Академия магоубийц (СИ)

Колонна двинулась дальше, а разговоры как-то сами собой стихли, превратившись в редкие перешёптывания. Я всё так же, время от времени паникуя и успокаивая себя, продолжал свои жалкие попытки освободиться от магических оков. Вот что за дрянь? Интересно, как оно у шайтранов называется? Оцепенение? Остолбеней? Замри? Стань бревном? Шайтан проклятый…
Неожиданно, автомобиль взвыл и резко начал разворачиваться, по рации послышались слабо понятные крики и вопли. Машину подкинуло, и я больно приложился о свой же рюкзак. Ещё бы, ведь в нём лежал мегапрочный шлем.
— Проклятье. Засада! Всем к бою! — закричал выглянувший в пластиковое мутное стекло один из бойцов.
Машина взревела и заглохла. Солдаты высыпали наружу, сходу начиная стрелять в невидимого для меня врага.
Шло время, и подозрительно часто стали замолкать выстрелы…
«Хоть бы отбились» — подумал я.
— РВААААА! У А ХАН ХУГ! — заорал плоскомордый шайтран, заглянувший в кузов и увидевший лакомую добычу.
  
Глава 22. Пленник
 
— Хурыван агнур ахтангэ! Хеыр орвгу! — рявкнул маг, смотря мне в глаз, раскрытый такой же пленницей, как и я.
Хотя нет, не такой же… Один лишь тот факт, что она понимает шайтранов, о многом говорит.
— Святой Джум Ро говорит, чтобы ты встал и шёл дальше сам. — миниатюрная блондинка, моего роста и со скрытыми за грязью красивыми чертами лица, оказалась давней пленницей шайтранов, судя по тому, что она умеет и какими относительными свободами пользуется в этом временном лагере врага. По-видимому, она решила немного уточнить, и добавила, смотря вслед уходящему краснорожему ублюдку, уничтожившему почти что весь отряд преследователей:
— Редкое заклинание. Цепи палача. Не знаю, кто его на тебя наложил, но можешь не переживать, оно скоро должно рассеяться. Был бы ты маг, мог бы прорубить цепи маной. Хотя, многое зависит от того, кто наложил заклятие и каким способом. Извини, у меня мало времени, надо решить, кто из ваших раненых пленных дойдёт до города, а кого проще сразу убить.
Она ушла, а я так и остался лежать рядом с пятёркой жрущих какое-то мясо низкорослых, в сравнении с основной массой воинов в лагере, шайтранов.
Минута шла за минутой, я вынужденно слышал сцены казни и гибели солдат. Когда всё закончилось и вокруг меня зашевелились захватчики, я почувствовал отдающую болью в животе, высасывающую силу. Будто желудок втянул жареную еду после недели дебильной диеты.
Спазм исчез, и вместе с ним исчезла и ограниченность в движении. Я снова могу двигаться! Как она и предсказывала! Отлично! Теперь можно и осмотреться, да подумать, как отсюда свалить…
— Лоырг Лоарп! ШКЕНЕЛЯ! — стоило мне открыть глаза и посмотреть на пятёрку собирающих в огромные человеческие походные рюкзаки свои металлические миски, черпаки, и прочую кухонную утварь.
— Встаю! Спокойно… — миролюбиво поднял я руки, смотря куда бы податься.
Вокруг меня были сотни шайтранов, а я был в одном лишь своём костюме. Рюкзак, как и оружие, исчезли. Из другого конца лагеря прибежала «переводчица» и, не давая мне времени даже раскрыть рот, схватила за руку и побежала обратно, таща меня за собой. Что интересно, она прекрасно ориентировалась и спокойно чувствовала себя в толпе воинов врага. Да и они на неё не обращали никакого внимания.
— Слушай и запоминай. Вопросы не задавай, рот не раскрывай. Иди вместе со всеми. Руку с бревна не отпускай, иначе сразу прилетит удар плетью. А может и чего похуже. Будет остановка на ужин, там и поговорим. С тобой и со всеми теми, кто выжил. — проинструктировала она.
Меня привели к длинному, но довольно тонкому стволу дерева, лишённого коры. Я, как и все прочие пленные солдаты, схватился за деревяшку и в унисон с остальной толпой сделал первый, неудобный и неуверенный шаг вперёд.
Мы двинулись дальше, оставляя за собой следы на снегу. Чёрт, угораздило же меня…
День клонился к закату, и местные солдафоны врага принялись устанавливать лагерь. А мы получили разрешение на расставание с нашим дорогим деревом. Ужин был сделан из смеси корнеплодов и непонятного содержания каши местного производства. Отвратительная жратва, но видя, как старательно жуёт наш экскурсовод, я проникся и съел целую тарелку этой бурды.
 
