Богатырь и Звезда Сварога (СИ)

Яромир осторожно коснулся рукояти. На удивление, она оказалась совершенно холодной.
«Чудеса, да и только…» — Яромир потянул за лезвие, которое легко освободилось из деревянного плена.
Вот только такого нельзя было сказать о клинке Аяра. Резная рукоятка полностью обгорела, а хвалёное Эйдой лезвие сплавилось с цепью.
«Теперь ещё и кузнецу должен…» — печально выдохнул Яромир. — «Если доживу…»
За деревом раздался шорох. Яромир повернулся и успел заметить тоненькие черные лапы, быстро скрывшиеся за стволом дуба.
«Настырная тварь,» — фыркнул Яромир и пошёл обратно к костру.
Яромир наступил на пепел от водяного и в стопу что-то неприятно укололо.
Он с трудом наклонился, и среди пепла обнаружил обугленный амулет в форме того же знака — квадрат с четырьмя лучами и кристаллом внутри.
— Что ж ты меня преследуешь? — прошептал Яромир и накинул находку на шею. — Надеюсь, отец расскажет…
Больше медлить было нельзя. Яромир чувствовал, что сил у него надолго не хватит.
С вершины холма он разглядел небольшую тропинку, где на вид грязи было меньше всего.
Яромир спустился к костру, собрал всё что мог, перекинул меч через плечо, и, опираясь на палку, медленно поковылял по тропе.
Он чувствовал, что бес плелся за ним по пятам, прячась в кустах и траве, только сил за ним бегать у Яромира не было.
Яромир сумел преодолеть болото, а дорога продолжала уводить его дальше, в глубину леса. Действие багульника быстро заканчивалось, и нога снова заныла. А борцом и осокой, что росли вокруг, делу сильно не поможешь…
Нога закровоточила, Яромир сделал ещё пару шагов и последние силы окончательно оставили его. Голова закружилась, и он рухнул в мокрую от дождя траву.
Но он не умер.
Он услышал, как над головой зашуршала трава.
«Ну, вот бес и дождался добычу…» — подумал Яромир.
Он оказался совершенно беспомощным, даже не мог открыть глаза.
Но поступь была тяжелая — приближался человек. Яромир почувствовал, что незнакомец остановился возле его головы, взял под руки и куда-то поволок.
Яромир отключился.
Разбудил яркий запах багульника и льющаяся в рот вязкая жидкость. Он долго и жадно глотал. Стало хорошо.
Он почувствовал, что поплыл и попытался открыть глаза.
Сквозь тоненькую щелку Яромир видел, как над головой мелькали развесистые кроны деревьев, а над головой что-то мелодично напевал женский голос.
Дурманящий отвар из багульника и приятный мотив расслабили Яромира, и он погрузился в сон.
Когда он снова открыл глаза, то небо сменилось деревянным потолком избы.
Яромир постарался подняться и оглядеться.
Он лежал на столе посреди незнакомой избы, совершенно ногой. Пот ручьем струился по лицу, заливая глаза. В комнате стоял резкий, терпкий, но очень приятный запах дикого шиповника.
— А ну, щас же ляг обратно! Вставать не велели! — прикрикнул на него женский голос. — Не чуешь, что горячка?!
— Ты кто? Где я? — с трудом выдавил из себя Яромир, пытаясь протереть глаза от щипающего их пота.
Яромир отёр лицо и увидел в красном углу, у стола, низенькую старушку с растрепанными седыми волосами. Она стояла спиной, поэтому лица её Яромир не разглядел. По доносившемуся звуку ему показалось, что она что-то расталкивала в чарке.
— Ты лежи, лежи… Сейчас полегчает!
Яромир чувствовал, что больше сил у него не хватит и опустил голову.
Старушка же подбросила в печь и запела на неизвестном Яромиру языке. Колдовство…?
Аромат шиповника в комнате дополнился запахом шалфея и мяты.
Яромир почувствовал, как тело расслабилось и начал спадать озноб. Поклонило в сон.
Старушка аккуратно приподняла голову Яромира и поднесла чарку к губам. Снова запахло багульником.
— Не бойся, пей, — голос старушки очаровывал Яромира. — Спи, богатырь, спи, добрый молодец. Утро вечера мудренее.
И Яромир уснул.
Разбудил крик петуха.
В этот раз Яромир проснулся укрытый медвежьей шкурой на мягком лежаке рядом с печкой.
