Богатырь и Звезда Сварога (СИ)

Последние несколько дней ожидание предстоящих деревенских гуляний не давало Яромиру покоя.
Не терпелось настолько, что всю ночь перед долгожданным Ярилиным днём он проворочился с боку на бок и подскочил ещё до петухов, в надежде успеть переделать все дела по хозяйству и отправиться в дорогу как можно раньше.
Он же себе вовек не простит, если опоздает на Ерёмину свадьбу!
В избе ещё царил мрак ночи, но Яромиру это никак не помешало бесшумно прокрасться к выходу. Старик с детства учил его хорошо ориентироваться в темноте.
Как раз его звериный храп с печи гулко разливался по всей избе.
И всё же, излишняя осторожность не повредит! Не стоит старика беспокоить раньше времени, а то вдруг опять чего в голову взбредёт. И так отпустил с горем пополам…
Яромир снял с крючка свой единственный старый льняной полотенец и аккуратно отворил массивную дубовую дверь, которая в их доме не закрывалась ни на крючок, ни на засов, так как гостей у них никогда не было. Ни прошенных, ни непрошенных.
Только Яромир сделал шаг в сени, как старая половица предательски громко заскрипела под ногой.
Он задержал дыхание, замер, не отводя взгляда от печи, и с облегчением выдохнул: старик лишь всхрапнул, накинул на голову медвежью шкуру, перевернулся на другой бок и продолжил сон.
Яромир же медленно закрыл за собой дверь и вышел на улицу.
Старый отшельник заменил Яромиру родителей, которых тот никогда не видел. По рассказам старика, он нашел Яромира около семнадцать зим назад, в чаще, что далеко на западе, за всеми известными Яромиру землями. С тех самых пор старик в одиночку и занимался воспитанием Яромира — суровым, но справедливым.
Яромир бодро подскочил к колодцу и столкнул в него широкую дубовую бадью, обтянутую стальным обручем, снял с плеча полотенце и небрежно бросил его на сруб.
Раздался крик петуха и первым из зверей проснулся большой черный пёс, тут же бросившийся в ноги Яромира, радостно скуля и виляя хвостом. Только Яромиру было совсем не до игр с псом.
Заскрипел ворот и через мгновение Яромир уже стоял с полной бадьей воды в руках. Он ждал, пока из сарая покажется наглый трехцветный кот.
Приметив пса, продолжавшего виться вокруг ног Яромира, кот припал к траве и стал подкрадываться, медленно и бесшумно, как при охоте на мышей и птиц. Он никогда не мог спокойно стоять в стороне, когда его черный товарищ так рьяно выпрашивал у человека ласки.
А Яромир всё держал бадью в руках и ждал, продолжая наблюдать за животными.
Кот, мягко ступавший по влажной от росы траве, был уже совсем близко, а пес так увлёкся Яромиром, что и не чувствовал приближающейся опасности.
Усатый хищник изготовился.
Яромир тоже напрягся.
Кот прыгнул и Яромир размашисто перевернул на себя бадью. Бодрящая ледяная вода окатила и Яромира, и пса, и кота.
Звери, не готовые к неожиданному утреннему умыванию, сорвались с места и скрылись за баней, от чего Яромир не сдержался и закатился звонким смехом.
Теперь этим шерстяным пройдохам вылизываться на всё утро работы, так что будет не до драк.
— Холодная водица — проснуться сгодиться! — со смехом крикнул им вслед Яромир и потянулся, широко расправив могучие плечи.
— Тебе, лишь бы тех, оже слабже обижать! — из сеней на крыльцо вышел старик, зевая и почесывая густую седую бороду. — Давай, сынка, ты меня побори!
Яромир обратил внимание, что лицо старика было мрачнее обычного, но, вспомнив какой сегодня день, не стал придавать этому значения.
Чрезмерно строгий старик и так не отличался особой веселостью, а в Ярилин день его совсем лучше не трогать. Когда все почитали солнечного бога песнями и плясками, лишь один старик скорбел и на отрез отказывался рассказывать Яромиру по чему.
Яромир взял со сруба колодца полотенце, отерся, улыбнулся старику и размял руки.
— Свадьба свадьбой, а утренняя борьба — дело неотложное и обязательное! — старик снял всю перештопанную, но так любимую им льняную рубаху и аккуратно сложил её на длинной скамейке, приколоченной к стене возле крыльца. — Не забывай: мастроту свою ежедневно точить надобно, а не то однажды она тебя в самый нужный миг подведёт!
