Арена Богов (СИ)

— Да, хорошо, — я сняла браслет и протянула его Алану. Было непривычно, ведь, сколько себя помню, никогда его не снимала.
Алан рассмотрел его, затем надел на правое запястье.
— Ну как, мне идет? — Алан покрутил правой рукой у нас перед глазами.
— На Эбби он смотрится лучше, — хихикнула Эмили.
— Ах вот как! Ну и ладно, — Ал начал снимать браслет со своей руки, но случайно порвал его.
— Упс, — он посмотрел на меня с сожалеющим видом, — Эбз, п-прости меня.
— Н-ничего, — улыбнулась я, но на душе было неспокойно.
«Солнышко, никогда его не снимай, чтобы не случилось. Так папа всегда будет оберегать тебя».
«Значит, теперь он не со мной?» — подумала я.
Мои глаза наполнились слезами. Они начали стекать сначала по моей щеке, потом по шее. Алан еще раз извинился, когда увидел мои слезы. Он потянул ко мне свою руку, чтобы успокоить, но внезапно одернул ее. Вид у него был испуганным. Я вытерла слезы ладонями, затем посмотрела на них. Ладони были в чем-то красном. Эмили растерянно заговорила:
— Эбби, у тебя из глаз к-кровь…
То, с каким выражением лица она это сказала, напугало меня больше всего. Чувство, что она вот-вот рванет от меня прочь. Могу поклясться, что она попятилась слегка назад. Вмиг меня пронзила резкая боль в животе — и я упала на колени. Внезапно я услышала резкий, пронизывающий крик. Я хотела было закрыть уши, чтобы его не слышать, но поняла, что кричу именно я.
А в голове раздался голос, похожий на мой, но отдающий эхом: «Он тебя нашел». Это был тот же голос, что совсем недавно позвал меня по имени. Отэтого стало страшно. Мне, в общем-то, и сейчас было не по себе, ведь кровь лилась прямо из глаз, а еще эта сильная боль в животе, как будто в меня вонзили меч, размером со ствол дерева, да еще и покрутили его. Но эти слова заставили почувствовать себя еще хуже.
«Что со мной происходит?».
А затем раздался еще один голос, более реальный — голос матери: «Эбби, беги отсюда как можно дальше! Ни в коем случае не возвращайся в деревню! И…я люблю тебя, детка».
Очнувшись, я посмотрела на своих друзей. Тогда Эмили спросила испуганным голосом:
— Что это за чертовщина только что была?
— Я бы сама хотела знать. Нужно поскорее возвращаться! У меня плохое предчувствие.
Я ослушалась маму и решила поступить по-своему. Друзья помогли мне подняться, и мы быстро побежали в деревню. Лишь по дороге я поняла, почему сегодня знакомый мне лес так пугал. Сон, что совсем недавно был глубоко спрятан, всплыл в воспоминаниях. Костлявая рука, обхватившая мое запястье, пугающий темный лес и улыбающаяся мне мама, направлявшаяся в раскрывшуюся пасть земли.
В нашей деревне никто не любил перемены. «Не к добру они», — так всегда говорила моя мама, так всегда говорили жители деревни. И если бы я только знала, что произойдет дальше и как это изменит мою жизнь, послушалась бы маму и убежала прочь отсюда вместе со своими друзьями.
  
Глава 3. Чужак
 
Мы бежали по лесу молча. Алан и Эмили больше не задавали вопросов. Они тоже чувствовали, что вот-вот что-то случится, что-то плохое. Мы добежали до деревни, ничего необычного не заметили и каждый побежал к себе домой.
Еще за версту я увидела дым со стороны моего дома, устремленный в небо. И алое пламя. Нервный смешок невольно вырвался, после чего скорость моего бега увеличилась в разы. То, что горит именно мой дом, для меня было ясно наверняка.
Сильно болели ноги, и в груди дышать становилось все тяжелее. А ведь я всегда была лучшей в беге на длинные дистанции, да и ежедневные «прогулки» к Алой реке неслабо укрепили меня. Казалось, именно в этот момент каждая клеточка моего тела решила воспротивиться моей воле и сделать по-своему. Голова была забита мыслями о маме и возможных вариантах происходящего из-за пожара. Я бежала вперед, но, казалось, расстояние не уменьшалось. Наконец, огонь оказался так близко, что мне приходилось щуриться от его яркости.
— Мама! — начала я звать ее, подойдя к дому. — Мам, ответь, прошу!
 
