Мир за мир (СИ)
— Ты представляешь, что такое Лесная Сестра? — с жаром продолжала Светлана. — Да, фея добрая, но на ней же золота с бриллиантами чуть ли не килограмм! Это что, у Даши тоже Алмазный фонд будет? В обычной квартире? Зачем нам такие хлопоты?
Кресов попытался было возразить, что никаких бриллиантов килограммами Лесная Сестра не носит — только серьги и два кольца, и не с бриллиантами. Но Светлана уже завелась:
— Главное, что Дашенька, получается, теперь ведьма какая-то! — и она заплакала, спрятав лицо на груди подошедшей Алины.
— Света… Не ведьма, а фея. Ты же сама говоришь, что Лесная Сестра — добрая фея. И Даша добрая, — Ледяная Дева погладила Светлану по голове.
Та неожиданно резко выпрямилась:
— Да. Она — добрая. Зла людям делать не будет — хоть фея, хоть не фея. Лишь бы ей зла не сделали!
— А вот об этом мы позаботимся, — зловеще протянула Алина. — Ледяную Деву не зря боятся! Да и Огонь с Воздухом всегда с нами…
— Мама!
В прихожей стояли Лесная Сестра и Даша. Нет — Лесные Сёстры!
Одна — как цветущая майская яблоня.
Другая — как лесная ель на розовом январском закате.
* * *
— Мама! — бросилась обниматься Даша.
Но Светлана на мгновение замешкалась. Эта красавица — её Даша? Та всегда была хмурым гадким утёнком, а у этой девушки — и уверенность в себе, и неподдельная приветливость, и она даже чуть выше ростом…
— Мама!
Что за наваждение? Даша, конечно же. Её голос. Её руки. Её лицо, наконец — только выражение стало совсем другим. А что до роста — стыдно женщине не помнить, что к такому платью полагаются туфли на каблуках! Ох! Голова…
Даша сообразила — у мамы опять мигрень. Как не вовремя! Но камень в её кольце как будто подтолкнул руку вверх, и девушка, доверившись магическому самоцвету, приложила руки к вискам Светланы и поняла — маме больше не больно. «Я могу снимать боль! Ещё один дар!»
— Дай хоть на тебя посмотреть, феечка ты моя! — мягко улыбнулась мама. — Даже серёжки? Ох, как же резко ты решила стать женщиной!
— Папа… — уткнулась Даша в грудь Виталия Андреевича. — Дядя Андрей! — помахала она рукой. — Я знала, что ты придёшь! А это…
— Наталия, — представилась Лесная Сестра. — Да просто Ната.
— Давайте уж за столом поговорим, — пригласил всех Кресов.
Разговор, однако, не заладился. Мужчины никак не могли преодолеть десятилетнюю пропасть, чтобы стать прежними Виталием и Андреем. Светлана не отрывала тревожного взгляда от Даши — что же теперь будет с её дочкой? Иногда, впрочем, она бросала взгляд на диадему и ожерелье Наты и ошарашенно трясла головой. Даша чувствовала всю эту напряжённость, но не знала, как её разрядить. Лесная Сестра тоже не решалась начать разговор, зная, что родители Даши её недолюбливают. Положение могла спасти только Ледяная Дева — и она, решительно встав, сняла со стены гитару Светланы.
«Как же у меня из головы вылетело?» — подумала Ната. — «Алина прекрасно играет на гитаре, и голос у неё великолепный. Хорошо, что здесь не Артур! С него бы сталось и «Плясовую палачей» Галича исполнить сейчас — всегда шуточки на грани. А Алина, надеюсь, сообразит».
Кто сказал, что надо бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне!.. [7]
Неожиданно! Уж никак не от молодой женщины было ожидать такой песни! Но, похоже, Ледяная Дева нашла верную струну — Кресов встрепенулся, улыбнулся всем собравшимся («Папа улыбается! Он же всегда был суровый!» — расцвела Даша) и разлил по фужерам вино.
…Кто сказал, что сердце губит
Свой огонь в бою?
Воин всех вернее любит
Милую свою!..
