Наша неправильная любовь (СИ)

Когда Крид сказал, что пора двигать, я посмотрел вниз и понял, — мои штаны в крови, и эта кровь не моя. «К чёрту всё», — подумал я. Если укуренный придурок, с которым мне предстояло столкнуться, увидит эти пятна, тем лучше. Возможно, немного испугается. Я намотал бинты на руки, всего несколько, потому что наложение большего количества было бы поводом для насмешек, да больше мне всё равно не требовалось. И вышел на задний двор, где поднял несколько гирь, чтобы восстановить кровообращение.
Чейз тоже был там и уже пил. Он, казалось, был в нехарактерно мрачном настроении, когда я ворчал, выполняя подход упражнений.
— Закопай её в канаве, Кордеро, — сказал он.
Это было между нами, братьями. Впервые так сказал Крид много лет назад, когда нам приходилось каждый день бороться за выживание. Он всегда боялся, что не сможет контролировать своё безумие. Смысл был прост. Возьми всё дерьмо, которое угрожает захлестнуть тебя, и закопай его глубоко, где оно больше не сможет до тебя достать. Это может означать, что сначала нужно наброситься, чтобы немного снять напряжение. Но затем похоронить, больше не думая об этом.
Мой брат смотрел на меня.
— Я бы не отказался от драки сегодня вечером, — сказал он.
Я решительно покачал головой.
— Позволь сделать это мне. Потом закопаю в канаве.
— Ты и Сэйлор там похоронишь?
— Сэйлор я должен был оставить в покое в первую очередь.
Чейз хмыкнул и сделал ещё глоток.
— Ты когда-нибудь задумывался, — размышлял он, — что однажды нам придётся платить по счетам за всё то дерьмо, которое мы натворили? Типа есть какая-то большая вселенская карма, и в один прекрасный день выясняется, что у нас на счету овердрафт?
— Нет, — ответил я вставая. — Потому что нет такой вещи, как справедливость. Или законность. Если бы они существовали, Бентон Джентри не был бы свободен и не дышал бы до сих пор.
При упоминании отца голубые глаза Чейза померкли. Это была запретная тема. Однажды Крид признался мне, что не любит размышлять над старыми кошмарами. Если он это сделает, ему, возможно, придётся кого-нибудь убить.
Кстати, о Криде. Его голова высунулась из двери в темноте.
— Парни, пора идти. — Мой брат уже собирался вернуться в дом, когда решил посмотреть на меня более внимательно. Его брови были подняты в молчаливом вопросе, действительно ли я готов.
Я кивнул и начал протискиваться мимо Криденса, когда Чейз неожиданно заключил меня сзади в медвежьи объятия. Он делал это время от времени. Самым удивительным было то, что нас обоих схватил Крид и сжал в крепких объятиях. Крид никогда не делал ничего подобного. Он протянул руку и неловко погладил меня по голове. Потому что, хотя его собственное сердце могло быть лишь немного мягче камня, он всегда понимал, когда нам больно и пытался исправить это. Я на мгновение закрыл глаза и просто почувствовал благодарность за нерушимый круг, который мы создали. Мои братья и я.
Крид был первым, кто нарушил его.
— Пошли, — сказал он и придержал для нас дверь.
Место боя было настоящей дырой в южной части Феникса. Старая начальная школа, которую закрыли около двадцати лет назад; живой образ городского упадка. Полчища байкеров бесновались на парковке среди рядов дорогих автомобилей, не имевших никакого отношения к этой части города и которые никто, ни один человек не посмел бы тронуть. Особенно из-за татуированного парня, похожего на Годзиллу, который отвечал за безопасность на парковке.
— У тебя здесь дела? — рявкнул он, когда Крид поставил «Шевроле» на одно из немногих свободных мест.
— Да, есть, — рявкнул в ответ мой брат. — Спроси у Гейба.
При упоминании имени Гейба парень в татуировках кивнул и отступил.
Мы пошли на шум и добрались до старой спортивной площадки за школой. Она освещалась дюжиной прожекторов, которые кто-то туда принёс. Учитывая весь этот шум и суматоху, я решил, что изрядная сумма наличных перешла из рук в руки копам, работавшим по соседству.
Там уже полным ходом шёл бой. Худой парень с татуировкой большого чёрного креста на бритой голове, двигался быстро и разбивал лицо засранцу в ковбойской шляпе. Толпа состояла в основном из компаний мужчин. Они выставляли оружие и символы банд на всеобщее обозрение на случай, если кому-то взбредёт в голову посмотреть на них косо. Одна из этих групп увидела, как мы вошли и, приближаясь, злобно засмеялась над нами, выкрикивая оскорбления на испанском языке. Крид весь подобрался и напряг мускулы, но один взгляд на этих парней, и мы поняли, что живыми мы отсюда не выберемся.
 
