Слепое пятно (СИ)

«А если я на большую часть их извращений отвечу нет, мне откажут? — кусал он ногти. Вот он, казалось бы, золотой билет, индивидуальное приглашение в дом наслаждений… А на деле — и хочется, и колется, и не верится. — И чего я вообще так в это вцепился? Но Влад же знает, что впаривать…»
И вот утром на почту от него наконец улетел ответ, начинающийся с непривычно робкого вопроса: «Мы же сможем, в случае чего, отменить некоторые позиции?» — и заканчивающийся сделанным в ванной сразу после умывания фото. Топлес, чтобы было видно почти идеально гладкий развитый торс, в одних домашних брюках и со слипшимися от влаги, не уложенными длинными прядями русых волос на лбу.
«Смазливо выгляжу», — уныло откритиковал себя Антон, тупо пялясь на «Входящие».
Он разрешил царапаться и бить его (в том числе по лицу — но так, чтобы не оставалось следов). Драки Антон любил, оттого и занимался борьбой, — в сексе сопротивление раззадоривало его.
«Главное, чтобы не пришлось сопротивляться самому».
Сказал о том, что в состоянии до получаса воздерживаться от разрядки при довольно интенсивном воздействии и нуждается в минимум двукратной эякуляции за половой акт.
«Я же должен проговаривать все это именно такими умными словами?»
Смазанно добавил, что не против попробовать зондирование (на форумах мужчины писали, будто это очень приятно, хотя сам Антон так и не решился) и ничего не имеет против вибраторов.
И все.
В ответ, пришедший почти сразу, ему просто предоставили адрес и ссылку на профиль в телеграме с припиской обращаться в любое время и по любым вопросам, а также делиться отзывами и впечатлениями при желании. Антон нашел там только странную аватарку с белыми руками на черном фоне.
И все.
«И все?»
После пережитого стресса хотелось напиться. Друзьям Горячев, конечно же, решил ничего не сообщать (даже Владу — только в случае, если выгорит). Его «свидание» было назначено на воскресенье, в 14:00.
========== II ==========
29.01. Воскресенье. Первое свидание
Ехать пришлось довольно далеко, хотя Антон на этот счет совсем не переживал — пришло время седлать «железного коня». Укутавшись так, что ни один видеорегистратор не разгадал бы его личности (балаклава, мотоциклетные очки, шлем и полное зимнее облачение) — Горячев помчался сквозь мороз и стужу аж в Пушкин. В Царское-то Село.
«Не во Дворец меня там, нет? Нет…»
Впрочем, коттедж, к которому Антон добрался по ровным улочкам между невысокими домами, впору было назвать дворцом. Два этажа, подземный гараж, высокая объемная ограда, камеры слежения на каменных столбах массивного забора, туи по краю немаленького участка, оформленный сад, даже башенка — в таком вполне разместились бы две, а, может, и три больших семьи. Сквозь решетку кованых ворот во дворе виднелись пара могучих елей, каменные дорожки вели гостей в разные части дома. Деревянная веранда и беседка ей в комплект вызывали еще большее ощущение благополучия. Кто бы ни занимался странной «мануальной терапией», человек этот (или люди?) был при деньгах, при очень больших деньгах. Даже если просто снимал эти хоромы.
Приглушив двигатель байка и сняв с головы все, что превращало любого человека в слишком крутого для этого мира мужика, Горячев позвонил в домофон у ворот. Прямо в лицо была направлена видеокамера. Антон машинально наклонил голову. В ответ что-то пискнуло, и ворота начали открываться, позволяя пройти внутрь. А там можно было увидеть еще больше — превосходную внешнюю отделку дома, резные деревянные колонны на крыльце, большие окна, которые говорили о высоких потолках, а за ними — приятное освещение, паркет, выглядывающий из приоткрытой двери. Из-за нее же, держа пульт управления воротами, выходила женщина очень знакомого вида. Руки, облаченные в тканевые перчатки, нажали на кнопку, ворота издали писк и принялись закрываться за спиной заведшего мотоцикл во двор Антона. А Лена — точнее, Елена — смотрела на гостя настолько удивленно, что заприметить раздражение в ее лице было сложно. Горячев выглядел просто шокированным. Последние дни, пожалуй, слишком сильно расширили его обыкновенный эмоциональный спектр.