Низкий стелющийся голос Алины продолжал возрождать пошатнувшийся мир семьи новой феи — Светлана, оторвав озабоченный взгляд от Даши, улыбнулась Виталию Андреевичу и обняла его. Это её мужчина! Мужчина, совершивший сегодня поступок благородного воина, а не мента. Она гордится им!
…Кто придумал, что грубеют
На войне сердца?
Только здесь хранить умеют
Дружбу до конца!..
Кресов, продолжая обнимать Светлану, повернулся к Андрею:
— Шурика-то помнишь?
— Конечно. Плохо с ним, тоже вытаскивать надо.
Дальше говорили уже два друга. О каком-то смешном полковнике. О боевых товарищах, которых уже нет с ними. О Шурике, которого Семихин тоже подставил и который теперь тихо (или не очень тихо) пьёт, и ему нужно как-то помочь…
Однако Ната чувствовала, что воссоздание мира Даши не завершено — родители ещё не до конца приняли девушку как ученицу феи. Для этого они в первую очередь должны принять её, Лесную Сестру. Принять и как человека, и как метрессу дочери. Она решительно протянула руку, и Алина, понимающе кивнув, передала ей гитару.
Давайте восклицать, друг другом восхищаться,
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты —
Ведь это всё любви счастливые моменты… [8]
Задорный звонкий голос смывал недоверие, как грязную пену — Светлана, окончательно оттаяв, попросила у Ледяной Девы посмотреть её диадему, и та, охотно сняв украшение, начала показывать камни. Потом уже Виталий Андреевич, взглянув на Нату совершенно как на свою, рассмеялся и сказал: «Ну вы, женщины, даёте! С таким ожерельем никакого бронежилета не надо!» Тут же подключился Андрей, заявивший, что у них в банке как раз есть сейфы для перевозки ценностей, в которые можно засунуть всю женщину целиком, чтобы ей не приходилось каждый раз снимать такую парюру…
…Давайте горевать и плакать откровенно,
То вместе, то поврозь, а то попеременно.
Не надо придавать значения злословью,
Поскольку грусть всегда соседствует с любовью…
Светлана, смеясь, шепталась с Дашей — болтали «о своём, о девичьем». Кресов с Андреем, приняв в свой кружок Алину, потихоньку пили коньяк и посмеивались «о своём, о мужском». И голос Лесной Сестры обнимал землю, возвещая о воссоздании мира одной простой девушки.
[1] Китайская пословица.
[2] Каст — оправа для драгоценного камня в ювелирном изделии.
[3] «За дом свой» (лат.). Юридическая формулировка, означающая «в защиту самого себя и своих дел», но как девиз Лесных Сестёр следует понимать буквально.
[4] Парюра — комплект украшений, выполненный в едином стиле. Как правило, состоит из довольно большого числа украшений, включая диадему.
[5] «Земля Исиды» — «Та-Ис», т. е. Таисия.
[6] Т. е. надо успеть раздеться, пока горит спичка.
[7] Стихи В. Лебедева-Кумача.
[8] Стихи Б. Окуджавы.
Глава 3. Медленный яд
19 января 2005
…Разные, «потерявшие себя» люди, а были когда-то настоящие.
И. Шмелёв
— На самом деле наше служение — именно помогать человеку воссоздавать его мир, — сказала Ледяная Дева. — Помогать, а не делать всё за него! Почти любой человек способен на Поступок, и наша задача — подвести его к точке, с которой он сможет прыгнуть вверх. А удохленные оффи [1] — давно уже не главное.
— Разве? А Семихин? Избавили людей от такого государева урода — разве не главное?
— А ты не заметил, что с его уничтожением началось воссоздание сразу трёх миров? Но в том-то и дело, что для того, чтобы помочь человеку, который не может справиться один, обычно не надо никакого «мясо-кровь-кишки». Обычно бывает — хуже.
— Хуже, чем «мясо-кровь-кишки»?
— Да. Медленный яд — страшнее и безнадёжнее.
* * *
Только не домой. Тошно дома.
Тошнотворное мамино хрючево.
Тошнотворный запах бабушки и прокисшего белья.
Даже ругаются мама с папой и то тошно, без огонька.