Ведьма в свободном полете (СИ)

Духи. От них я отказалась наотрез. Только старый мамин флакончик с приятным, немного горьковатым ароматом. На изогнутом сапфирово-синем стекле давно стерлась надпись. Сколько ни искала я похожий дизайн флакона в каталогах парфюмов, так и не нашла. Должно быть, этот аромат сняли с производства.
В ювелирном отделе я кривилась, закатывала глаза и качала головой, а на все предложения Галады отвечала, что не золото красит девушку, а скромность и природное очарование. Мол, у меня природного очарования с избытком. Могу даже принца очаровать. Легко. Принцы тут у вас имеются? Целых три?! А подайте их сюда! В конце концов, раздосадованная колдовка отстала. Но уже через минуту оживилась и радостно сообщила:
— Угадай, куда мы сейчас? На этажи кафе и ресторанчиков! Не знаю, как ты, а я с голоду умираю. Старуха Громова со своей диетой скоро всех нас до анорексии доведет.
Я даже рот раскрыла. Надо же, врет и не краснеет. Если бы не предупреждение Ржанки, решила бы, что Галада говорит правду. А колдовка оказалась прекрасной актрисой: повела меня в крохотный уютный ресторанчик, где подавали блюда южной кухни, острые и ароматные, в тыквах и горшочках, и с горящими глазами заказала из красочного меню длинный список яств и напитков.
— Отчего ты так плохо ешь? — то и дело спрашивала меня ведьма.
— Я не голодна. Каша… то есть завтрак был… сытным.
Чуть не проболталась! Но Галада лишь хохотнула:
— Сытным? Ты шутишь? Да я постоянно выхожу из-за стола голодной! А с твоим появлением старуха совсем с ума сошла – ей, видите ли, хочется, чтобы ты вела себя, как истинная Громова, леди с безупречными манерами. Почему-то принято считать, что леди едят, как птички, и так же беспечно чирикают весь день, хотя глядя на Надежду Александровну, так не скажешь. Вот уж кто птаха с железным оперением. Иногда я очень понимаю твою маму. Сама вот-вот решусь на побег. Заберу Алекса и сниму квартиру на Четвертом холме. Но Алекс… понимаешь, Ада, у него сильна привязанность к матери. Он беспрестанно повторяет, что обязан ей всем. Свет не видел еще такого послушного и преданного сына.
Колдовка скорбно вздохнула.
— Да уж, — процедила я сквозь зубы, вспомнив свое видение – Громову-старшую в ярости.
Мой завтрак и впрямь был сытным, поэтому я смогла осилить только несколько кусочков овощного рагу. Галада улыбалась и болтала без умолку. Мне не нравился нехороший блеск в ее глазах. То ли усталость сказывалась, то ли…
Когда мы вернулись домой, отец встретил нас в холле.
— Отдохни и зайди ко мне в кабинет, Ада. Нам следует обсудить некоторые… хм… моменты. Сколько еще продлятся твои каникулы? Две недели? Отлично, — Громов с довольным видом потер руки. — Ржанка!
Рядом с Громовым материализовалась домовуша.
— Приведи Аду ко мне примерно через полчаса, — велел ей отец.
— А потом, Ржанушка, как освободишься, зайди ко мне, — сладким голосом попросила Галада.
… Ржанка вела меня к отцу и молчала, как партизан на допросе, а у меня в душе шевелилось недоброе предчувствие. Происходило нечто нехорошее, а я не понимала, что именно.
Отец встретил меня кивком и указал на кресло. Сам остался стоять. Я тоже не спешила сесть, предпочитая смотреть отцу прямо в глаза. На войне как на войне, как говорится.
— Ты ведь в курсе, что выборы через неделю? Многое поставлено на карту. Я рассчитываю на твою помощь, Ада. Мы все рассчитываем. Вот брошюрка, почитай. В ней то, что ты должна знать о «Великом Возрождении». Наша программа включает в себя такие пункты, как разумная сегрегация и интеграция…
— Я знаю, — перебила я отца, даже не взглянув на буклет в его руках, — разрыв сотрудничества со светлыми в магических сферах, союз с придонными и донными ведьмами. Послушай, но ведь они… колдовки!
— Они маги, Ада. Такие же, как я и ты. Им всего лишь не повезло со статусом, принятием в обществе, образованием.
— А они пытались? Ну… встроиться в общество, учиться?
— У всех свои обстоятельства. Да, дикие ведьмы не умеют контролировать свой дар. История Магистеррениума, да и несвед-мира тоже, знает немало случаев вредительства, намеренных прорывов бестий, использования обычных людей в качестве жертв-проводников. Но сейчас другое время! Не пора ли простить, забыть, принять – перед угрозой от нашего общего врага, потери магической крови? Магов с истинной кровью становится все меньше! Мы можем потерять магию!
 
