Минни (СИ)

— Лю… ци… ус…
Люциус набрал яростный темп, чувствуя, как океан блаженства готов принять его в свои волны. Ещё несколько сильных толчков — и весь мир сжался до одной точки, а потом развернулся многоцветьем вспышек, а тело содрогнулось, выплёскивая семя в тёплое лоно. Из-за оглушительного оргазма он не слышал собственного стона, только осознал, как прошептал:
— Моя малышка…
Люциус лёг на диван, увлекая за собой Гермиону. Она раскинулась на его груди, тяжело дыша, а кончик одного из длинных хвостиков щекотал его подбородок. Они молчали, восстанавливая дыхание, и Малфою вдруг пришло на ум, что так же вкусно, как здесь, пахло травами на кухне, в кладовой мэнора, куда он забрался в детстве.
Задрав истерзанную рубашку, он ласково гладил Гермиону по влажной от пота спине. Обессиленная ведьма чуть вздрагивала, крепко обнимая его за талию и прислушиваясь к неровному биению сердца.
— Ты — моя, малышка, только моя… Я был достаточно убедителен?
Гермиона беззвучно рассмеялась и подняла голову, встретившись с ним затуманенным взглядом.
— Ты никогда меня не отпустишь, да?
— Никогда. И не смей больше сбегать от меня!
— Боже… Я тебя ненавижу… — маленький кулачок ударил его в грудь. — И люблю.
Люциус взял её лицо в ладони и приник к губам долгим поцелуем. Гермиона низко простонала от удовольствия, опираясь на его плечи, но всё же нашла в себе силы оторваться.
— Люциус… — её тон стал серьёзным. — Это ведь случайная вспышка… Как я могу верить тебе, что мы снова не отдалимся? Как я могу…
— Тс-с-с, — он прижал к её губам указательный палец. — Если мы перестанем лгать друг другу, этого не повторится. Я должен был рассказать тебе о ритуале. Мне казалось, ты не поймёшь…
Гермиона опустила голову.
— Прости, что не доверяла тебе. И не рассказала про кафе и Джорджа.
И тут же посмотрела на него, сверкнув глазами.
— Однако всё это не объясняет, почему от тебя иногда пахло женскими духами!
Люциус брезгливо поморщился.
— Претендентки на должность помощника. Дракловы секретарши… Судя по их болтовне, они приняли меня за перспективного жениха.
Гермиона села на нём верхом, совершенно не обращая внимания на распахнутую рубашку, и возмущённо уперла руки в бока.
— Какого чёрта! И ты только сейчас мне об этом говоришь?! Да я превращу их всех в лопаты, которыми отхожие места чистят!
Люциус расхохотался, представив эту картину.
— Я завтра же отправлюсь к тебе на работу и займусь этим!
— Поздно, милая, поздно. На этой должности с недавних пор успешно работает Блейз Забини.
— Блейз Забини?
— Да. Мне его порекомендовал Драко. И знаешь, я доволен.
— Драко… — Гермиона задумалась. — Он, кстати, был здесь вчера. Должна сказать тебе, он всё вспомнил.
— Что?!
Люциус поднялся так резко, что ей пришлось схватиться за его шею, чтобы не упасть назад. Он бесцеремонно осматривал её, а его руки уже хаотично ощупывали тело, отыскивая синяки и ссадины.
— Какого боггарта ты молчала? Он что-нибудь сделал тебе? Обидел? Угрожал?
— Ай! Ой! Прекрати! Щекотно! — Гермиона остановила его и внимательно посмотрела в глаза. — Люциус… Он ничего мне не сделал. С ним что-то случилось. Он как-то изменился. Но он не тронул меня. Не смог.
Малфой тяжело вздохнул и так крепко прижал её к себе, что она только охнула.
— Я тебя больше никогда от себя не отпущу. Что бы ни случилось. Хватит с меня.
— — — — — — — — —
* Любопытное предание, связанное с теноровым колоколом аббатской церкви в Дорчестере-на-Темзе, гласит, что его звук не выносят змеи и потому они в этом городе никогда не встречаются. В настоящее время Дорчестер — не более чем маленькая деревушка, но в седьмом веке в нем располагалась кафедра св. Берина, апостола Уэссекского, который умер и похоронен там в 650 году н. э. Легенда повествует, что он умер от укуса гадюки и с тех пор посредством своего колокола предохраняет народ от подобной участи. На этом колоколе, отлитом в 1380 году, имеется латинская надпись, взывающая к его покровительству, хотя змеи в ней не упоминаются. Не очевидно, восходит ли эта легенда к англосаксонским временам или даже ровесница ли она самому колоколу; во всяком случае, она была известна в начале восемнадцатого века, ибо Томас Кокс упоминает о ней в своей «Magna Britannia» (1727 г.). Он приводит стишок, который еще помнили в округе в то время:
 