Нас было десять пленников, не считая бегуньи, и у половины из попавших в лапы шайторанов в глазах потух не просто свет, а исчезла и мысль о надежде на спасение. Сразу поставил на них крест. А вот когда в лагерь, установленный рядовыми шайтранами, вошла вторая многочисленная группа под тысячу рыл, ведя за собой порядка сотни рабов, я сходу нашёл несколько человек, что были готовы попытаться сбежать даже ценою своей жизни. Это уже любопытнее.
Для нас, как для каких-то животных, смастерили загон, в который всех и завели, бросив пару тряпок для укрывания холодной ночью. Да, скорее так от воспаления лёгких пленники умрут, чем от других напастей. Вокруг дежурили посменно воины врага. Они были облачены в сносную, по их меркам, экипировку.
В свете костров и магических светильников шайтранов я увидел и узнал очень много интересного. Но самой главное моей находкой стала она… Оливия. Не забуду, как перед сном наш экскурсовод-переводчик прибежала к ней и принялась ругать эту светловолосую, худую как щепка, девчушку. Ох, вы бы видели взгляд этой казавшейся аморфной и полумёртвой девушки. С первой же мыслью о том, что Оливия и работающая на пленителей рабыня похожи друг на друга, в голове вспыхнула догадка. «Сёстры». И она оказалась правильной. Вот только выглядели сестрички по-разному. Разное питание, разный уровень свободы. Вот что их отличало. Но самое главное, где одна была раболепной и послушной, там же возникал образ её непокорной, побитой, исхудавшей сестры. Но в её глазах не было ни капли слабости. Она презирала свою сестру. И это не мои выдумки, а результат подслушанного на ночь разговора:
— Оливия. Встань перед владыками. Они пришли тебе в очередной раз предложить сытую жизнь и право работать на них! Почему, зачем ты упрямишься? Человечеству не выстоять под их мощью. На таких, как я и прочие, будет построено новое, правильное общество. Люди смогут стать не просто жалкой добычей, но первыми инопланетными вассалами шайтранского войска. Мы будем первыми, а значит, лучшими и самыми уважаемыми среди вассалов!
— …
— Почему ты молчишь? Оливия, это последнее предупреждение, иначе ты вместе с этим отребьем будешь продана на рынках Шайл-Хека. Ты понимаешь? Ты умрёшь!
— По крайней мере, я переживу свою сестру… Моя Мира, моя сестра… она погибла, и её больше нет. Я последняя из рода Сиргурдов. Единственное, о чём я жалею, что не смогу убить ту магическую тварь, что пожрала мозги моей сестры, превратив её в послушную, позорящую наш род куклу.
— Глупости! Я сама и по своей воле приняла покровительство его святейшества, Святого Джум Ро! И только лишь благодаря моему служению тебя кормили и водили за отрядом эти четыре года. Но даже у блаженного есть предел терпению. Ты должна принять решение до завтрашнего вечера. Иначе, моя дорогая сестра, мне придётся самой нести крест продолжения нашего рода.
— … — Оливия в ответ лишь промолчала и с ненавистью посмотрела на свою сестру.
Когда они ушли, я постарался максимально осторожно и быстро оказаться рядом с Оливией. Так мы и познакомились. Двое голодных, злых и не смирившихся воина. Это было моментальное принятие друг друга. Просто одного взгляда в глаза друг друга хватило, чтобы понять — если сваливать, то вместе. Она рассказала мне о себе, о сестре, и приключениях и ударах судьбы, что выпали на их долю. Я рассказал о себе. Когда она узнала, что я маг и обладаю способностями, она сразу приободрилась. Будто в одно место укололи. Я не успел понять, что происходит и что это меняет, как она тут же принялась набрасывать отрывками план. Словно помешавшаяся, она бубнила, время от времени порыкивала и что-то вспоминала.
— Да. Точно… Слушай и запоминай, Иван. Это единственный реальный наш шанс не просто свалить, но и сделать это красиво и с пользой для нас обоих. Забудь о побегах, прорывах, попытках исчезнуть и ускользнуть. Не поможет. Никому не помогало, всех ловили и убивали. Шайтраны трепетно относятся к сохранению своих секретов и ловят беглецов всеми силами. Поэтому мы должны использовать хитрость и уловку. Запомни фразу: «Эрг хаэм ор тур нолгыдз». — последнюю фразу она повторила раз десять, а я за ней, пока не сумел передать всю заложенную ей интонацию.