Не иначе как Громов процитировал лозунг из предвыборной брошюры.
— Тебе изрядно промыли мозги в Академии, — уже без пафоса продолжил отец. — Чтобы увидеть общую картину мира, нужно хотя бы согласиться, что она куда больше иллюстраций в ваших учебниках. Наша партия не отрицает перегибы. Однако вспомни Инквизицию. Да что так далеко ходить? В некоторых уголках несвед-мира до сих пор существуют невидимые для остальных тайные организации. Они отслеживают ведьм и, поверь, вершат так называемое «очищение» без суда и следствия.
— Колдовок!
— Ты думаешь, они нас различают? — отец саркастически поднял бровь, точь-в-точь, как бабуля.
Я упрямо тряхнула волосами. Возможно, если бы не нападение низшего демона, я бы восприняла слова Громова иначе, но после всего пережитого к настолько альтернативному видению готова не была:
— Мне рассказывали, что твоя подружка некогда выпустила в несвед-мир опасных демонов из Девятой Глубины, — напомнила я сквозь зубы.
Больше аргументов не осталось. Увы, но и на него у Громова имелся ответ.
— Ей было шестнадцать, — сказал отец. — Она жила в несвед-мире. Способности пробудились спонтанно. Произошел выплеск. Место, где стоял дом родителей Гэл, находился на магической аномалии, поэтому все пошло… не так. После этого случая власти Магистеррениума сначала взяли под опеку, но когда пришло время зачисления в школу магии, ее дело было пересмотрено. Ей отказали, сославшись на проступок. Да, в результате выплеска пострадали люди, несведы, семья Гэл, но такое наказание… оно было несоизмеримо с преступлением, совершенным по незнанию. Гэл закрыли путь в Магистеррениум. Она не отступила и вошла в него в другую дверь.
«С заднего хода», — мрачно прокомментировала про себя я.
— Прежде чем осуждать других, узнай детали, — Громов скрестил руки на груди и устало присел на край стола. — Большая часть нашего электората – образованные визарды, наделенные силой и властью, понимающие, что мы можем потерять в случае ухода магии. Однако наша программа не чужда и простому люду, уставшему от фактически гражданской войны с колдовками… и от противостояния произволу светлых магов. Ада, я считаю, что даже если ты в чем-то не разделяешь наш с Гэл взгляд на ситуацию, поскольку ты вошла в семью…
— Хорошо, — вскинув голову, заявила я. — Я буду участвовать в твоих предвыборных мероприятиях. Как твоя дочь, одаренная, старокровная и бла-бла-бла. Но у меня есть одно условие.
… Ржанка не явилась на зов, ее нигде не было. Галада ушла с отцом, я видела через окно, как они садятся в авто.
Громов пошел на уступку. С моим условием он согласился охотнее, чем я ожидала, и это показалось мне крайне подозрительным. Мне уже везде мерещились ловушки.
— Даю слово, что после выборов ты вернешься к учебе, там, где захочешь, Ада. Вопрос с фамильяром тоже решим. Ты ведь не думаешь, что я не понимаю ценность твоего зверя? Разумеется, если он в ближайшее время… сколько ему?... уже пора… пробудится как истинный дебордер, разрушитель границ миров? Не волнуйся, пропустишь всего пару недель учебы. Илья поможет тебе с программой второго семестра. Да, кстати, выучишь с ним тезисы запланированных выступлений и вероятные ответы на вопросы прессы и избирателей.
 
Какой все-таки Илья универсальный чувак. И полезный. И невидимый почти, когда не нужен.
— И еще, Ада: никто не будет требовать от тебя рекламных акций в пользу «Великого Возрождения». Я принимаю во внимание твою недоверчивость. Присмотрись, послушай, разберись. Возможно, в ходе нашей совместной работы твоя точка зрения изменится. Что касается прессы… говори правду и только правду. Ложь еще никому не приносила добра. Однако не стоит выносить сор из избы, правда? Пусть дела нашей семьи остаются внутри семьи. Илья научит тебя, как уклоняться от провокационных вопросов.