Исгерд. Ледяная жрица (СИ)
— Благородная вейта, помоги, умоляю, — запищал он чередуя рыдания и мольбы.
— Хм, а когда ты у благородной вейты сумку тащил, что не умолял так помочь? — хмыкнула я, разглядев в руках парнишки лямки своего рюкзака.
— Вейта, я все отдам, только пощади. Я сирота. Есть очень хотелось… — заюлил пацаненок.
— Так надо было подойти к костру и попросить.
— Я уже подошел так однажды, а они меня розгами… — обиженно буркнул воришка и нахохлился, больше не прося помочь и не делая попыток вырваться.
— Вставай уже, маленький воришка, беседовать будем. — вздохнула я и отогнала грифа, помогая пацану подняться с земли.
— Ты что, и бить не будешь? — синие глаза недоверчиво блеснули, с любопытством уставившись на меня.
— А зачем? Тебя этим все равно уже не перевоспитать… Сумку только верни, ценного там все равно ничего нет.
— Я уже проверил, — хмыкнул враз осмелевший пацан, возвращая мне рюкзак.
Я убедилась, что пацан ничего не забрал из рюкзака, и принялась готовить завтрак. Раз уж случился ранний подъем, стоит отправляться дальше.
— Что, и это всё? — пацан не спешил уходить, нахально приблизившись ко мне. — А где нравоучения, попытки вразумить меня и поставить на путь истинный, обещания сдать стражникам?
— Это твоя жизнь, ты сам ее выбрал, — хмыкнула я и принялась сооружать себе бутерброд с сыром. — К чему тебя учить чему-то? Если бы хотел — сам бы все изменил. Большой уже. Сколько тебе, кстати?
— Тринадцать… — хмуро буркнул пацан и отвернулся, громко сглотнув слюну.
Я отломила еще один кусок хлеба, достала вяленую рыбу, 6немного сыра и протянула мальчишке. Он сначала недоверчиво воззрился на мое подношение, выискивая подвох, но потом с жадностью впился в еду, отрывая огромные куски и глотая их почти не жуя.
Пока мальчишка, жадно ел, я успела собраться закрепить седло на грифе.
— Ну бывай, — попрощалась я с пацаном, протягивая остатки хлеба.
— Вейта, возьмите меня с собой, а? — осмелел мальчишка, цепляясь в одно из креплений амуниции.
— Зачем ты мне?
— Вейта, возьмите, а? Я работать на вас буду… Пожалуйста… — канючил пацан, схватившись за мой сапог
— И зачем мне вор? Чтобы ты вынес все из дома в первую же ночь?
— Вейта, ну пожалуйста… я… хотите я вам клятву дам, магическую? Я … я магичить умею. Клятва подействует…
Я внимательней присмотрелась к мальчишке: к оттопыренным ушам, скрытым длинными спутанными волосами, вздернутым к вискам глазам, неестественно-синего, не встречающегося у людей оттенка, к узкому носу и тонким губам, приоткрывающим ряд мелких острых зубов.
— Ты смесок! — непроизвольно вырвалось у меня
— Ну смесок, и что с того? — мигом озлобился пацан, растеряв все свое уважение ко мне. — Или тебе тоже смески жить мешают, оскверняют твою нежную душу своим существованием. Так и ты не красавица… Тоже взор не радуешь…
— Какой злой щенок… — насмешливо улыбнулась я, ничуть не испугавшись гнева мальчишки. — Назови мне три причины, по которым я должна взять тебя с собой.
— У меня только одна — я сдохну здесь, если не выберусь. Или сам, или прирежет кто-нибудь, если поймает. А я… я нормально жить хочу, как все, — тоскливо протянул он, отпуская мою ногу. –
— А что ж не живешь? Кто мешает?
— Пилт. Меня в его банду мать за долги продала. Самому от них не вырваться. А ты первая, кто не прогнал. Смесков не любят, сама знаешь…
— А если твой Пилт меня преследовать будет за то, что помогла?
— Не будет. Я тебе клятву дам, магическую. Только помоги выбраться отсюда, а?
Я вздохнула. И что мне так на детей сирых и убогих везет? Сначала Хеб и Ранья, теперь этот безымянный…
— Садись уже, пока нас твои дружки не догнали, — я чуть сдвинулась в седле, гадая как мы сможем улететь вдвоем и выдержит ли нас гриф. Повезло, что оба худые и по весу вполне можем сойти за одного упитанного мужчину.
