Хроники Департамента Икс (СИ)

    -Никогда не прощу себе свою доверчивость! -продолжал Конан. -Как только вы договорились о цене, я поверил, что все обошлось. Ну, и расслабился. Сколько уже раз спотыкаюсь об один и тот же камень.
    -Да и как было не поверить, если эта помесь змеи и шакала так убедительно сыграла свою роль! Я, как фатху увидел, вообще забыл об осторожности.
    Между тем караван свернул с дороги и, спустя полчаса оказался в оазисе, которого они прежде не встречали. Видимо, вместо этого оазиса, Зарина отвела их на ночлег в ущелье.
    Конана и Рашида сгрузили с повозки, но посадили отдельно от остальных невольников на берегу небольшого водоема. Охранник бросил им краюху хлеба на двоих и сказал, кивнув в его сторону:
    -А вода там!
    -Вы бы хоть дали нам какую-нибудь одежду, чтобы срам прикрыть!- пробурчал киммериец.
    -Утром получите, а пока не замерзнете и так,- ответил охранник и ушел.
    -Хорошо, хоть Зарина осталась на свободе, а то тоже лежала бы рядом с нами, связанная по рукам и ногам,-заметил Конан.
    - Кто знает?- возразил Рашид.- Я все больше склоняюсь к мысли, что будь она с нами, мы бы так глупо не попались. С коня ее не сбили бы, как нас, а стрелы в ее руках бьют без промаха. Да и у Баярда свое оружие имеется. Вчетвером, мы бы перебили всех этих купчишек, как мух.
    -Да,- подумав, согласился Конан,-глупость наказуема.
    На рассвете, когда караван стал собираться в путь, им бросили какие-то тряпки, которыми они с трудом прикрыли чресла, а также краюху хлеба. Путы с ног у них не сняли, а просто немного ослабили, чтобы они могли передвигаться. Затем их связали ремнями друг с другом и остальными невольниками. Вскоре последовала команда к выдвижению и караван продолжил свой путь. Только теперь Конан с Рашидом поняли, почему он так медленно движется, развить достаточную скорость ему мешали невольники, плетущиеся в хвосте со средней скоростью пол-лиги в час. Хотя охранники и подгоняли нагайками особо отстававших, но все равно двигаться быстрее караван не мог, так как невольников набралось до полусотни . Были среди них и мужчины, как киммериец и Рашид, были и молодые женщины, тоже практически полуголые, только на некоторых были накидки из мешковины. Похоже среди невольниц были в основном представители запада Хайбории: златокудрые бритунки, шатенки из Аквилонии, блондинки Асгарда. Среди мужчин Конан заметил нескольких ванов и аквилонцев, остальные были туранцы.
    -Похоже, этот Мишрак в основном торгует рабами,-поделился киммериец своими наблюдениями с приятелем.-Кого-то покупает, но чаще просто захватывает, как нас, поэтому за какую цену не продаст, все равно остается с прибылью. А бритунки и аквилонки в той же Такшишилле ценятся очень дорого. За самую захудалую покупатель не задумываясь, отсчитает сто золотых монет.
    -Нам-то что до этого?- равнодушным тоном спросил Рашид.-Торговля оружием и живым товаром во все времена являлись основными статьями доходов торгашей.
    -Что, даже в твое время все еще существует рабство?- поразился Конан.
 
    -Нет, формально рабство отменено во всех странах нашего мира, но молодыми женщинами торгуют почти в каждой из них, даже очень развитых.
    -Ненавижу работорговцев!- гневно заметил Конан.
    Этот день показался обоим бесконечным. Измученные невыносимой жаждой, они брели босыми ногами по раскаленному песку, который обжигал кожу до волдырей. От лучей палящего солнца укрыться было негде, а немного воды им дали только дважды за все время. Наконец, когда солнце стало опускаться за горную вершину Тефтана, оказавшегося теперь справа, караван свернул с дороги к знакомому уже обоим оазису, где всего несколько дней назад они останавливались на ночлег вместе с караваном Синдбэда. Здесь было настоящее озеро пресной воды,-берега которого поросли финиковыми пальмами и довольно густым кустарником. Невольникам здесь, наконец, разрешили утолить жажду и , вдоволь напившись холодной воды,от которой ломило зубы, Конан с Рашидом устроились на ночлег под одной из пальм чуть в стороне от других невольников. На ужин им кинули еще одну краюху хлеба и, кое как приглушив чувство голода, они устроились на ночлег. На фоне ярких костров хорошо были видны фигуры охранников, которые патрулировали вдоль места, где расположились невольники. Наконец, их свет стал понемногу гаснуть. Постепенно осталось лишь три - четыре сторожевых костра по концам лагеря и оазис погрузился во тьму и тишину, прерываемую негромким ржанием стреноженных коней, пасшихся у водоема, да хрустом веток саксаула, которые пережевывали верблюды.
    Уставшие за день Конан и Рашид, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, погрузились в тяжелый тревожный сон. Конану снилась Зарина, она неслась по пустыне на своем кауром арабе. Пыль летела из- под копыт коня, а девушка кричала что-то и стегала своего жеребца. Затем она подскакала к нему и , хлопая его рукой по плечу, насмешливо повторяла а: " Вот ты соня! Проснись киммериец!""
    -Проснись киммериец!-кто-то тормошил его за плечо. Еще толком не разобравшись явь это или сон, Конан открыл глаза. Над ним склонилось смуглое лицо в тюрбане, палец человека был приложен к губам. В другой руке незнакомца сверкнуло лезвие тяжелого кандагарского кинжала.
    Глава двенадцатая.
    Освобожденные от стягивавших их ремней Конан и Рашид, некоторое время продолжали лежать на своих местах, а их нежданный освободитель, опять приложив палец к губам в знак соблюдения молчания, словно растаял в сумраке ночи. Киммериец, способный видеть в темноте, как кошка, приподнялся и оглядел погруженный в сон лагерь. Он заметил, что среди спящих людей движутся какие-то неясные тени, то исчезая, то появляясь вновь. Охранников, дежуривших у костров видно не было, но в месте, где паслись стреноженные кони, ощущалось какое-то движение, оттуда иногда доносилось негромкое ржание коней и какие-то приглушенные звуки.
    -Кажется, на караван готовится нападение,-шепнул Рашид.-Голову даю на отсечение, что это люди Зарины.
 
    -Ты ничем не рискуешь,-фыркнул Конан,-конечно, это ее разбойники, иначе с чего бы кто-то стал нас освобождать от ремней. Подождем, что будет дальше, пока что они действуют вполне профессионально. Похоже, часовых уже сняли, а у лошадей охраны обрезали подпруги. Я бы на ее месте повременил с атакой на лагерь, подождал бы, когда начнет светать, чтобы было лучше видно. Они уселись поудобнее, прислонясь к пальме и стали напряженно всматриваться в темноту.