеты «Заря Востока» Васина, арестованная 7 декабря 1937 года, провела в тюрьме свыше двух месяцев. Все это время ее принуждали подписать заранее подготовленный протокол о совершенных ею контрреволюционных преступлениях, где назывались также фамилии ее соучастников. Вот ее показания: «В результате систематических и длительных избиений все мое тело было в кровоподтеках. Однако мои страдания ни в какой мере не могут сравниться с пытками, которым была подвергнута Сария Лакоба (жена председателя СНК Абхазии Нестора Лакоба. — Авт.), находившаяся в одной камере со мной. О ее мучениях можно написать целую книгу. Сария Лакоба была красивой женщиной, имела пышные волосы. Однажды, когда она возвратилась с допроса, я увидела, что половина ее волос вырвана, она была страшно избита. Сария говорила, что Твалчрелидзе, Кримян и Савицкий таскали ее за волосы, сломали ей челюсть. В следующий раз ее принесли с допроса с перебитыми ребрами… Она говорила, что на ее глазах избивали ее сына и требовали признаться в том, что она намеревалась убить Сталина».
Предварительным следствием было еще раз установлено, что сообщники Берия занимались сбором клеветнических материалов на Серго Орджоникидзе. Берия получал ложные сведения о том, что в кругу руководящих партийных и советских работников Орджоникидзе выражал ему политическое недоверие. В рапорте на имя Гоглидзе 16 декабря 1936 года, еще до смерти Орджоникидзе, Кобулов докладывал: «Левон Гогоберидзе со слов Орджоникидзе передавал контрреволюционные, клеветнические измышления о тов. Берии».
Савицкий с Парамоновым сумели выбить «признания» Чахвадзе об участии в «контрреволюционной организации правых» 131 человека, в том числе бывшего секретаря ЦК КП(б) Грузии Левона Гогоберидзе и бывшего секретаря Заккрайкома ВКП(б) Мамии Орахелашвили. По приказу Берия Орахелашвили арестовали в Москве, где он заведовал отделом Института Маркса — Энгельса — Ленина, а позже этапировали в Тбилиси. Дело поступило к Кобулову и Кримяну. В результате их усердия арестованному понадобилась медицинская помощь. Вот что рассказала на суде бывший фельдшер внутренней тюрьмы НКВД Грузинской ССР Ароян:
 
«…У меня сохранилось в памяти, что на спине у Орахелашвили имелись зияющие кровоточащие раны, и я их смазывала йодом. Орахелашвили тогда жаловался на сильные боли и испытываемые им страшные мучения. Я, как могла, старалась облегчить его страдания».
 
По приговору «тройки» Мамию Орахелашвили расстреляли. Как вы помните, он «изобличал» в измене родине Серго Орджоникидзе.
Ложные подтверждения «вины» самого Орджоникидзе вымогались также у Элиавы Дзиндзигури, Сусаны Киладзе, Эмилии Вашакидзе.
Следом за Мамией Орахелашвили попала в тюрьму и его жена Мария — начальник одного из управлений наркомпроса РСФСР в Москве, бывший народный комиссар просвещения Грузинской ССР. Ее арестовали в Москве.
По указанию Берия с Марией «работали» Кобулов и Хазан. Ее сокамерница Васина показала: «Я очнулась, придя в сознание в камере, и увидела Марию Орахелашвили, не похожую на прежнюю Марию. Она была изуродована до неузнаваемости. Однажды, в середине декабря 1937 года, Марию Орахелашвили вызвали на допрос, а через некоторое время ее принесли в камеру на носилках. Она была в таком состоянии, что притронуться к ее телу было нельзя. Она была вся избита, руки у нее были вывернуты, ребра переломаны, и она даже не могла оправиться и нуждалась в нашей помощи, она кричала от боли на всю камеру.
Мария мне сказала: «Ты еще молода, крепись и ничего не подписывай, а я все подписала, но прошу, если увидишь дочь мою Кетусю, то передай ей, что я ни в чем не виновата перед партией и Сталиным».
Когда из Марии «вытрясли» нужные «улики» против Серго Орджоникидзе, ее расстреляли. Смертный приговор подписали Хазан, Кобулов и Гоглидзе.
Хазан, Кримян, Савицкий, Парамонов сфальсифицировали дело на бывшего секретаря ЦК КП(б) Грузии Михаила Кахиани, близкого друга Орджоникидзе.
 
