Это другое 3 (СИ)

Также примечательно то, что размер «портала» был не то что меньше диаметра того же камня, но и самого юноши, вмещая лишь его голову и не позволяя втиснуть даже плечи, например. Таким образом, подтвердились подозрения о по сути бутафорской функции изменения размеров с положением никакого всё же не портала.
Интересно и то, что приличное возвышение приемного «портала» над землей не привело к падению с высоты ни тяжеленного камня, ни прибывшей вместе с ним троицы путешественников между мирами, которые телепортнулись сразу на уровень поверхности, а не там, где всё ещё виднелся путь обратно. Впрочем, воспользоваться которым для возврата в планах и не значилось.
— Замерзли? — оставив глыбу и прихватив ушастых девиц, задал риторический вопрос решительной походкой направляющийся к заинтересовавшему его объекту Силин.
— Мы потерпим, — постукивая красивыми зубками с небольшими, но отчетливыми клычками, ответила неотстающая, однако усиленно вертящая по сторонам головой невероятно любопытная Рука, рыжие уши которой совершали всё тоже самое, но в разы быстрее, а милый носик при этом то и дело втягивал невиданные доселе запахи.
Унка же, которая куда легче, во всяком случае с виду, переносила холод, хотя, что примечательно, на широтах Холмска полноценных снежных зим вроде бы как и не бывало, так вот, Белоухая как всегда оставила без комментариев затронутую тему, будучи то ли молчуньей, то ли немой, причем явно не по физическим показателям, так как Исцеление из кольца такое бы не пропустило.
Ну а Силин, снова вздохнув, запустил руку в Карман и вскоре извлек две штанги в соски, которые, правда, не преподнес своим спутницам, более чем легко одетым в эти их насквозь продуваемые да ещё и драные туники, а бесстыдно украсился сам. Так что теперь ему стало тепло. Ну и слегка стыдно ещё. Правда, ничего не понявшие ушастые, которым без управляющего золотого кольца нет смысла носить что-то подобное, вовсе не стали стыдить жадину и любителя совсем немужских украшений, просто промолчав, хотя, скорее, всё их внимание сейчас попросту было приковано к окружающему пейзажу. И вид на монументальную снежную вершину вдалеке — был не на главном тут месте.
Сам же, ставший объектом немалого интереса для бросавших по сторонам жадные до невиданного взгляды дикарок, утопающий в предгорном лесу одноэтажный городишко со множеством кемпингов и даже махоньким аэропортом, что, впрочем, для Аляски в порядке вещей, так вот, Бэлтвуд был словно вымершим. Поэтому, довольно быстро добравшись до какого-то строения, где определенно чего-то там продавали или сдавали на прокат заезжим любителям весьма облагороженной дикой природы, и где на входе сейчас висела табличка «Закрыто», троица без церемоний вломилась внутрь, в итоге несколько утеплившись. В той мере, что позволила им дошагать до ближайшего аналогично опустевшего жилья в череде многих прочих, ну и, таким же образом проникнув внутрь, задержаться в этом средних размеров типичном для местных доме на некоторе время, чтобы как минимум помыться, получше приодеться, ну и перекусить горячим.
Электричество, между прочим, подавалось, хотя сам населенный пункт определенно был после эвакуации. О чем, правда, Силин со спутницами узнали чуть позже, когда к ним «на огонёк», несмотря на полуденное время, заглянули шериф с усилением из военных, похоже, всё ещё патрулировавшие окрестности.
Ушастые, к тому времени уже беспощадно намыленные и отдраенные стоически проигнорировавшим всяческие их намеки Силиным, а также не менее решительно высушенные впечатлившим их феном, смотрели как раз мультики на большом экране, сидя с открытыми ртами и напрочь позабыв отправлять туда чипсы с орешками да запивать вредной газировкой, что нашлось на кухне. Это помимо уже поглощенных чуть ранее разогретых не более чем съедобных полуфабрикатов из морозилки, также прошедшими на ура. Силин же, когда в дверь постучали, с задумчивым видом развалился рядом, так и не сумев никаким образом выйти в сеть или хотя бы по ТиВи ознакомиться с последними новостями и диспозицией вообще. Потому-то в телевизоре сейчас так восторгавшие иномирянок мультики из коллекции пыльных дисков, а уставившийся в него невидящим взглядом их проводник в этот мир — полностью ушел в свои мысли.