— Антон? Мы с вами, вроде, договорились на понедельник, разве нет? — потом она достала телефон из кармана светлых джинсов, в которых была, какое-то время рылась в записях и заметках, а к разговору вернулась несколько растерянной. — Вы на терапию? Вам открыть гараж или оставить мотоцикл здесь?
— Мы с вами… на понедельник, да… На терапию? — Антон вдруг осекся. То есть о его сегодняшнем прибытии она тоже знала — но не в лицах, иначе бы видела фото, иначе бы он не был сюрпризом. Или притворялась? Вспомнилось упоминание Влада о «психологической помощи». Но что это такое на самом деле? Еленино кокетство? В лицо о целебной дрочке не говорим? Или это, все думал Горячев, у нее с ним такая заминка? И тут его осенило. Казалось, сам Господь послал ему через Влада чей-то маленький грязный секрет. Не зря Антону эта Елена сразу показалась такой вульгарной! Он заухмылялся. — Ну… да. Видите, ровно 14:00. А мотоцикл — да, пожалуйста. Откройте. А то снег валит…
— Пунктуально.
Когда байк оказался надежно спрятан от непогоды, Антон прошел вслед за Богдановой в дом. Действительно слишком богатый дом. Горячев с детства был при родителях с деньгами, а потом и сам жил в достатке — но такой роскошью он никогда не владел.
«Видео с собой в интернете никто не находил…» — вспомнились вдруг слова Вовина. Такие влиятельные люди, думал Горячев, наверняка берегли свою репутацию. Но если в интернете искать просто бесполезно? Если вся роскошь оттого, что хозяева прирабатывали на частной продаже хоум-видео? Снова Антон стал напрягаться. И оттого — возбуждаться раньше времени.
— Это у вас хобби интересное такое? — попытался прощупать он, разуваясь, и недвусмысленно поглядел на затянутые в перчатки руки Елены. Последняя удивленно вскинула брови.
— О чем вы? Это вообще не по моей части, здесь вы просто получите свою психологическую помощь. И все. — Елена вела себя так, словно поскорее желала избавиться от неприятного ей человека. Как только они лишились рамок рабочего процесса и бизнес-этикета, блондинка сразу обрела мягкость и спокойствие, которых Антон ранее не видел. — Так, вам необходимо подписать вот это, — она предоставила в двух экземплярах оригинал того самого договора, который достала из соседнего ящика. — И у нас работает система бесконтактной терапии. Что это значит: вы можете говорить, но с вами говорить не будут. В контракте вы должны написать стоп-слово, если вдруг заходите все прекратить. И вот здесь, — Богданова указала пальцами на два пустых поля с нижним подчеркиванием, — подпись на согласие о том, что вам завяжут глаза и руки. Экспериментальная терапия. Люди говорят, им очень помогает, — улыбнулась она.
— Елена, вы хоть сами себе представляете терапию, в рамках которой я буду сидеть с завязанными руками, глазами, да еще и говорить только в один конец?.. — уже чуть не цедил сквозь зубы Антон. Он тоже мог бы избавиться от налета официоза. И избавлялся успешно. Но в эту минуту — чуть не зверел. Раздраженно выдохнув и внимательно перечитав договор (нет, оказалось, не фантасмагория и не страшный сон), он поставил подписи. И записал стоп-слово: «Плохо».
«Уж такое-то не ляпну без причины и не забуду».
Вернув Елене один экземпляр, а свой спрятав в рюкзак, Антон вопросительно выгнул брови. Мол, теперь куда?
— Не знаю, почему вы нервничаете, Антон. Но у нас есть специальные видео с тренингами, если хотите ознакомиться. А о том, что иностранцы давно применяют подобную практику, вы можете узнать из интернета… Постоянно! — блондинка искренне удивилась, пожала плечами и явно согласилась с тем, что такому неуравновешенному в проявлении эмоций человеку действительно нужно отдохнуть. — Пойдемте.
И они пошли. Нырнули из просторной залы в маленький коридор. Стены были увешаны однотонными картинами серого цвета. На небольшом угловом столике, что уютно жался слева от единственной двери, лежала повязка, которая в тот же миг оказалась в руках Елены.