В ответ — ничего. Только огонь потрескивал. Надеясь, что она успела выбежать из дома вовремя, я оббежала вокруг пылающего участка. Ее нигде не было. Оставалось только одно место, где я не посмотрела — в доме. Меня не заботила мысль, что огонь может меня задеть. Я думала лишь о том, что будет, если я этого не сделаю. Что будет, если мамы не станет.
Я вбежала в пылающий дом и замерла на пороге. Пламя было в основном на кухне, и там же лежала мама в луже собственной крови, а над ее телом стоял человек в черном плаще. Когда заметил меня, незнакомец начал идти в мою сторону. Мне страшно. Я хотела отойти назад, но ноги не слушались. Хотела спросить, что с мамой, но слова застряли в горле. Я ничего не могла сделать.
Он становился все ближе и ближе. Его голову прикрывал капюшон. Пламя из кухни перебралось на шкаф, который стоял рядом со мной. Благодаря свету, который шел от огня, я смогла увидеть больше. И мельком заметила небольшую татуировку скрещенных между собой рогов на правой кисти человека. Когда нас разделяло всего два шага, увидела, как его губы расплылись в улыбке, но капюшон все еще прикрывал большую часть лица. Наконец, он заговорил:
— Ты дочь Элизабет?
«Такой красивый бархатный голос», — забавно, что именно эта мысль пронеслась у меня в голове в такой момент.
— Полагаю, что да. Тебе ведь мама говорила не возвращаться в деревню, — он улыбнулся шире. — Какая непослушная!
Я посмотрела на свою маму — она все еще лежала. Ее глаза смотрели в мою сторону, но не подавали признаков жизни: такие стеклянные и холодные, как у куклы. Потом мой взгляд перешел на незнакомца. Как будто прочитав мои мысли, он сказал:
— Да, она мертва. И да, это моих рук дело.
Он улыбнулся. Это выглядело так, будто он говорил не об убийстве, а о каком-то небольшом проступке. Мои мысли прояснились. Я больше не боялась. Тело все еще тряслось, но уже не от страха, а от гнева. Я сжала руки в кулаки и посмотрела ему прямо в глаза, готовая атаковать в любой момент. Я хотела показать, что я больше не боюсь.
— Как интересно! — он начал подходить ближе. На миг я перестала дышать. Оказавшись всего в десятке сантиметров от меня, он прикоснулся своими тонкими пальцами к моему подбородку и продолжил: «Какие красивые у тебя глаза!» Он убрал свои пальцы и отошел от меня: «Я решил! Пока не буду тебя трогать. Мне интересно, какой ты станешь. Если захочешь отомстить — ищи меня на Арене Богов. А пока что прощай, юная леди».
Он прошел мимо в сторону выхода, не переставая громко смеяться. Когда до меня перестали доноситься его убывающие шаги, я снова смогла дышать. После его ухода, как по волшебству, пламя погасло.
«Я так слаба! Я ничего не могла сделать».
Теперь, когда он ушел, я больше не сдерживала слезы. Я вспомнила о маме и быстро рванула к ее телу. Оно было холодным. Это уже была не она, а лишь холодное бездыханное тело, лежащее в луже красной жидкости. Я звала ее в надежде, что это обман. Что сейчас она поднимется и скажет: «Это за то, что ты убежала, не предупредив меня!». А потом мы вместе будем есть мой любимый суп из листьев Драко.
Но нет! Она все еще лежала. Я заметила, что на ней та же одежда, как в моем недавнем сне: длинная, до пола, желтая юбка, которую уже впитала кровь, и черная вязаная кофта. Если бы я раньше вспомнила содержимое сна, то предупредила бы маму, и она была бы сейчас жива. Это моя вина!
Я провела своей ладонью сначала по ее щеке, потом по руке и вернулась к лицу. Провела по глазам: опустила ее веки. Я взяла ее руку и заметила, что в ней что-то лежит. Она держала свой любимый серебряный кулон в виде звездочки. Я забрала его и повесила себе на шею, потом легла маме на грудь, закрыла глаза и уснула.
Разбудил меня стук шагов, приближающихся к дому. Снова он! Я взяла нож, которым мама обычно готовила, заняла боевую позицию и стала ждать чужака. Его шаги были все ближе, а мое сердце стучало все чаще и громче. Наконец человек оказался в метре от меня. Я замахнулась на него с ножом, но он уклонился.