Убийца Богов

– Да уж… – протянул я, – чудо оружие.
«Жаль, что у меня не было такого ствола, когда пришлось схватиться с Шамми», – с легкой досадой подумал я и приступил к чтению следующей инструкции.
Пистолеты, винтовки, пулеметы и гранатометы работали по такому же принципу, что и автомат. Менялись только характеристики: внешний вид оружия, вес, калибр, дальность стрельбы и скорострельность. С минами тоже без сложностей. Начинка – антиматерия с поражающими элементами. Подрыв может быть, как дистанционным, так и с переводом на натяжное или нажимное действие. А вот боевые доспехи меня немного удивили и озадачили. Судя по описанию, броня имела функцию не только защиты бойца, но и продвинутую технологию «стелс». Так что при первом удобном случае ее следовало испытать в полевых условиях.
– Все! – завершив чтение, выдохнул я, поднялся и стал вооружаться.
Броню пока не трогал. Сначала оружие. Я взял автомат, кургузый пистолет под названием «Соня», боекомплекты, пару гранат и две радиостанции. После чего двинулся наверх, а в голове только одна мысль:
«Ну, теперь повоюем, да так, что захватчики именем Уркварта Ройхо своих детей пугать станут».
 
4
 
Лесокрай. Альф. 23.10.1410.
Наблюдая за тем, как чародеи пытаются починить вытащенный из грунта демонтированный антигравитационный излучатель, мы с Иллиром Анхо находились на берегу высохшего озера и обсуждали один важный вопрос.
Учитель прибыл сегодня утром. Как водится, пришел через личный портал, а с ним полтора десятка паладинов. Иллир сразу осмотрел техномагическое оружие, пару раз выстрелил из снайперской винтовки и сказал, что оставляет мне автомат и пистолет с крайне ограниченным боезапасом, пару гранат и одну мину, а остальное забирает с собой. Я возмутился. Как это? Почему так мало? И по какой причине я не могу оставить хотя бы один боевой доспех?
Слово за слово, мы немного повздорили, и дошло до того, что паладины Иллира, наблюдая за нами, стали хвататься за мечи. Ну, это и понятно. Ведь по их понятиям я посмевший возражать божеству богохульник, который не понимает, что перед ним непререкаемый и непогрешимый авторитет, воля которого не обсуждается, а выполняется. Моего брата Айнура среди них, кстати, не было. Возможно, Иллир предвидел, что я стану упираться. Поэтому он понимал, что Айнур будет разрываться между верностью богу и роду Ройхо, главой которого я являюсь. Но, как бы там ни было, учителю пришлось прикрикнуть на своих верных воинов и они угомонились. После чего мы отошли в сторону, присели на свежие пеньки и стали разговаривать.
– Уркварт, ты помнишь, как предлагал мне перебросить из какого-нибудь технологического мира к нам пушки и танки? – спросил Иллир.
– Да, учитель, – ответил я. – Это было три с половиной года назад, на реке Иви-Ас, когда мы сражались против демонов Неназываемого и республиканцев.
– Верно. И что я тебе тогда ответил?
– Что это чепуха и есть несколько причин, дабы этого не делать. Однако основных две. Серьезные технологии не дружат с магией. А еще это повлечет ответные действия противника.
– А про техномагию я говорил?
– Да. Ты сказал, что создание техномагической химеры может дорого обойтись всем, кто живет на планете.
Он удовлетворенно кивнул, кинул взгляд на автомат, который висел у меня на плече, и сказал:
– Оружие, которое передал нам Вандиль, ничто иное, как та самая техномагическая химера. И бесконтрольное, бездумное и опрометчивое использование его подарков может привести нас к краху, гораздо быстрее, чем все армии Светоносного Энги вместе взятые.
Сказав это, бог посмотрел на меня. Он ожидал вопроса и, конечно же, я его задал:
– Почему?
– Миров бессчетное количество и никто не знает, сколько их всего. Есть условно магические и условно технологические. А помимо них, иногда, попадаются техномагические. Такие как мир Кирван, родная планета Вандиля Косса.
Для сверхсуществ наиболее ценными являются магические мира, где люди искренне верят в богов, а их молитвы и жертвы приносят таким как я и Кама-Нио энергию, которая нас подпитывает.
 
