Портрет предателя (СИ)

— Это уж точно! Вот было у меня хозяйство, держал скотину, выращивал рожь, все как у людей! И что ты думаешь? Эти чертовы говномесы повысили налог, да так, что всего урожая не хватило, чтобы с ними расплатиться! Пришлось продать все за бесценок!
— Считай, что тебе еще повезло! — произнес его собеседник. — Под моим участком анги нашли серебро и хотели купить у меня землю за бесценок. Я сказал им, куда они могут засунуть свои гроши! Так что ты думаешь? Эти твари пришли ночью и сожгли все к чертям собачьим! Сам еле жив остался! Да лучше б сдох, чем такая жизнь.
— Надеюсь, хоть за этих двоих нам денежек-то отсыпят!
— А не отсыпят, так камень на шею — и в море. Всего делов-то!
Доминика сдавленно вскрикнула, а Себастьян забарабанил кулаками в дверь и закричал:
— Я сын князя! Немедленно выпустите нас!
— Сын князя? А я — королева Мергании! — грубо расхохотался бандит.
— Дитмар, ты видел его шпагу? — раздался голос второго похитителя. — Эфес из чистого золота, и княжеский герб на нем. А вдруг он не врет?
— Конечно не вру! — воскликнул Себастьян. — Отпустите нас, сию же минуту!
— Проклятье! — выругался тот, кого назвали Дитмаром. — Если это и вправду княжеские отродья, то нам конец! Нужно прикончить их по-быстрому, пока никто не узнал, что мы их похитили!
— Давай пацана замочим, а девку продадим в Алькантар! Прикинь, сколько за нее дадут на невольничьем рынке! — предложил его собеседник.
Себастьян и Доминика в ужасе переглянулись.
— Хорошая идея! — одобрил Дитмар. — Деваха-то — вон какая сочная, аж самому захотелось попробовать. Вот ты, Юрген, трахал когда-нибудь княжеских дочек, а?
Юрген не успел ничего ответить, как вдруг раздался грохот распахиваемой двери.
— Ты? Какими судьбами? — удивился Дитмар вошедшему.
— Княжеские дети у вас? — раздался знакомый хрипловатый голос.
Зигурд?!
— Так это на самом деле княжеские выродки? — переспросил Дитмар.
— Да.
— Откуда ты узнал, что они здесь? — поинтересовался Юрген.
— Люди подсказали, — сухо ответил Зигурд. — Где они?
— Э-э-э, послушай, ты что, хочешь их освободить?
— Именно.
— Но ведь это такой шанс отомстить проклятым ангам!
— Я больше повторять не буду. Где они?
— Здесь, — вздохнул Дитмар.
— Хорошо. У вас два часа на то, чтобы убраться из города. Потом стража перевернет тут все вверх дном. Понятно?
— Да, Зигурд, ясно, черт бы тебя побрал вместе с твоими ангалонцами! — выругался бандит.
Наемник вошел в темницу и первым делом отвесил Себастьяну крепкий подзатыльник. Доминику трогать не стал — девчонка как-никак. Он вывел до смерти перепуганных кузенов из заброшенного склада, служившего бандитским логовом, и усадил в ожидающий неподалеку экипаж. На улице уже стемнело, и лишь тусклые огни из подслеповатых окон ближайших лачуг слегка разгоняли окружающий мрак.
— Почему ты отпустил этих бандитов? — недовольно спросила Доминика, когда ее сердце, наконец, прекратило бешено колотиться.
Зигурд откинулся на спинку сиденья и бросил на нее мрачный взгляд.
— Потому что они не заслуживают смерти за то, что два идиота сбежали из дворца.
— Но они нас похитили! — возмутилась девочка. — И хотели убить!
— И поделом, — отрезал хейдеронец.
В карете воцарилась тишина. Доминика обиженно отвернулась и отрешенно наблюдала, как мелькают за окном газовые фонари богатого района.
— Откуда ты знаешь этих бандитов? — поинтересовался Себастьян.
Зигурд несколько секунд молча смотрел в его глаза.
— Работа у меня такая, — наконец произнес он.
  
5. Беседа
 
Мягкая ангалонская зима плавно перешла в теплую весну. На деревьях распустились цветы, птицы начали вить гнезда, а солнце стало понемногу припекать, предвещая очередное жаркое лето.
Зигурд, Себастьян и Доминика отдыхали после утренней тренировки. Наемник и юноша сидели на нагретых каменных ступенях внутреннего двора, а девочка прислонилась к парапету рядом с ними. Она держала в руке блокнот и рассеяно водила карандашом по плотной бумаге.
 
