Шкафы и шпионы (СИ)

Глава 4 В кольце врагов.
— Пора вставать! Пор-ра вставать! — бесперебойно звенел над ухом побудительный кристалл.
За что и был тут же испепелен спросонья пульсаром. “Пускай адепты сегодня сами отравятся, у меня была тяжелая ночь”, - мысленно послала все к сущему Опу. Магические кристаллы с функцией будильника частенько отправлялись мной в небытие по утрам, поэтому давно завела привычку иметь несколько штук про запас. Благо, стоили они сущие копейки. При упоминании денег, внутри разворчалась скупердяйка, посылая на голову ректора всяческие проклятия. Если бы не он, с этими своими особняками с чайками, — будильник был бы жив.
И вообще, тот, кто говорит, что душ снимает стресс, пусть горит на очистительном костре вместе с Табуретом. Вчера вечером, после водных процедур, все мои попытки уснуть закончились капитальным магическим макраме! Сначала за окном начали кричать птицы, как будто их кто-то режет наживую. И сколько я не продолжала лежать и ждать, когда это закончится — они только сильнее возмущались под окнами. Звукоизоляционные плетения на стекла и рамы накладывались несколько часов, но только уснуть мне снова помешали! Эти тупые охранники начали орать под дверью то “смена караула!”, то “стража стоит, служба идет”. Потом и вовсе началась какая-то паника про “проникновение”, а мне так хотелось спать… Что я просто еще и дверь опечатала так же, как и окна.
Думаете помогло? Они в полночь решили посверлить! Меня такая злоба забрала, что теперь мои покои были изолированы от звуков извне на каждом миллиметре поверхности. Возилась до четырех утра, но оно того стоило. Правда, будильник, заведенный на восемь, меня добил. В отместку я добила его и с нескрываемым удовлетворением уплыла в мир грез.
— Пора вставать, госпожа Сатор! — распахнутая настежь дверь с оглушительном грохотом врезалась в стену, являя в проеме капитана, — вы не на курорт приехали.
— Сущий Оп! Ну, какой же вы ТАБУРЕТ! — подушка, подкрепленная заклинанием стремительного полета, отправилась точно в цель.
Реакция на утреннее вторжение была отработана до автоматизма еще со времен существования в общежитии пансиона и лишь укрепилась в студенческие годы. Запоздало включившееся осознание происходящего, заставило резко сесть в постели, глупо цепляясь руками за воздух. Потому что подушка в этот момент с глухим “пуф” ударилась в уже закрытую дверь. Правда, я успела увидеть, как перед этим дарх элегантно отклонился в сторону, пропуская ее мимо себя. И теперь прожигал меня взглядом “строгого родителя”. Оставалось радоваться, что на мне была хотя бы не моя любимая пижама с танцующими скелетами, а однотонная из времен все той же студенческой жизни.
— У меня только один вопрос, госпожа Сатор, а почему “табурет”? — с насмешкой, наконец, нарушил тишину ректор.
— Потому что отесанный чурбан! — клянусь, вылетело это в сердцах и на фоне общего недосыпа.
— Может “не”? — откровенно развеселился мужчина.
— О, нет! Вы отесанный! И обструганный со всех сторон! И только форменный "табурет" может быть таким отвратительно бодрым в восемь утра воскресенья! — улыбка с лица капитана под мои негодующие реплики эффектно съехала.
— Я в таком же “восторге” от перспективы с вами завтракать, — на лицо табурета вернулась ехидная ухмылочка, — но единственный человек, кто мог меня заменить — категорически отказался иметь дело “с этим чудовищем”.
На меня кивнули, намекая кого именно так обозвали и, продолжая столь раздражающе веселиться, дарх продолжил:
— Но признаюсь, госпожа Сатор, когда командир Калири ворвался ко мне с утра с криками: “Ты знаешь, что делала эта сумасшедшая всю ночь?! Звукоизоляцию! А главное знаешь, что она сделала, когда закончила?! Легла спать!”, такого не ожидал даже я, — присвистнул мужчина, явно изучая мой вчерашний труд, — оборотень так надеялся уличить вас в страшных преступлениях, что его тонкая натура не выдержала такого издевательства. Доводить окружающих до белого каления у тебя талант.