Кахиани, уехав из Грузии в 1929 году, работал секретарем Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б), позже — членом редакционной коллегии газеты «Правда», а накануне ареста был уполномоченным Комитета партийного контроля по Северному Кавказу. В августе 1937 года Кримян на допросе вырвал у Кахиани первые «показания» о его контрреволюционной, террористической, вредительской и повстанческой деятельности. Кахиани «признался» даже в том, что за несколько месяцев работы уполномоченным Комитета партийного контроля по Северному Кавказу успел «создать широкую сеть повстанческих групп в горах, чтобы поднять восстание против Советской власти в момент возможного вторжения английских войск на территорию СССР». По традиции в протоколе отражалось и «намерение» Кахиани совершить террористический акт против Берия.
Берия настолько заинтересовался делом Кахиани, что лично вместе с Гоглидзе жестоко избил его на допросе. Однако, когда Михаил полностью отрекся от прежних своих «признаний», настаивая на отстранении Кримяна от следствия по его делу, Берия и Гоглидзе удовлетворили его просьбу и… дали других палачей; истязания продолжили Савицкий с Парамоновым, которые принудили-таки Кахиани к клевете на Орджоникидзе. А 3 декабря 1937 года по решению «тройки» Кахани был расстрелян.
Жестокую расправу учинил Берия и над близкими родственниками Серго Орджоникидзе. Едва Орахелашвили написал «собственноручное заявление» о брате Серго Орджоникидзе Папулии, как Рапава сразу же возбудил уголовное дело на него. За «подготовку террористического акта» против Берия Гоглидзе и Церетели как члены «тройки» приговорили Папулию Орджоникидзе к расстрелу.
По постановлению Рапава арестовали жену Папулии Нину, тоже якобы избравшую Берию объектом террористических замыслов. Кроме того, к ее «преступлениям» добавлялась «контрреволюционная агитация». Единственным поводом для таких обвинений послужило убеждение Нины в невиновности своего мужа.
29 марта 1938 года «тройка» осудила Нину Орджоникидзе на 10 лет заключения в ИТЛ. Однако это не удовлетворило Берия. 14 июня того же года та же «тройка» пересмотрела дело, и на следующий день Нину Орджоникидзе расстреляли.
7 августа 1937 года Хазан, выполняя указания Берия, с санкции Рапава арестовал при отсутствии каких-либо компрометирующих фактов другого брата Серго — Дмитрия Орджоникидзе. Как только Савицкий и Парамонов завершили «следствие», по решению «тройки» НКВД Грузинской ССР, принятому с участием Церетели, Дмитрия расстреляли.
Год спустя, в августе 1938 года, Савицкий и Парамонов взяли под стражу еще одного брата Серго — Ивана Орджоникидзе с женой Антониной Михайловной. Опираясь на сфальсифицированные в НКВД Грузии материалы, особое совещание при НКВД СССР «за проведение антисоветской агитации» осудило их на длительные сроки.
Репрессиям подвергались и работники правоохранительных органов Грузии. Все это происходило в основном по прямым указаниям Берия и его сообщников Кобулова, Гоглидзе, Меркулова.
Так, прокурор Авнатамов, осуществлявший надзор за местами заключения, «провинился» в том, что рискнул поднять голос в защиту арестованных. И сразу по распоряжению Хазана очутился за решеткой. Тогда же, не выдержав «обработки», он «покаялся» во «вредительстве по линии прокурорского надзора» (? — Авт.). По решению «тройки» его расстреляли.
30 июня 1937 года Берия арестовал командира грузинской дивизии Буачидзе, поскольку, как ему услужливо донесли, комдив возражал против выдвижения Берия по партийной линии. Сфабриковать материалы на Буачидзе помогли «разоблачения», добытые в результате истязаний от Чахвадзе, Мдивани, Мгалоблишвили. Чуть больше месяца понадобилось, чтобы 6 августа 1937 года Буачидзе скончался в больнице тбилисской тюрьмы от зверских побоев, прикрытых в свидетельстве о смерти диагнозом «паралич сердца».
В деле комдива имеется только один протокол допроса с собственноручной его подписью. Буачидзе показал, что считал Берия способным привнести в руководство партийной организации чекистские методы, поэтому при обсуждении и голосовании не согласился с его кандидатурой на должность секретаря ЦК КП(б) Грузии.