С технологическими мирами все гораздо хуже. Количество атеистов во много раз больше, чем верующих. При этом индустриализация и нарушение экологического баланса влекут за собой разрушение энергопотоков таких планет. Поэтому, если кто и молится богам, то его духовная связь с божествами постоянно прерывается и энергия молитвы рассеивается в пространстве.
Ну а техномагические миры даже опасны богам. Так как развивающаяся в этом направлении цивилизация, в конце концов, делает научно-технический рывок вперед и за счет своих изобретений пытается встать вровень с божествами, а затем даже отобрать их энергию. Поэтому высокоразвитые техномагические цивилизации подвергаются уничтожению и Воинство Семи Братьев, которые пришли в мир Кирван с огнем и мечом, никто иные, как каратели. Эти завоеватели не ставили перед собой цель захватить очередной мир ради новых ресурсов и последователей, которые своими молитвами усилят их богов. Нет. Они пришли выжечь раковую опухоль. Что и было сделано. А затем в этот мир пришли иные народы, которые поставили святилища своим божествам и смешались с местными жителями.
Теперь часть изобретений мира Кирван, который, как ты понимаешь, до сих пор существует, молится новым богам и развивает магические искусства, оказалась в нашем мире. Мы можем использовать оружие Вандиля. По крайней мере, пока не закончатся боеприпасы, которые при нынешнем уровне научно-технического потенциала не в состоянии производить. Однако это сразу вызовет ответную реакцию со стороны завоевателей. Светоносный Энги получит полное право использовать танки, пушки, самолеты, ракеты, ядерное оружие, боевые дроны, киборгов и многое другое, о чем ты даже не подозреваешь. Мы качнем чаши весов и пресловутый Закон Равновесия, тот самый, который ограничивает богов и заставлял Шамми напасть на тебя, будет давить на нас и помогать Энги.
Неужели ты думал, что я не могу потратить энергию молитв моих последователей на открытие портала между мирами, чтобы притащить сюда высокотехнологичное вооружение? Я в силах это сделать, и мы без особого труда выиграем несколько сражений, уничтожим армии Энги и получим временное преимущество. Но за это придется отвечать. Писанных правил войны между богами нет. Однако есть неписанные, которые сильнее любых документов с гербовыми печатями. Мы их придерживаемся, и тебе, Уркварт, придется делать то же самое.
Иллир прервался и я спросил:
– Значит, оружие Вандиля применять нельзя и ты заинтересовался им только потому, чтобы оно не досталось кому-то другому?
– Так и есть, – подтвердил бог. – Такое вооружение не должно оказаться в чужих руках.
– А что с городом?
– Ничего. Ну, летающий город. И что? Несколько сильных магов, при желании, свалят его обратно на землю. Он никому не опасен и боги нашей планеты не имеют к нему никакого отношения, ибо Вандиль уроженец иного мира. Если кто и несет за него ответственность, то это Финголиэри. А оружие я спрячу в тайник, к другим смертоносным орудиям, которым не место под небом Кама-Нио, и оно может оказаться в деле только при двух условиях. Если Светоносный Энги первым начнет применять для достижения своих целей высокотехнологичные механизмы или оружие массового поражения. Или в последнем бою, когда мне и Кама-Нио уже будет нечего терять.
Учитель объяснил все коротко, четко и ясно. Возразить ему нечего. По этой причине я был вынужден с ним согласиться и сказал:
– Я все понял, учитель.
– Хорошо, – он одобрительно кивнул, поднялся, подошел ко мне и усмехнулся:
– Понимаю тебя, Уркварт. Наверное, ты уже представил себе, как будешь из автомата расстреливать огра Широха, а тут тебя одергивают. Неприятно. Однако не смертельно. Ты человек неглупый и мы с Кама-Нио, как я уже говорил, тебе верим. Развивай свои собственные таланты и не надейся на чудо-оружие, как один ваш земной политический деятель в чине ефрейтора. Оружие, которое оставляю тебе, держи поблизости, но в бою не используй до тех пор, пока не будет иного выхода. Это твой резерв на самый крайний случай. Что же касательно Вандиля и его желания развивать научно-технический прогресс, то это, конечно, проблема. Но решать ее придется только после войны с Энги. Если мы все ее переживем. Так что пусть суетится и мечтает. Мешать ему не надо. Ты понял меня, Уркварт?