 
— Это не я! Это все из-за чаек! — очередное обвинение задело до глубины души. — Они орали всю ночь и не давали спать! А потом эти ваши стражи с перекличками! И вообще, кто-то полночи сверлил!
Дарх после моих слов расхохотался, сдержанно прикрывая рот кулаком. Мне смешно не было от слова совсем. И вообще — утро, чайки, бессонная ночь, блохастые, обвинения, угрозы и ранние "табуреты". Мужчина под моим негодующим взглядом взял себя в руки и уже приказным тоном сообщил:
— На сборы у вас пятнадцать минут, — и уже на выходе добавил, — сверлил ночью Викраш — он делал слуховое отверстие в вашу комнату.
Из-за не успевшей до конца закрыться за капитаном двери раздался оглушительный хохот, но все звуки моментально отрезало, как только щелкнул замок. Я сидела в кровати мрачнее тучи, лишь хмыкнула, что мне хватит и пяти минут на то, чтобы собраться. Узнавать, какую расправу мне уготовил Табурет в случае опоздания, не было никакого желания.
Умыться, переодеться и в целом привести себя в порядок мне удалось за установленный самой себе лимит времени. Поэтому ректора я застала врасплох, что хоть как-то утешило израненное самолюбие. Табурет не смог удержать лица и выглядел удивленным, правда, быстро взял себя в руки и ухитрился оценивающе меня рассмотреть. Увиденное явно не одобрял, но комментировать мой очередной черный костюм с зауженными книзу брюками и туфли с самым высоким каблуком не стал. Двенадцати сантиметровая шпилька была отчаянной мерой. Я в этой обуви не то что бегать не могла — ходила с трудом. Такая пара была у меня всего одна и стоила жутких денег. Пожалуй, единственная дорогая вещь в моем гардеробе. Но утолщенная подошва добавляла таких желанных сантиметров в росте и позволяла чувствовать себя гораздо увереннее. Самое главное, смотреть под ноги и не спотыкаться. На чем я и сосредоточилась, следуя по пятам за Табуретом. Не успели мы толком уйти от моей спальни, как в коридоре нарисовался заспанный блохастый, чем удивил даже свое начальство:
— Викраш? Ты же сказал, что не будешь сопровождать госпожу преподавательницу? — подойдя поближе к оборотню, ректор остановился.
— Я погорячился с утра и уже готов выполнять ваш приказ, — сухо отрапортовал бугай.
— У меня для тебя есть новый, — хмыкнул Табурет, — надо ликвидировать чаек с северо-запада особняка. Они мешают нашей гостье спать.
И если капитан мрачно улыбнулся, то блохастый раб полнолуния ТАК на меня посмотрел. Я даже шагнула за спину дарха, планируя использовать его, как живой щит.
— Чайки не орут после заката, — глухо прорычал Викраш.
— Вот именно, — подтвердил ректор, — а начальника безопасности моему отцу рекомендовал ты, так что иди и займись делом.
Из-за моего живого укрытия, реакции оборотня было не видно, но зато по удаляющимся звукам шагов стало понятно, что он ушел. Одновременно с этим Табурет повернулся ко мне и с самым серьезным видом сообщил:
— Он не тронет, если у него не будет приказа или угрозы с твоей стороны.
— Ну да, ну да. Застращала вчера вашего командира блохами до нервного срыва, — я гордо прошествовала вперед мимо капитана и с самым независимым видом решила дойти хотя бы до конца коридора.
Но меня почти сразу же окликнули и пригласили пройти в ближайшую дверь, за которой оказалась уютная полукруглая терраса. Окно шло от потолка до пола и было выпуклым, повторяя форму помещения. По центру стоял аккуратный круглый стол, накрытый на двоих. Напротив входа, которым воспользовались мы, находилась еще одна дверь, видимо, для прислуги. В чем я скоро убедилась, стоило лишь занять место за столом. Пока служащие особняка приносили и раскладывали блюда, мне удалось насладиться просто потрясающим видом на скалистое побережье, над которым то и дело взлетали те самые злополучные чайки.
— Знаете, госпожа Сатор, с утра из ведомственной лаборатории прислали подтверждение, что я под действием измененного… кхм… послабляющего средства, — по-военному четко орудуя приборами начал вещать Табурет, — профессор Агна решил проверить ваш вывод у специалистов, он все же алхимик. Викраш, узнав эти новости сегодня, смягчился на ваш счет.