Петух кричал, но яркий солнечный свет от единственного окна падал на массивный стол, стоявший посреди комнаты. Был уже полдень.
 
Со стола до Яромира донёсся манящий запах свежеиспеченных пирогов и виднелась крышка от кувшина. Желудок стянуло. Яромир почувствовал сильный голод.
«Значит не приснилось…» — Яромир привстал на локте, чтобы получше оглядеться.
Из убранства в избе было только самое необходимое. Закуток и часть крыши завалились на печку, мужских вещей видно не было.
«Живёт одна…» — заключил Яромир.
Яромир осмотрел и себя.
Он отбросил одеяло. Одежды на нём так и не было.
Синяки и порезы на теле затянулись, а бедро было аккуратно перемотано чистой белой тканью.
Яромир потрогал рану. Повязка оказалась сухой, значит гноя и сукровицы не было. Это его порадовало.
Он осторожно поднялся и сделал несколько маленьких шагов. Боль чувствовалась, но терпимо, можно было идти.
Рядом со столом, на стуле, лежали совсем неношеные конопляные штаны, а под стулом стояли лапти с онучами.
Яромир отпил молока прямо из кувшина, съел пирог, натянул штаны, взял в руку тарелку с пирогами и вышел на улицу.
Сеней в старушкиной избе не оказалось, и Яромир вышел сразу на подворье.
От яркого света Яромир прищурился, протёр глаза и огляделся.
Двор у старушки тоже оказался скромным: старенькая банька, покосившиеся сарай и пригон, заросший нужник — некому было следить за хозяйством.
Возле пригона, звеня колокольчиками, паслись козы, а по двору петух гонял громко кудахтающих куриц. Ничего необычного.
У Яромира возникло неприятное чувство, что за ним опять кто-то следит и он не ошибся: на одном из ещё сохранившемся от повалившейся ограды столбушке лежал большой черный кот. Он изучал Яромира пристальным, холодным взглядом, как хищник добычу.
«Сожрать хочет… Неприятная скотина.» — только подумал Яромир, как рядом раздался голос старушки.
— А-а, соня проснулся… Добро спалось?
Справа на придомовой скамейке сидела старушка и что-то вышивала большой иглой.
— Добро, бабушка. Низкий тебе поклон за жизнь мою. Век благодарен буду! — Яромир низко поклонился.
— С этим еще разберёмся… — едва слышно пробубнила старушка и повысила голос. — Черныша благодари, он меня к тебе привёл.
Вроде бы кот, как кот: усы, лапы, хвост — но что-то в этом звере настораживало Яромира.
— Где я?
— Знамо, где — у меня.
— У тебя — это где?
— Знамо, где — на топях.
— Уже хорошо… Ты ведьма?
Старушка рассмеялась.
— Ой, так тоже называли… Но ты меня можешь вот, бабушкой, величать. Больно складно выходит — «бабушка»! Ворожея я.
— Спасибо тебе бабушка, за доброту и заботу, но мне воротиться нужно к отцу, он, наверное, места не находит…
— Не находит… и ещё подождёт. — прошептала старушка. — День раньше, день позже. И так уже чай, как пять ночей тебя выхаживаю.
Яромир сильно занервничал и заходил из стороны в сторону.
Со свадьбы, значит, седьмой день пошёл. Он уже представил гнев старика по возвращению. Вот где будет настоящее веселье. Мало не покажется…
— Ты, конечно, можешь идти, тебя никто не держит, только далеко не пройдешь — нога не сдюжит. Ещё пару дней потерпи. На тебе всё как на собаке затягивается, другой бы кто уже сто раз помер, но ты, Яромир — особенный.
— Я не говорил, как меня зовут. — Яромир остановился и оперся плечом на стену. — Знаешь меня?
— И о тебе знаю, и о старике знаю, всё знаю…
Яромира распирало от любопытства и от тревоги. Он чувствовал, что старушка, знала что-то важное. Нужно было это выяснить.
— Расскажи!
— Что, перехотел убегать? — бабушка коварно улыбнулась. — Расскажу, обязательно расскажу… Эх, видишь, дворик мой совсем захудал, избушка повалилась… Давай так: ты тут порядок наведёшь, а я тебе сказку расскажу? Я же бабушка, а бабушки очень любят рассказывать сказки. Согласен?
Яромир должен был узнать, что она скрывает и согласно кивнул.