Гейб Эрнандес прервал их, пробираясь сквозь толпу и жестом предлагая парням отвалить. Один из них демонстративно плюнул на землю, но всё равно отступил.
— Братья Джентри, — улыбнулся Гейб. — Кто из вас окажет мне честь?
— Я, — снимая футболку, ответил я.
Гейб выглядел довольным.
— Подожди там в стороне. Как только закончат с этим, появится твой соперник.
Он жестом указал в направлении покрытого кровью ковбоя, шатающегося в свете прожекторов. Гейб подошёл поговорить с группой хорошо одетых мужчин, которые наслаждались шоу с видимым удовольствием. Мне не нужно было объяснять, кто они такие: хайроллеры, владельцы дорогих машин, припаркованных снаружи, те, кто наслаждался видом крови и был готов дорого заплатить за свою страсть.
Чейз внезапно толкнул меня локтем, и я повернулся, чтобы посмотреть, на что он указывает. Сначала я не мог вспомнить, где уже видел этих парней. Всё, что я мог сказать: они, как и мы, были немного не в своей тарелке. Затем один из них в знак узнавания кивнул нам. И я вспомнил, как видел их в толпе братства в ночь, когда избил их чемпиона и случайно сбил с ног Сэйлор МакКенн. Они смотрели на нас с самодовольством, хватая за задницы едва одетых девушек, которые сопровождали их.
— Ты в порядке, парень? — спросил Крид, и я понял, что, должно быть, поморщился при мысли о Сэйлор.
— Сосредоточен, — успокоил я брата, хрустя костяшками пальцев, в ожидании окончания боя.
Вот рефери поднял руку победителя, и побеждённый отполз в сторону. Гейб посмотрел на нас и кивнул.
Рефери был ростом всего пять футов, но обладал громоподобным голосом. Он назвал моё имя. Я спокойно дошёл до центра и встал рядом.
— Итак, у нас уже есть большая куча зелени на этот бой! Но ещё есть время сделать ставки. С одной стороны, у нас один из братьев Джентри. Один из злейших белых бойцов Западного Техаса, который бросает вызов ему… легенде… Эмилиооооо!
Диктор произнёс это имя с таким акцентом, что я подумал, — оно здесь что-то значит. Мужчины в толпе кричали, у женщин были скучающие выражения лиц, а куча денег переходила из рук в руки.
С другой стороны ринга раздался рёв, и худой парень, выглядевший чуть крупнее подростка, вышел вперёд под свет прожекторов, неловко пританцовывая. На вид ему было не больше пятнадцати, и я был не в восторге оттого, что придётся нокаутировать малолетку. Это была не та драка, которую я искал. Но парень оскалился в мою сторону и грубо рассмеялся, прежде чем вернуться в тень. Фигура, появившаяся вскоре после этого, была, возможно, немного более проблемной.
Чувак был крупнее Крида. Лысый, его бронзового оттенка кожа выглядела так, словно ранее подверглась дублению. Всё это наводило на мысль, что за его плечами больше лет, чем у меня. Он не спешил выходить на ринг, напрягая мышцы и двигая шеей вправо и влево. На его груди было изобилие поблёкших шрамов и татуировок. Я готов был поспорить: даже если он не видел изнутри тюрьму Эмблема, то всё равно сидел в тюрьме где-то ещё.
 
Эмилио улыбнулся, и свет высветил золотые коронки, покрывавшие его зубы. Его фанаты кричали ему вслед по-испански: Facil victoria!
Моё лицо оставалось бесстрастным, но внутри всё кипело.
Лёгкая победа, говорили эти парни. Хрена с два.
Эмилио вышел в центр площадки, которая служила рингом.
— Дамы и господа, — заорал диктор, — я бы посоветовал вам держаться подальше, но какого хрена я должен вам так говорить?