— Зигурд, ты никогда не рассказывал нам о своей родине, — заметил Себастьян.
— Никогда, — согласился тот.
— Расскажешь?
Зигурд задумчиво поднял глаза к яркому весеннему небу.
— Я уже давно там не был. Хейдерон — красивая земля.
— Такая же красивая, как Ангалония? — поинтересовалась Доминика, тщательно вырисовывая в блокноте прямой нос с горбинкой в том месте, где была сломана переносица.
— Еще красивее, — ответил Зигурд.
— Да ну? — она скептически подняла бровь. — И чем же?
— Представь себе, Скилик, высокие горы — такие высокие, что их вершины теряются в облаках. Их склоны покрыты хвойными лесами, в которых постоянно висит густой туман, — мечтательно произнес хейдеронец.
Доминика удивленно уставилась на него, чуть не выронив карандаш из руки. Она привыкла к его немногословности, а тут вдруг такое красноречие!
— Никогда не был в горах, — признался Себастьян, расслабленно вытягивая длинные ноги и шевеля ступнями в высоких сапогах.
— С вершин этих гор стекают реки и водопады, — продолжил Зигурд. — Они впадают в бесчисленные озера, а вода в них такая прозрачная, что можно разглядеть дно и рыб среди водорослей.
— Надо же, как поэтично, — фыркнула Доминика, рисуя рассеченные шрамом губы.
— Когда мы вернемся с учебы, дорогая кузина, нужно будет обязательно посетить этот чудесный край! — промолвил Себастьян.
— Да когда это будет, — пробормотала она, тонкими линиями очерчивая коротко стриженый затылок. — Нам еще целых два года учиться.
Зигурд лениво прищурился от ярких солнечных лучей, падающих на его лицо.
— А куда вы едете? — поинтересовался он.
— В академию Мирсадина, — ответил Себастьян, отбрасывая со лба пряди темных волос.
— Это в Алькантаре, что ли? Неужели в Форталезе не нашлось ничего подходящего? — удивился хейдеронец.
— Почему же? У нас есть университет… — ответил юноша.
— Но дядюшка считает, что он недостаточно для нас хорош, — Доминика густо заштриховывала подбородок, высунув от усердия кончик языка. На эту щетину вечно уходит столько грифеля!
— Алькантар, между прочим, считается центром мировой науки, — заметил Себастьян.
— Понятно, — сказал Зигурд.
— А после учебы мы с Доминикой поженимся, — добавил юноша.
Хейдеронец промолчал, глядя куда-то вдаль.
— А у тебя есть жена? — как бы невзначай поинтересовалась Доминика, тщательно выводя твердый подбородок и четкую линию шеи.
— Нет.
— А родители? — спросил Себастьян.
По лицу Зигурда внезапно пробежала едва заметная тень, как будто туча на секунду заслонила солнце в ясный день.
Он уже почти заснул, как вдруг сквозь завывание ветра раздался стук в дверь. Мать что-то испуганно спросила. Отец что-то сердито ответил. Тяжелые сапоги загрохотали по половицам. До него донеслась чуждая речь. Возмущенный голос деда. Ругань в ответ. Он понял, что происходит нечто плохое.
Послышался удар. Что-то с глухим стуком упало на пол. Пронзительно закричала мать. Раздался жуткий грохот. Треск ломаемой мебели. Вскрики. Стоны. Мат. Страх парализовал его. Он сжался в комок под одеялом.
Затем все стихло. Скрипнула дверь. Они подошли к его кровати. Что-то сказали на непонятном языке. Заржали пьяным смехом. Грубые руки схватили его и потащили на улицу. Позади затрещал огонь, пахнуло дымом.
Его швырнули на землю. Кованый сапог врезался в голову, в ребра, в живот. Он не чувствовал боли. По лицу потекло что-то теплое, соленое. Кровь.
Его перевернули ничком. Мордой в грязь. Земля заскрипела на зубах. Цепкие пальцы сорвали одежду. Тяжелая туша навалилась сверху. Вонь перегара. Резкая боль. Толчки, разрывающие нутро. Тяжелое дыхание над ухом. Он не помнил, сколько их было. Постоянно терял сознание.
 
Наконец им надоело. Они начали его убивать. Сапогами. Прикладами. Перед глазами вспыхивали искры. С хрустом ломались кости. Он захлебывался собственной кровью.