Путь в стаю (СИ)

За такими мыслями меня и застала валькирия. Она начала наш разговор с сильной пощёчины, только с коготками, так что по щеке пролегли глубокие кровавые борозды. Я не стал блокировать удар, с отстранённым интересом наблюдая за бешеной брюнеткой «в действии».
— Оторвалась? Теперь, наверное, моя очередь? — я коснулся клинка, окутываясь полями. Сразу немного отпустило.
От первой молнии она увернулась, резким прыжком уйдя в сторону.
— Леон, успокойся! Сейчас мечницы появятся, дашь им лишний повод вмешаться! — зрачки девочки расширились от азарта.
Валькирия понимала, что ей не уйти, если я продолжу шмалять разрядами, но это знание её только возбуждало, да и интересно было оторве попрыгать. Наверняка она попытается выбить клинок, как в своё время Тина. Я решил дать ей шанс подойти поближе.
— А мне плевать, Ми. Эти стервы уже поделили труп мой Валери! Надо было там потрахаться, а потом встать и уйти. Знал бы, что так противно будет — точно бы этим сукам ничего не оставил, — Милена была уже близко, и по некоторым подрагивающим мышцам можно было понять, что она готовится к прыжку. Пусть прыгает — тогда-то я её и подловлю.
— Леон, мы так живём. Ри пахала не только для Экспансии, но и для рода. Та, мелкая — её дочь. Очень интересная девочка. Возможно, даже по её стопам пойдёт. Ну а старшие… Они деловые республиканки, вместе тянут промышленный потенциал рода. А это основа Экспансии, без этого потенциала ничего не будет — ни кораблей, ни даже мечей, которыми ты рубишься, — девочка прыгнула. Я не стал бить сильно, саданул наотмашь, и Ми хорошенько приложило током. Разряд скрутил её тело, заставил съёжиться, сбил с прыжка, и именно в таком положении я и поймал девочку на руки. Прижал к себе, зарылся в волосы. Ей понадобилась пара минут, чтобы полностью прийти в себя, когда же это случилось, вместо ожесточения валькирия лишь сильнее вжалась в меня. — Получил, что хотел? Разделал маленькую хрупкую кошечку своими полями? Показал силу? Что дальше?
— Пошли, что ли, на площадь… Только я тебя с рук не отпущу.
— Да я совсем даже не против. Поиграю только с тобой немного.
Пока я нёс девочку к месту оглашения Памяти, она, выпустив коготки, гладила мои живот, грудь, плечи, даже за спину залезала. Ну а её язычок всё это время был занят зализыванием моих ранок на щеке. В таком живописном виде мы и предстали перед остальными гостями, а так как ждали только нас, все взгляды тут же скрестились на нашей композиции. Гражданские тихо бухтели, всем своим видом выражая возмущение подобным вопиющим поведением на Вечере памяти, зато присутствующие на церемонии валькирии повели себя куда интересней — они тут же принялись зубоскалить. Некоторые предложили нам выйти до оглашения на середину зала, и здесь немного пошалить. Мол, такое зрелище сполна искупит их тягостное ожидание. Однако все эти шутки были ироничными и не злобливыми, Ми здесь любили, и, зная непоседливый и живой нрав Старшей, требовать от неё подобающего поведения не собирались.
Я огляделся по сторонам, пытаясь охватить всю картину целиком. Это точно не тот зал, где оглашалась материальная часть Памяти, да и народу здесь собралось значительно больше. Уже по одному обилию приглашённых можно было судить, что в Республике считается более ценным — материальное или идеальное.
Гости собрались на огромной площадке, покрытой упругой травой. По всему пространству этой рукотворной поляны были раскиданы невысокие столики с ажурными, почти сливающимися в своём минимализме с травой формами. Те, кому не хотелось сидеть на стульях, расположились прямо на траве. Были и такие, кто не сидел, а лежал, порой в весьма живописных позах. Некоторые девчонки разбились на группки, и в таких компаниях теперь слышались особенно задорные смешки. А часть и вовсе шутливо боролась — прямо на траве. Ну а по центру всего этого действа, похожее на круглый постамент, возвышалось основание голографического столба. Здесь уже горели контуры вот-вот готовой вспыхнуть в полную силу голограммы. Поминки по-республикански выглядели живописно, и отнюдь не траурно.
 
