Госпожа Удача (ЛП)

Ирв не расслаблялся.
Тай вел себя как обычно, не слишком приветливо, но и не враждебно. Настороженно, но не напряженно. Он не собирался выкладываться по полной, как его женщина.
Это была епитимья Ирва, что бы ни творилось у него в голове, что бы ни мешало ему расслабиться, Тай не собирался надрывать задницу, чтобы облегчить ему жизнь. Один визит, когда он трезв, один телефонный звонок, когда он набрался смелости поделиться, не исправят десятилетия ошибок.
Тай подождет, посмотрит и решит, чего отец заслуживает.
Когда у Лекси зазвонил телефон, Тай занялся отцом, и Ирв завелся еще сильнее. Именно тогда Тай понял, что на самом деле Лекси помогала отцу расслабиться, а нервничал он из-за Тая.
От этого его поведение не изменилось, но когда жена вышла на переднюю веранду для уединения, Тай объяснил ее отсутствие, честно выложив все о Лекси, ее мертвых родителях, ее мудаке дедушке, о приютившей ее семье Родригес, ее отношениях с Ронни, о большей части, если не всем, пути, который привел ее к Таю и о недавних новостях. Тем самым он пытался заставить отца понять, почему его жена редкий бриллиант и с ней следует обращаться соответственно.
Когда он закончил рассказ, выражение лица Ирва говорило, что он понял.
Она отсутствовала некоторое время. Вернувшись, принесла Ирву еще содовой и повела его на веранду. Именно тогда Тай решил, что у него есть дело, которое нужно уладить, и он позволит жене узнать своего отца без его присутствия, как напоминания о том, как сильно Ирв облажался.
Тай сказал, что ему нужно несколько минут, и Лекси кивнула.
Он извинился перед отцом, поднялся по лестнице в кабинет, закрыл дверь, достал из заднего кармана телефон, сел во вращающееся кресло и набрал номер Джулиуса.
— Приятель, — поприветствовал его Джулиус.
— Ты времени зря не терял, — ответил Тай и услышал глубокий смешок, Джулиус понял, о чем говорит Тай. — Ты же знаешь, я ценю это. Мне нужно знать, сколько я должен.
— Добро пожаловать в джунгли, — ответил Джулиус.
— Не понял.
— Тебя заставили жить в зоопарке, гулять под надзором в джунглях, где есть охрана и решетки. Но за пределами него, раскинулись настоящие джунгли, но ты в них не жил. Лос-Анджелес — джунгли, как и Даллас. А в джунглях выживает сильнейший.
— Не уверен, что ты отвечаешь на мой вопрос, брат, — сказал Тай.
— Хорошо, тогда я объясню, — ответил Джулиус. — Видишь ли, у брата есть брат, в смысле у них одна кровь, но один из братьев пустил третьему брату две пули в голову, пять — в грудь. Конец. Первый брат не питал любви к матери и убийце, поэтому заложил их.
Вот оно.
Джулиус еще не закончил.
— Есть еще один брат, который захотел расширить бизнес. Бизнес стал процветать, и ему хотелось побольше земли. Теперь она у него есть.
Еще больше информации.
— Есть еще один брат, — продолжал Джулиус, — он торгует кисками. Только теми, кто этого хочет. Он был не прочь, чтобы девочки лишились своего папочки. Теперь у них новый папочка.
Теперь все прояснилось.
— Я хочу сказать, что ты ни хрена не должен. Один человек уходит, другие приходят, чтобы заявить свои права. Шифт никому не нравился. После короткой беседы, мне указали на преимущества работы на копов, я бы избавился от этого мудака, разделив то, что от него останется. В этом сценарии никто не пострадал, все получили то, что хотели. Ты в норме.
Тай не мог сказать, что в глубине душе почувствовал покой, исчезновение Шифта из подпольного мира Далласа означала, что Пенья не сделал улицы чище, вместо этого он приобрел себе другую головную боль с новыми именами и лицами. Но при этом Тай лишился своей головной боли, а у него ее было достаточно, он мог бы пережить эту потерю.
— Ты все знаешь и без меня, — тихо сказал Тай.
— Да, — ответил Джулиус, а затем спросил: — Прошло два дня с тех пор, как я был в курсе «Жизни и эпохи Тая Уокера».
Тай держал его в курсе и не стал медлить с сообщением последних новостей.
Когда он закончил, Джулиус с улыбкой в голосе заметил:
— Значит, вы с Лекси можете притащить свои задницы в Лос-Анджелес.
 
