Я стираю свою тень (СИ)

— Не ври. Я же вижу, как ты мучаешься избытком гормонов. А я не хочу быть интересной человеку с первобытным влечением. В идеале, если я нравлюсь мужчине, у которого полностью отсутствует выработка тестостерона, то значит, я нравлюсь ему по-настоящему.
— Мужчинам без тестостерона обычно нравятся другие мужчины.
Айрис засмеялась, широко открыв рот.
— Мы так делали в своей банде, чтобы проверить себя. Угнетали железы и смотрели, останутся чувства или нет.
— И что, помогало понять?
— Разумеется. Я точно знаю, что меня до сего момента никто не любил, и я никого не любила по-настоящему.
— А может, без гормонов любовь вообще невозможна? Что, если они вырабатываются как раз от любви?
— Дикарь. Наука давно доказала обратное.
Я выехал со стоянки на дорогу и направился в сторону дома. Айрис с любопытством рассматривала город.
— А у вас там вообще существуют браки? Я имею ввиду не в банде, а в нормальном обществе?
— Нормальном? — Айрис цыкнула. — В течение жизни тебя вдоль и поперек изучают, а потом подбирают пару, правда, на выбор, из пары десятков. Понимаешь, это похоже на селекцию, как у домашних животных. С чего я вообще должна выбирать из предложенных кандидатур? Может быть, я всю жизнь провздыхала под окошком какого-нибудь парня, лелея мечту, что, как только вырасту, выйду за него замуж?
— А он знал об этом?
— Думаю, догадывался. Но он-то был законопослушным. Он выбрал из того, что ему предложили.
— Вот лошара, — искренне удивился я.
— Вот именно. Я вообще сторонница взглядов, что сильные мужчины выбирают себе женщин сами, а слабые ждут, когда им что-то предложат.
Айрис немного раскраснелась, будто эта тема очень ее волновала. Где-то во мне заговорил старина Фрейд, бубнящий про то, что настоящей причиной криминального выбора Айрис стал тот парень, который её не выбрал.
— У нас так все и происходит.
— Здорово. А ты к какой группе относишься? — спросила она меня, наверняка зная ответ заранее.
— Все будет зависеть от того, какой приз, — соврал я. — Если девушка окажется и красивой и умной в широком смысле этого слова, то я готов за нее побороться.
На самом деле еще вчера я думал о том, что было бы здорово, чтобы меня познакомили с домашней девушкой, которая сидит целыми днями с книжкой и носа на улицу не кажет. У нее при таком раскладе нет никаких шансов встретить парня, а мне со всеми моими комплексами неполноценности, подошел бы именно такой вариант. Пришлось бы, конечно, мириться с ее пассивностью, но более активную кандидатуру я бы не потянул морально и физически.
— Ну, ты и брехло! — прямолинейно заявила Айрис. — Я читаю людей, как открытую книгу. Ты парень не амбициозный, уж прости. Тебе бы наша система подошла идеально. Глядишь, мог получить больше, чем заслуживаешь.
Она снова больно ударила меня в плечо. От удара я чуть не выпустил из рук руль, вильнул по дороге, вызвав панику на встречной полосе.
— Ты вообще что ли? — выкрикнул я с упреком и обидой. — Убьемся же!
— Прости. В этой коробке что, нет никакой защиты? — удивилась Айрис.
— Есть, но не стоит на нее рассчитывать. Автомобильные аварии — одна из самых распространенных причин смертности, — произнес я учительским тоном, и добавил: — Среди землян.
— Ты серьезно? — Айрис заглянула мне в глаза, чтобы убедиться в том, что я не вру.
— Серьезнее некуда.
— Можно вот так выехать из дома на этой коробке и разбиться насмерть?
— Легко.
— Скоро мы приедем? — неожиданно спросила она. — Что-то мне разонравился этот вид транспорта.
— Ты же космическая преступница? Какой у тебя может быть страх? — поддел я ее.
— Ты неправильно понимаешь, кто я, потому что ты дикарь. Глупая смерть не входит в перечень моих любимых занятий. И даже героическая смерть туда не входит. Я хочу жить и радоваться, поэтому будь внимательнее, пожалуйста.