— Ми, а почему девчонки веселятся? Разве они не пришли отдать память Валери?
— Ну да, пришли. И отдают. Сегодня все разговоры только о Валери, девчонки вспоминают самые курьёзные или торжественные моменты с её участием. Она ведь прожила очень яркую жизнь, твоя Высшая, многое успела, — тут Старшая немного приуныла. — Только ребёнка от тебя родить не успела… Сама. Жалко.
Немного помолчала, и тут же вновь загорелась.
— Но ничего, мы с тобой за неё отработаем. Потом расскажу дочери вашу историю… Пусть растёт правильной с самого детства, чтобы не получилось, как у нас с Ри, когда только после пятого мужика начинаешь понимать, что тебе от жизни надо.
Меня такая уверенность Милены в будущем несколько удивила — слишком чётко она расписала не только свою, но и мою в нём роль. Но я предпочёл промолчать. Ещё ничего не ясно, но настрой валькирии мне, определённо, нравился. Ну а то, что все здесь не обряжаются в траур… этому можно было только порадоваться. Гости видели то, что Валери сделала, а не на то, что её больше нет. Наверное и мне стоило бы попытаться взглянуть на жизнь с подобной стороны, но пока получалось плохо. В сердце по-прежнему чернел провал. Душа казалась выжженной, а после опалившей её мести — топорщилась оплавленной и спёкшейся кромкой, подобно жерлу потухшего вулкана. Я тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли и вопросительно посмотрел на Милену.
— Пойдём к девчонкам, — кивнула она на самую шумную компанию, резвящуюся возле самого голографического столба.
Я прошествовал сквозь неровные ряды валькирий и сгрузил свою ношу аккурат возле двух катающихся по земле девчонок.
— Эй! Ты чего? — возмутилась та.
— Ты же хотела к девочкам?
— А ну ложись рядом! — категорично распорядилась оторва, вполне однозначно похлопывая по травке.
Но стоило мне присесть, валькирия совершенно бесцеремонно притянула меня к себе, выбивая из равновесия. Чтобы не упасть носом в землю, пришлось опереться на руки. Однако девочка только этого и добивалась, потому что тут же гибко ввинтила своё тело под мою раскорячившуюся в неустойчивой позе тушку. Перед лицом оказалась её чёрная макушка, а животом и тем, что ниже, я отчётливо ощутил аппетитную попку доверившейся мне кошки. Окружающие нас валькирии среагировали очень бурно.
— Познакомишь нас, Ми? — мурлыкнула миловидная миниатюрная метиллия, устраиваясь рядом. Она так живописно улеглась на бок, уперев локоток в землю, что я не сразу смог оторвать от неё взгляд.
Вторая ничего не сказала, просто подлезла под мою руку и что-то зашептала на ушко Старшей валькирии. Остальные девчонки повели себя столь же вызывающе, но самые вкусные места оказались заняты, поэтому они лишь сгрудились вокруг, с живейшим интересом разглядывая нашу композицию.
— Это Леон, избранник нашей Ри. Я вам о нём говорила. Который Кошак. Он наш, посвящённый, так что можете без церемоний.
— О-о! — воскликнула метиллия по правому боку от меня. — Как интересно! А я тоже валькирия. Старшая, как и Ми. Лиса.
— Ну так подползай под вторую руку, валькирия. Чего ждёшь? Меня точно не отпустят тебя подгрести самостоятельно, да ты ещё и обидеться можешь…
— Каков наглец! — восхитилась республиканка. Но больше для вида, возражать она и не собиралась, а вместо этого гибко извернулась, прижимаясь ко мне своим тренированным телом. Мне оставалось только накрыть её рукой и чуть прижать.
— Эй! Задушите! — действительно задушено пропищала из-под меня Милена.
 
— Ничего, Старшая, тебе полезно, — фыркнула в ответ Лиса и, кажется, прижалась к нам ещё сильней.
Вскоре к нам присоединились и остальные боевые сёстры, и к началу церемонии меня облепили со всех сторон. Глазки девчонок при этом блестели бесшабашной удалью, предвкушением и иронией — валькирии рвались играть. То и дело кто-то из них запускал когтистую лапку мне под комбинезон, и чертовок совершенно не смущало, что я уже и так сжимаю в объятиях аж троих валькирий. Воистину, эти женщины привыкли к жизни в стаях. Их логика была проста: раз мы с девчонками не трахаемся, значит, ещё можно попытаться выгрызть место в намечающейся игре.