— Можем.
Тай усмехнулся в телефон.
Потом они попрощались.
Тай отключился, встал с кресла, сунул телефон в задний карман и спустился к жене и отцу.
  
Глава 19
 
Приятное чувство
 
Тай допил остатки пива, его длинная рука потянулась, ставя пустую бутылку на кофейный столик.
Я устроилась у спинки дивана, тесно прижавшись к мужу, прильнув щекой к его груди, в руке я держала почти допитую бутылку пива, и мы смотрели фильм.
Его отец ушел. Визит не оказался великолепным, но и дерьмовым не был. Я пригласила его вернуться, Тай не возражал, Ирв сказал, что с удовольствием приедет, но без конкретных дат. Между Ирвом и Таем что-то происходило, и я подозревала, что, когда дата будет назначена, она будет исходить от Тая.
Я не совала нос не в свое дело. Таю нужно разобраться с этим без меня, и он знал, что я буду рядом, если ему понадоблюсь.
После ухода Ирва, я убралась после ужина, и Тай рассказал мне остальную часть беседы с Анхелем. Сказать, что я была ошеломлена, было бы преуменьшением. С другой стороны, Чейз Китон намекнул об этом в тот день в гардеробной; просто теперь все встало на свои места.
После ужина мы легли на диван.
Остатки пива на дне бутылки согрелись, а так как теплое пиво мне не нравилось, я хотела взять новое, и мой муж тоже.
Поэтому я приподнялась на локте между спинкой дивана и Таем и посмотрела на него сверху.
— Принесу нам еще пива, — сказала я, когда он перевел взгляд с телевизора на меня.
В ответ он потянулся за пультом и нажал паузу.
Затем снова посмотрел на меня. Я ухмыльнулась, положила руку ему на грудь, но другой оттолкнулась от дивана.
Потом я заметила что-то краем глаза, повернулась, посмотрела через спинку дивана и то, что я увидела за какую-то долю секунды, инстинктивно заставило меня мгновенно упасть, всем телом врезавшись в Тая. Для него это стало неожиданностью, он охнул, его руки легли мне на бедра, губы начали кривиться, потому что он решил, что я играю, но потом он увидел мое лицо, и замер.
— Кто-то у задней двери, — выдохнула я, легкие сжались, дыхание застряло в горле.
Тай затвердел подо мной на наносекунду, затем дернул бедрами, чтобы вытащить телефон, и прошептал:
— Не двигайся. Не вернусь через пять минут, звони в 911, а потом Тейту.
Я открыла рот, чтобы возразить, но не успела произнести ни звука, как его телефон оказался зажат в моей руке, он выскользнул из-под меня и исчез.
Я лежала, тяжело дыша, прислушиваясь и сжимая в руке телефон Тая. На Тае не было обуви, а свою я сняла, когда мы вошли в режим релакса воскресного вечера, то есть примерно спустя пять секунд после того, как мы помахали его отцу на прощание. Я не слышала, как Тай двигался, я не слышала ни звука.
Затем задняя дверь открылась.
Далее — тишина.
Продолжая задыхаться, я считала до тридцати, потом еще до тридцати, стараясь не думать о том, что у мужа есть враги, нет оружия и нет обуви.
Я снова сосчитала до тридцати.
Добравшись до седьмого раза, услышала, как задняя дверь закрылась, раздался щелчок замка, вертикальные жалюзи захлопали друг о друга, когда Тай их опускал, и окончательный хлопок, когда они полностью закрылись.
Далее все повторилось, и я поняла, что он делает то же самое с окном над раковиной.
Приподнявшись, я посмотрела на него поверх дивана. Он ходил по дому с конвертом из манильской бумаги, закрывал все жалюзи, включая те, что на окнах от пола до потолка, для чего потребовалось три длинных рывка, чтобы обе стороны пересекли пространство, а затем захлопнулись.
Я никогда не видела эти жалюзи закрытыми. Странное чувство — оказаться в доме с зашторенными со всех сторон окнами.
Мы не жили на отшибе, но в значительном уединении. Соседские дома стояли близко, но из-за деревьев вокруг казались далекими. Так как наш дом был последним на склоне, который становился значительно круче после последнего дома перед нашим, создавалось ощущение, что мы жили отдельно от всех, и это не требовало особой нужды закрывать жалюзи, так что я никогда этого не делала.