 
— Сегодня уж точно моя возьмёт! — Яромир встал перед стариком в боевую позу и встряхнул руками, всем видом показывая, что он готов к борьбе. — И ты сам тогда пойдешь корову доить!
— Ох, посох не под рукой! Всыпал бы тебе по самое не хочу! Но уклад, есть уклад: кто первым на траву ляжет, на том и двор! — старик густо свёл разросшиеся пучками брови. — Правда, пока ещё мне ни разу не довелось испытать на себе такого счастья… Оже, сынка, нападай! Авось, сегодня твой день?!
Яромир попытался ухватить старика за руку, но увлёкся и забыл про ноги, чем его опытный соперник и воспользовался. Рывок, движение тела вперед и вот ноги Яромира оказались выше головы, а сам Яромир — на земле. Старик хоть и был на вид уже в преклонном возрасте, но здоровья и мастерства в ратном деле ему было не занимать.
— Ну что, богатырь, бодрит землица-то? — старик с легкой улыбкой протянул руку Яромиру. — Рано тебе бахвалиться. Учиться ещё и учиться!
В стороне пригона громко заржал и застучал копытами по новым березовым пряслам конь Траян, будто бы смеясь над очередным поражением Яромира.
Яромир же бросил на него косой обиженный взгляд, принял помощь старика и поднялся с мокрой от росы травы.
Конь, явно расстроенный, что всё так быстро закончилось, фыркнул, зашлепал губами и отошёл в дальний угол загона, где, в отличие от обычных деревенских лошадей, завалился на подстилку из сена, специально подложенную для него стариком.
Странная лошадь, но, за прожитую со стариком жизнь, Яромиру довелось повидать вещи куда более чудные, чем лежащий конь.
Солнце едва показалось из-за горизонта, а небо уже залилось ярким красно-розовым заревом, предвещая собой особенно знойный день.
— Погоди, будет ещё время! — обиженно ответил Яромир старику, сбросив для него бадью в колодец. — И тогда, хоть раз да окажешься на земле и будешь сам всю бабскую работу выполнять…
— Ишь ты какой! А ты меньше уши развешивай на то, оже тебе эти олухи деревенские талдычат. Ты на нашем дворе баб когда-нибудь видал?! Вот и аз нет. — старик отодвинул Яромира от ворота и сам принялся крутить железную ручку, поднимая бадью. — И аки мы вдвоём живем, то и всю работу по хозяйству тоже сами делаем и для себя! Не заглядывайся на то, аки люд простой дела ведёт. У них свой уклад, у нас — свой. Жизнь может так извернуться, оже ты сам всякую работу делать уметь должон и не важно — бабская она или нет.
Старик вытащил бадью и выплеснул воду на Яромира, вздрогнувшего от неожиданности.
— Хороша водица? — улыбнулся старик и снова бросил бадью в колодец. — Вот и зверью так же было. Негоже слабых обижать. Они-то тебе ответить ничем не могут.
Яромир бросил взгляд на баню, где кот и пес вылизывали мокрую шерсть, злобно поглядывая в его сторону. После укора старика Яромиру стало неприятно, но поучительно.
— Э-эх! — старик перевернул очередную бадью уже на себя. — Ну-ка, сынка, подай мой рушник.
Яромиру далеко ходить не пришлось, так как он заранее всё подготовил и уже стоял рядом со стариком, держа сухое полотенце в руках.
— Какой другой дед сел бы себе на печи, — старик благодарно кивнул и стал медленно отирать тело от воды. — ноги свесил и понужал тебя, молодого! Аз же, покуда сила позволяет, хоть раз тебя в труде одного оставил?
Яромир не ответил и виновато потупил взгляд.
Ведь и правда, старик никогда не чурался работы: и дров сам нарубит, и в огороде, и во хлеву — всегда во всем Яромиру помогал, хотя деревенские старики лишний раз за мотыгу не возьмутся, покуда кто рядом помоложе есть. Так у деревенских заведено — старость всегда в почете. Вот что им и остаётся: сидеть на лавочках, дымить трубочки, поучать молодых, да с тоской вспоминать оставленные за плечами зимы.
— То-то… Да и не по мне это — бока отлёживать, пылью и паутиной порастать. А так — всё по-честному. К землице припал? Вот и топай коровой заниматься, покуда до выкупа в деревню успеть хочешь.