 
Встрепенувшись, будучи вырван из раздумий, уже переодетый в найденную подходящую чистую одежду Силин отправился открывать. Сам он, к слову, к тому моменту уже проведя не один сеанс конвертации Круа в ману, а потому и заимев достаточно её в резерве, с помощью своего золотого кольца в целях маскировки превратился в длинноволосого брюнета с пижонской бородкой. Чем, разумеется, привел в восторг пока ещё не преображенных им, как тоже планировал, ушастых девиц, сейчас бывших всё ещё в халатах, хотя подходящая одежда уже найдена и ждет их. А необходимо было преображение, помимо себя, ещё и весьма нетипичных всё же девушек, так как привычного цвета пышные кудри какие-нибудь, наряду с той же шапкой, например, вполне позволят сокрыть такую броскую примету, как звероуши. Спрятать же остальной мех на теле распушившихся после фена красавиц, слава сдержанности, но, помимо ушей, в виде ещё всего лишь хвоста — будет элементарно под какой-нибудь длиннополой паркой или тем же объемным пуховиком.
Между прочим, Рыжеухая, чьи пушистые лисьи части после мытья оказались с легким песочным оттенком, волосы имела густые, блестящие и эдакие золотисто-рыжие. Белоухая же, и вправду с серебристым оттенком меха, могла похвастать очень нежно-голубого цвета локонами, а не серовато-сизого, как до душа. Причем были они у Унки не столь упрямы и непослушны, как «взрыв» на голове Руки, а, пусть и такие же тяжелые да весьма толстые, но в то же время и очень мягкие да приятные на ощупь. Но, что больше всего заботило задумчивого Силина, причем даже сильнее, чем информационная изоляция региона, так это запах, который источали обе «цкынь». И не только их вымытые чистые волосы до одурения благоухали чем-то будоражащим и призывным, заставляя то и дело сбиваться с мыслей, но и всё тело их сейчас манило так и не сумевшего расстаться с новоявленными женами их строптивого спасителя.
— Иду-иду, — прокричал после повторившегося такого настойчивого стука в дверь обладатель пирсинга в языке, благодаря чему его поняли снаружи. А уже тише обратился к вскочившим и приготовившимся рвать глотки «лисицам», аналогично уразумевшим сказанное. — Будьте тут и не показывайтесь!
— Угу, — забавно покивала Рука, когда как Унка лишь с достоинством плавно моргнула, мол, приняла к сведению.
При этом топающий к двери «неформал», помимо такого полезного, но столь раздражающего его груза на языке, ещё и под футболкой теперь ощущал, да, невидимую, но такую непривычную тяжесть на своих сосках. Однако, борясь с негодованием по этому поводу, успокаивал себя, такого ранимого, мыслью о том, что, помимо невосприимчивости к жаре или холоду, он может ещё и... Нет, не сиськи себе отрастить, как носящая такое же украшение Рогова, только у той трофей с Лиу. А Силину, воспользовавшемуся аналогичными блестяшками с Мви, доступно изменение собственной мускулатуры. Ага, мечта лентяя. Хоба — и у тебя грудак, бицуха да пресс! Так что можно кое-как смириться с той срамотой, что был вынужден нацепил на себя.
Эта, наряду с прочими не дававшими покоя, промелькнувшая мысль уже тянувшегося к дверной ручке Силина натолкнула его ещё на одну, от чего он даже замер с недонесенной чуть более сейчас мускулистой, чем обычно, рукой. Но быстро встрепенулся и тут же извлек из Кармана висюльку в нос, как и у Котовой, чтобы спустя миг уже дышать через свой, для той же маскировки, теперь с легкой горбинкой покрупневший нос очищенным, или, возможно, специально созданным воздухом, аромат которого даже мог по желанию задаваться. Например, находясь под водой, ощущать хвойные мотивы, а в пустыне — морскую влажную свежесть.
Ну а заодно, наконец были отсечены несколько часов бомбардировавшие юношу феромоны, неосознанно и по большей мере инстинктивно источаемые до гроба теперь верными ему «цкынь», судя по всему в расчете на то, что таковым по отношению к ним должен стать и он сам, исключительно только на которого и влияли столь коварные запахи отныне лишь его «лисиц». Причем не останавливало природные механизмы и то обстоятельство, что, нацепив пирсинг как у Прекрасовой, избранник Руки и Унки перестал пахнуть собой. Не постоянно, конечно, так как вне княжества такое удовольствие запитывалось от резерва, но всё же. Так что, по-видимому, некий импринтинг у них уже произошел.