«Где слышен колокола звук,
Змей не бывает и гадюк…
И прибавляет: «В подтверждение чего старожилы этой местности говорят, что никогда не видели никакого ядовитого существа и то же слышали от своих отцов».
  
Глава 25
 
Ирландские кейли (ирл. céilí) — парные и групповые танцы, базирующиеся на стандартных шагах ирландских сольных танцев.
Август выдался норовистым, непредсказуемым. Один день был тихим, и облака мирно плыли по небу, как белые карликовые пушистики. А на другой — всё вверху темнело до черноты, белыми, как иней, вспышками до самой земли палили молнии, и обезумевшим драконом рокотал гром, да так, что стёкла в окнах дребезжали.
«Ежедневный пророк» печатал последние сплетни: живительное зелье Лонгботтома покорило волшебный мир, открылось новое кафе на Косой Аллее, Гарри Поттером пойман последний Пожиратель Смерти — Селвин, Британия выиграла в мировом чемпионате по квиддичу, «Вредилки Уизли» вышли на мировой рынок, Люциус Малфой женится, а Драко Малфой — разводится.
Сегодня небеса радовали чистой синевой, а утреннее солнце золотило деревянные рамы, проникая в распахнутые окна Малфой-мэнора.
Гермиона сидела в своей спальне перед большим туалетным зеркалом и задумчиво рассматривала своё отражение, пока Чайна собирала её волосы в хитрую причёску. Она вспомнила себя в этой роли, как некогда сама скручивала и разбирала перед сном волосы Нарциссы.
— Ты, наверное, ненавидишь меня, — медленно произнесла ведьма, отводя от виска тёмный локон. — Я заняла место твоей хозяйки…
Домовуха помолчала и, ни на минуту не переставая укладывать волосы волнами, ответила:
— Чайна никогда не забудет леди Нарциссу… Но Минни сделала хозяина Люциуса счастливым! Он так давно не напевал у себя в кабинете, а теперь поёт, правда очень тихо… когда никого нет рядом. Но Чайна слышит, и это хорошо. Чайна будет верно служить Минни. И маленьким Малфоям тоже.
— Что ж, — вздохнула Гермиона, — а я постараюсь не быть слишком суровой к тебе. И знаешь… пусть я выпытала у Лу и Юны твои рецепты, но готовить так, как ты, у меня не получится никогда.
Они обменялись улыбками и понимающими взглядами. Гермиона встала и бросила взгляд в зеркало. Там отражалась почти незнакомая девушка, с волной тёмных густых волос, обрамляющих лицо. И только большие карие глаза выдавали, что повидала она в жизни немало.
Белый шёлк с хитрой вышивкой очерчивал высокую грудь и тонкую талию, спускаясь до самого пола. Узкий золочёный поясок охватывал гибкий стан и змеился к подолу. Гермиона шагнула, и платье распахнулось до середины бедра, открывая стройную ножку, затянутую в чулок.
— Мадам, — тихо позвала Чайна.
Гермиона снова села, и домовуха аккуратно достала из футляра золотую диадему, возложив её, словно корону, на тёмные волосы хозяйки.
— Ох… — вздохнула взволнованная ведьма. — Чем дальше, тем больше кажется, что всё это лишнее…
Она встала, обернулась, чтобы выйти, и замерла. Все три домовика, Лу, Чайна и Юна почтительно склонились перед ней, признавая свою новую хозяйку. Совсем некстати вспомнились слова Люциуса о волшебной сказке, где король увёз Зезоллу во дворец — ведь там она стала королевой. А это предполагало подданных.
— Вы вовсе не обязаны кланяться мне! Поднимитесь сейчас же! В конце концов, мы вместе готовили жаркое на кухне и стирали бельё…
Эльфы с достоинством поднялись.
— И оттого мы станем ценить новую хозяйку ещё больше. Она знает, каково нам живётся.
Гермиона улыбнулась, вспоминая свой тёмный чулан под каменной лестницей.