Мальчишка ловко взобрался в седло и уселся позади меня, робко обнимая за талию.
— Попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус — сброшу на землю сразу же, — пригрозила я пацану и дала грифу команду на взлет.
Стоило только нам оторваться от земли, как тут же из ближайших кустов на поляну высыпала стайка парней чуть старше моего найденыша. Они что-то злобно кричали, угрожающе размахивая руками.
— Спасибо, вейта, — благодарно шмыгнул мне в ухо пацан и прижался плотнее.
Третья столица все еще оставалась неприступной крепостью. Мы приземлились у четвертого круга, на одной из площадок вблизи пропускных ворот.
Отвязав ошейник, я отпустила грифа. Он, каркнув мне что-то напоследок, тут же взмыл в небо и скрылся за облаками. А я и Фес — мой найденыш — направились к воротам в город. Стража долго и кропотливо проверяла мои документы, потом так же нудно выясняли цель моего прибытия, наотрез отказываясь пропускать чумазого мальчишку. Все решила звонкая монета, словно невзначай опущенная в карман проверяющего. Выдавив кислую улыбку, стражник все же выдал нам на двоих пропускной лист.
Едва мы преодолели четвертый круг и подобрались к третьему — от которого начинался настоящий город, а не те бедняцкие домишки, Фес попытался нырнуть в толпу и скрыться от меня.
— Не так быстро, щенок, — поймала я его за шкирку. — Захотел стать полноценным гражданином большого города — придется потрудиться. Для начала — надо закончить школу и отработать должок.
Фес недоуменно захлопал своими синими глазищами.
— А ты что думал, я тебя просто так, по доброте душевной на грифе катала и хлеб с тобой последний делила? Нет, милый мой, у меня на тебя планы, и будь добр им соответствовать, иначе верну обратно, откуда забрала. Не ты ли клятвами и обещаниями разбрасывался недавно?
Пацан скуксился, но вырываться перестал.
Вдвоем мы добрались до нужного мне здания. Но пока шли, я трижды ловила Феса за воровством кошельков, два раза он утянул фрукты с торгового лотка, один раз стащил ненужную ему газету и зачем-то умыкнул цветы с вазы на площади, которые тут же попытался всучить мне.
— Еще раз попытаешься что-то стащить — пойдешь не в школу, а прямиком в городскую тюрьму, — сурово шикнула я на пацана, подходя к воротам почти позабытой академии.
Душа стенала и страдала. Разум требовал вернуться обратно в свое захолустье и вычеркнуть все случившееся, как страшный сон, а сердце сжималось от боли, прося шагнуть вперед, вернуться хоть на мгновение в прошлое, вспомнить то, что обещала забыть.
— Вейта, мы что, прямо возьмем и так просто войдем в академию? — раздался у самого уха восторженный голос мальчишки, возвращая меня в реальность.
— Обязательно. Не только войдем, а еще и побеседуем кое с кем. Если повезет, то и учиться когда-нибудь здесь будешь.
Глаза мальчишки стали размером с блюдца, и столько восторга и по-детски счастливого удивления читалось в них.
— Добрый вечер, — обратилась я к привратнику, дежурившему у ворот академии. — Мне нужен Магистр Тарес.
— Ого, как замахнулась. — проскрипел старик, оглядывая меня презрительным взглядом. — А Архимага Ксинта не подать? Чего тебе надо от Магистра?
— Личное дело, — продолжала все так же вежливо я. Иногда есть польза от ледяного сердца, теперь меня не так просто разозлить.
— Какое может быть дело у такой простолюдинки как ты? — не отставал привратник, продолжая меня оскорблять. — Милостыню если только просить. Так у нас тут не богадельня, не подают.
Мое терпение пошло на убыль. Расстегнув свою потрепанную куртку, я достала из-за ворота рубашки маленький жетон на обычном шнурке со знаком Академии и инициалами Тареса.
— Вот, вы не могли бы передать это Магистру. Он поймет от кого это.
Привратник взял в руки жетон. Тот мигнул синим и снова стал прежним.
— Ждите здесь. Я доложу, — нехотя проскрипел старик и захлопнул смотровое окошко.
М-да. Раньше здесь было не так строго с посещениями. Лютует новый ректор, ох, лютует. Перестраховывается.