— Я и так предельно внимателен, пока меня не начинают лупить сервоприводами в плечо. И хватит называть меня дикарем. Судя по твоим рассказам, дикость — это образ жизни на вашей станции. Я почему-то не хочу сбежать к своим первобытнообщинным предкам, какой бы натуральный образ жизни у них там ни был.
 
— Смотри на дорогу, — отчеканила каждое слово Айрис.
Я посмотрел и чуть не поседел. Прямо передо мной остановилось такси, пропуская пешехода. Пришлось вдавить тормоз в пол и под стрекот «абээски» и свист покрышек остановиться в миллиметре от чужой машины. Я громко выдохнул и вытер мгновенно вспотевшее лицо рукой.
— Никакой автоматики? — догадалась Айрис.
Я ничего ей не ответил. Парень, переходивший дорогу, посмотрел на меня как на чокнутого. Им я себя и ощутил, потеряв контроль над собой. Такси уехало, а я еще «тормозил», пока сзади на «попибикали».
— Скорее бы на твердую землю, — ненавязчиво поторопила меня Айрис.
— Пожалуйста, не бубни мне под руку, — попросил я ее, и сам немного опешил от своей наглости.
Через несколько минут мы свернули во двор моего дома. Старая, еще советской постройки, девятиэтажная «панелька». Места для парковки будто рассчитаны были на жителей только одного этажа из девяти. К счастью, время было раннее, и к тому же лето, (потому) припарковаться удалось без проблем.
Я по-джентльменски схватил все пакеты Айрис. Хотелось произвести впечатление на тех, кто меня видел, будто мы настоящая пара.
— Открой багажный отсек, я возьму свой модуль с собой, — попросила Айрис.
— Хорошо, — я открыл.
Оказалось, что я не сложил его до конца. Айрис сделала из него фигуру еще раза в три меньше.
— Зачем он тебе? — спросил я.
— Это моя страховка от неожиданностей. Если вдруг я решу, что мне здесь надоело и пора валить, или попаду с тобой в аварию, то этот гробик мне очень пригодится. У вас, наверное, до сих пор лечатся всякими пилюлями да операциями?
— Ну да.
— Бррр, какая дико… прости, какое несовершенство, — Айрис гоготнула.
Мы подошли к обшарпанным дверям подъезда. Я приложил ключ к домофону и учтиво приоткрыл дверь, чтобы пропустить Айрис вперед. Она, с трудом скрывая брезгливость, боясь нечаянно коснуться дверных косяков, юркнула внутрь подъезда. Автоматически зажглась тусклая лампа, освещающая серо-зеленые панели стен, расписанную похабными словами побелку и серые ступени.
— Какой контраст между тем местом, где мы покупали вещи, и тем, где ты живешь, — призналась Айрис, стараясь идти четко по центру ступеней.
— Что ты хочешь, люди платят за жилье один раз, а за вещи регулярно. Красочно выглядит только там, где можно заработать денег. Здесь тоже было красиво лет сорок назад. Я так думаю.
Перед нами открыл зев лифт нового образца, с подсветкой и зеркалом. Айрис облегченно выдохнула и вошла первой. Я нажал на восьмой этаж. Пока лифт поднимался, моя спутница несколько раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Я тоже не удержался и посмотрел на себя, но тут же отвернулся. Рядом с неземной красавицей я показался себе еще некрасивее, чем обычно.
— Какая я страшная, — Айрис поиграла со своими волосами, открывая и закрывая ими лицо. — Мне мама говорила иногда, когда сердилась, что отправит меня в зоопарк на какую-нибудь далекую планету. А я была уверена, что из всех животных я буду самой страшной, и на меня никто не придет посмотреть.
— Она сердилась, потому что ты была бунтаркой с детства? — решил я.
— Наверное. Думаю, она смотрела на мои тесты и понимала, что из меня ничего хорошего не вырастет.
— Она в курсе, что тебя отправили отбывать срок?
— Конечно. В нашем мире об общественных деяниях человека становится известно сразу и всем.
— А о том, что ты сбежала?
— Конечно известно. Теперь родителям еще понизят социальный уровень, а сторонники «инкубаторского» воспитания еще больше утвердятся в правильности своего дела, — Айрис тяжело вздохнула, нахмурилась и принялась крутить хромированный колпачок крепления зеркала.
Лифт вздрогнул и остановился. Женский голос объявил этаж.