Слепое пятно (СИ)
«Я очень хорошо об этом думаю… Но, к сожалению, в этот раз мои мысли в расчет не идут. Мне придется уехать до конца недели. Поверь, самому очень жаль. Хочу к тебе, но пока так надо».
«Как жаль. Но ничего, Антон, в следующий раз я буду ждать тебя с не меньшим желанием.) У тебя все хорошо? Напиши мне вечером, когда будешь свободен, ладно?»
«Если буду… =)) Просто что-то произошло, а я даже не знаю что. Видимо, пока не кончится февраль, так все и будет. Месяц обломов и пиздеца. Но я к тебе выкарабкаюсь как-нибудь обязательно… А пока найдем друг друга тут. =)»
К назначенному часу, подгоняемый угрожающими сообщениями от ребят в духе «Ты ждешь?», «Одет?», «Мы уже подъезжаем!», Антон угрюмо сидел в обнимку с пакетами еды. Стандартный взнос в общую выходную жизнь. В теплое время года они в среднем раз в месяц выезжали за город вместе: обычно там много времени проводили Лехины родители, а сам он порою выбирался из начальнического кресла, чтобы решить все дела и помочь… Но только не в выходные. Потому что когда у всех нормальных людей работа заканчивалась, у Коткова она закономерно вскипала с утроенной силой. Уже это насторожило Горячева. А полуторачасового переезда в область вполне хватало, чтобы обстоятельно все рассказать.
— В понедельник ко мне завалились следаки с собаками. Наркоконтроль. Вот так просто. Никаких предупреждений — кто-то стукнул, прокуратура разрешила, здравствуйте-проходите. Якобы мы в «Бермуде» наркоту сбываем. Я! Мои! Пересрал, думал, мало ли какая тварь что-нибудь прикопала, подкинула… Потом, когда об этих Горячевских теориях заговора узнал — вообще пополохело, хотя и пронесло. Не нашли ничего. Просто — стоп работа. Все эти показания, бюрократия, короче, почти до конца недели… А теперь Роспотребнадзор заглянул следом. Раз не наркота — ничего, значит, херовый бар, паленкой торгуете, кто-то отравился. Или не бар, значит, а еда. Вы помните, какая толпа ко мне с пятницы по воскресенье набирается? Да у меня пара косарей народу поток — только за эти три дня, с четырех дня и до трех ночи… И за все эти годы — ни одного случая, даже когда еще плохо все было. Посетители постоянные. Кому какие подарки на День защитника Отечества, но наши органы, я так понимаю, решили, что если кого-то от кого-то защищать — так это от меня!
— Сложно не думать, что это подстава, — тихо ввинтилась в монолог Алена, которая боялась попасть под горячую руку. — Вроде как, постановление следователя нам в нос сунули, но, например, о том, что дело завели — никто не предупредил… А с Роспотребнадзором вообще странно — у нас вон полным-полно элементарно универмагов с тараканами, которые прямо по продуктам бегают, а нас вдруг ловят и присылают контроллера.
— Ебануться… — вздыхал Горячев. — Чего ты сразу-то не сказал, Леха? Может, сразу бы подумали вместе, я бы чем помог…
— Вот не тебе у меня спрашивать, чего, — отбрыкнулся Котков. — Ты там сам хер пойми во что влез и молчишь уже сколько… Месяц? Месяц!
— Меньше. Всего недель пару…
— Ой, да не пизди! Месяц! И началось все с того, что тебя совершенно не смутило, что ты идешь работать в шарагу, где тебе с порога отдрачивают перед тем как всучить контракт! Горячев, тебя настолько спермотоксикоз сожрал, признайся честно? Или ты так в профессию вошел, что за лишнюю десятку не только про чужой имидж в плюс наврешь, но и сам косяков не заметишь? — Котков так завелся, что еле опомнился. Не отжал педаль газа. Стрелка на спидометре на цыпочках чуть не добралась до сотки, и только когда Алена застучала ладонью по крышке бардачка, машина резко затормозила. — Блядь… Бесит.
Антон, вздохнув, усадил соскочившую к краю сиденья задницу обратно и сурово посмотрел на Вовина, который теперь судорожно пытался выскрести выпавший из рук мобильник из-под резинового коврика. Ехали они снова ровно, но даже в шуршании асфальтовой крошки под шинами читалась злоба — будто от нее салон потяжелел и стал сильнее давить на подвеску. Алена напряженно смотрела на дорогу. Леха обратился в автомат по вождению машины. Горячев отвернулся в окно. И только Влад сидел и безмятежно сдувал пылинки с телефона и начищал его экран.
