Хроники Департамента Икс (СИ)

    Зиндан. Это слово только звучит красиво- зинн-данн, так же, как зазвучит китайская чашка, если по ней постучать ногтем. На самом же деле зиндан- это глубокий, в три человеческих роста каменный колодец, стены которого гладко оштукатурены. В него на веревке спускают осужденного, после чего забывают о нем, если не считать того, что раз в два или три дня стражник бросит туда кусок хлеба, или справит в колодец малую нужду, чтобы не оставлять свой пост. На второй день пребывания в зиндане Конан понял, что отбыть здесь весь трехмесячный срок ему вряд ли удастся, с гораздо большей вероятностью он умрет раньше от голода. Правда, вечером к отверстию колодца подошел стражник, бросивший вниз пакет, в котором была пара лепешек и несколько маленьких кусочком мяса.
    -Это тебе передача от Карима,- весело крикнул стражник,- сам понимаешь, он передал гораздо больше, но ведь и твои охранники, то есть мы, тоже голодны и не откажемся от доброго куска жареного мяса, так что считай, что мы его передачу разделили по -братски.
    -Лучше бы вы ее разделили по справедливости,- проворчал Конан, жуя мясо с лепешкой, но вслух свое недовольство высказать не решился, памятуя о том, что суд в Пурушапуре правый и скорый.
    Все же ему удалось на время заглушить чувство голода и, свернувшись на дне колодца калачиком он погрузился в воспоминания о том, как расстался с Рашидом.
    Последнюю треть пути они прошли без приключений, если не считать того, что недалеко от последней хронокапсулы, обнаружили остатки занесенного песком купеческого каравана. Похоже, что караван следовал из Турана в Пурушапур, но в этом месте на него налетел самум, похоронивший под слоем песка и людей, и верблюдов, и лошадей. Судя по остаткам костей, все это произошло много десятилетий тому назад и от каравана ничего ценного не осталось. Но совершенно случайно среди сгнивших тюков они обнаружили металлический ящик. Замки его проржавели и Конан легко вскрыл его своим мечом. Находка оказалась поистине замечательной, так как в ящике находилось двести полновесных золотых денариев. Это была настоящая награда за все пережитое ими в ходе путешествия через пустыню, поэтому они с чистой совестью разделили деньги поровну, тем более, что по прошествии стольких лет, где искать наследников владельца монет или хотя бы узнать, кто он. Да и кто бы стал этим заниматься? Во всяком случае, не Конан.
    Выйдя из пустыни, они сразу же отправились в Пурушапур, где в первой попавшейся таверне ( а это казалась таверна Карима) заказали себе поистине королевский обед. Утолив первый голод, они перешли к дегустации местных вин, кстати не хуже аргосского, и Рашид начал разговор, которого оба они до этого времени избегали.
    -Что же ты решил, Конан из Киммерии, по поводу моего предложения продолжить совместный путь?
    Вместо ответа киммериец молча расстегнул свой кожаный пояс, достал из потайного кармана предмет, который Рашид называл фатха и протянул ему.
    -Жаль,- искренне произнес тот, принимая фатху,-я думал, что мы стали друзьями.
    -Между друзьями не может быть тайн,-резко возразил киммериец,-ты же не тот, за кого себя выдаешь, а значит, ты со мной не искренен. Какие же мы друзья?
    -Погоди,-мягко сказал Рашид,- разве я тебя в чем-то обманул?
 
    -Не принимай меня за слабоумного. То, что твой конь совсем не конь, а какой-то хитрый механизм, я понял давно, говорящих лошадей не бывает. Твои пистолеты, винтовки, твоя речь -все это явное свидетельство, что ты не из нашего мира, может быть пришелец с какой-то звезды, я не знаю. Но, если ты скрываешь от меня, кто ты есть на самом деле,- с горечью закончил Конан,- то о какой дружбе между нами может идти речь?
    -Ну, насчет Баярда ты ошибаешься,-дружелюбно заметил Рашид,- он, хотя и анлроид, но в нем все же больше от коня. чем от железного истукана. Правда, обычная пища ему не нужна, питание осуществляется от атомной батареи. Да еще ему в голову вмонтирован электронный мозг, преобразователь, в частности, и речи. Но все остальное у него от настоящего коня. А о том, кто я и откуда...
    Он отхлебнул из чаши сладковатого пурушапурского вина, оторвал от грозди крупного винограда одну ягоду, прожевал ее, затем продолжил:
    -Понимаешь, я могу открыть тебе эту тайну лишь при условии, что дальше мы будем действовать вместе, то есть продолжать поиски второй половины фатхи.
    -Я не привык принимать решения под условиями,- все так же резко ответил Конан.-Ищи свою фатху сам. Я же завтра отправляюсь на базарную площадь, нахожу караван, уходящий в Туран или Гирканию и отправляюсь вместе с ним домой.
    -Что ж, - с явным сожалением сказал Рашид, поднимаясь из-за стола, -я тоже пойду на рыночную площадь, но уже сегодня. Попытаюсь узнать о судьбе фатхи, которая была у тех караванщиков, которые ее купили у грабителей. Впрочем, тебе ведь об этом ничего еще не известно... Ладно, прощай, Конан из Киммерии, возможно, судьба еще сведет нас! Гора с горой не сходится, а человек с человеком...
    Расставаясь они не обнялись на прощанье, не пожали друг другу руки, даже не улыбнулись. Вспоминая об этом сейчас, киммериец ругал себя на чем свет стоит, проклиная свое упрямство, которое в значительной мере явилось причиной того, что он сейчас оказался в этом каменном мешке. "Возможно, я не слабоумный, но настоящий упрямый осел!- укорял он себя.-Ведь мы с Рашидом столько пережили вместе, он столько раз спасал меня от верной смерти! Видимо, Кром наказал меня за мою глупость и недостойную гордыню, поместив в этот колодец, куда стражники справляют свою нужду. Видишь ли, он не привык, чтобы ему ставили условия! Привыкай теперь к тому, что тебе на голову справляют малую нужду эти недостойные дети греха и благодари Крома, что пока еще только малую!"
    Ночью стало прохладнее, Конан, которого поместили в зиндан в одной рубахе , ощутимо замерз на дне своего каменного мешка. Чтобы хоть как-то согреться, он даже долго прыгал на дне колодца и уснул тяжелым, тревожным сном только под утро. Когда же солнце- благословенный глаз вседержителя Митры стало подниматься к зениту, на дно колодца упала веревка и послышался грубый голос стражника:
 
    -Вылезай!
    Подобно кошке, едва держась за веревку, киммериец одним движением вскарабкался вверх и, поднявшись на ноги возле отверстия зиндана, увидел стоявшего в нескольких шагах от него, улыбающегося Рашида.