— Хорош орать, Лех. А то угробишь нас всех раньше времени. Ты нам не платишь за то, чтобы видеть твою раскрасневшуюся морду и вкушать эти негативные, — он втянул носом воздух и скривился, словно ощущал в нем некоторую горечь, — эманации. Антон, может, и виноват, что он вам не сказал, но только в этом. А во всем остальном ты его отчитывать права не имеешь, он не маленький. То, что это опасно — да. Посоветовать ему уйти — да. Ори тогда на нас обоих, это я ему предложил так развеяться. И рассказывал это я тебе явно не для того, чтобы ты его начал унижать вот так втупую. Давай, каменный век, тогда поорем на то, чем занимаешься ты, когда девочек ему подкладываешь? Я бы назвал это правильным словом, которое приходит на ум, но промолчу. Святой, тоже мне, — завершил Вовин, оставаясь все таким же безмятежным и спокойным. Даже голос не поднял.
— Я ему не кидаю их в постель, — буркнул Леха. — Не вали с больной головы на здоровую. Ко мне золотая молодежь — и не только — ходит. А альфа-самец наш уже сам, кого хочет, выбирает и пикапит. И я каждый раз вижу, с кем он свалить собирается… Это не какая-то извращенская ебанина, которая происходит за закрытыми дверями.
— Ну так ты обычно и свечку не держишь. То, что ты видишь, кого я цепляю, больше ничего и не дает… — пробубнил Антон. — Слушайте, никто из вас не виноват в моем образе жизни. Да, я не маленький — и это просто очередной раз, когда я выбрал из того, что было… Зато это не новая баба каждую неделю, не регулярные плановые проверки на венеричку… И мне реально никто не ебет мозги. Вы просто не видели, какой там шикарный дом и все остальное. Может, у них там в рабочем плане и проблемы, но, как видно, они не частный и не исключительный случай… — Он поймал Лехин взгляд в зеркале заднего вида. Тот еще хмурился, но слушал молча. — Может, все разрешится еще. А если нет — оба контракта, которые я подписал, не вечные… Тогда через месяц все кончится…
— Ну вот, видишь, Котков, как? Там такая баба, которая в миллиардах крутится. А ты со своей золотой молодежью. Тьфу! Это те, которые расплачиваются за кредит на шмотки и крутой смартфон полгода? Это вот? — Вовин ухмыльнулся, перекрестив руки и упираясь коленями в сиденье. — Может, у них там просто правда проблемы, как Антон сказал. Такие же, как и у тебя, к словуто. И это не я тут с больной головы на здоровую валю, я просто прошу не портить мне воздух. Давайте лучше думать, кому вы дорогу перебежали и кто за вас так взялся…
— Ага, ага… Все, вцепились, — Леха засопел недовольно, но быстро смирился. — А кому — ума не приложу. Не было никогда такого.
— А корпоративы в последнее время кто мутил? — спросил Горячев, почти с облегчением переключаясь на чужую проблему. О них всегда рассуждать было проще — ты, вроде, и вкладываешься, но не участвуешь напрямую. От своих Антон уже успел устать. — Чтобы такую подставу организовать — это реальные деньги нужны либо знакомства, значит, надо смотреть на крупных посетителей…
— Да нет, — задумчиво вставилась Алена в разговор, наконец почувствовав себя в безопасности. — Максимум — по случаю праздников. Никаких крупных дядек. Был только какой-то малолетка с большими деньгами, но ему, вроде, все зашло… Да и чей сыночка — не знаю.
— В любом случае косяк в том, — продолжил Леха, — что я к этому не был готов… Напрягать никого не хочется, отец и так подсуропил юриста — да и поскольку по факту у меня серьезных нарушений не может быть, ясно, что все и так пройдет. Надеюсь. Только это время. Работать я не могу пока, черт знает сколько там кому положили на лапу и как это затянется… А чем дольше тянется, тем больше вопросов уже со стороны клиентуры. Сам знаешь, Антох, сейчас уже никакие СМИ не нужны, чтобы все испоганить. Есть соцсети. И есть диванные аналитики…
Горячев поджал губы. Ситуация — болото; без развития за руку уже никого не поймаешь, без лишних связей — процесс не ускоришь. А Леха хоть и состоялся на своем поприще, но темной стороны бизнеса во всей красе насмотреться еще не успел, и страх его понять было легко. Кто угодно переживал бы так за свое детище.