Минни (СИ)

— А я — твой отец и взрослый человек! И в такой заботе не нуждаюсь!
* * *
В конце мая Люциус вздохнул с облегчением: закончились, хвала Мерлину, бесконечные проверки, аналитический отдел обрабатывал полученные данные, а Блейзу уже можно было доверить часть рутинной работы. Забини неплохо показал себя, и если будет продолжать в том же духе, может стать его правой рукой.
Малфой наконец-то стал больше времени проводить дома. Неприятное чувство, что они с Гермионой сильно отдалились за последнее время, камнем лежало на сердце. Толком не разговаривали, не жили, как муж и жена. Люциус понял, как сильно соскучился по любимой женщине. И решил устроить семейный вечер в гостиной, чтобы ближе к ночи Юна уложила близнецов в кроватки, а они остались наедине.
За окнами рацветало лето, и всё никак не темнело. Лиловые сумерки колдовским туманом лились в гостиную сквозь приоткрытые шторы.
Ричард и Вивиан выглядывали из полупрозрачного манежа, держась за край, и увлечённо гремели игрушками.
Люциус и Гермиона устроились рядом, на диване. На столике подтаивало фисташковое мороженое в креманках, в бокалах искрилось золотистое вино. Малфой обнял Гермиону, с грустью чувствуя, как отвыкла она от его ласк, как неловко сжалась.
— Если ты замерзла, я согрею, — прошептал он ей на ухо.
— Последнее время мне кажется, ты так далеко, что я замёрзну без тебя навсегда…
— Гермиона…
Её большие глаза смотрели с надеждой и недоверием. Люциус провёл пальцами по её нежным полуоткрытым губам, и улыбка тронула его уста.
— Не знаю, как жил без тебя так долго. Кажется, пора звать Юну и укладывать малышей…
Он сжал футляр с кольцом в кармане пиджака, собираясь сказать все самые важные слова.
И вдруг полыхнуло зелёным пламенем. В гостиную из камина шагнул Драко, весь в чёрном, как ангел смерти. Его крупно трясло, а глаза бегали. От колючего взгляда всё вокруг словно покрылось инеем.
— Как трогательно, отец… Вы с мисс Грейнджер сидите здесь, будто всего остального мира и в помине нет!
Его голос так срывался, что Люциус сразу поднялся, мысленно выбранив себя за незапертый камин.
— Что случилось, Драко? Что за тон?!
— Ты не получал сегодня почту?
И тут же в окно заколотила клювом взъерошенная сова. Люциус повернул задвижку, впуская её, и отвязал от лапки письмо. Птица крутила головой и печально ухала, будто извиняясь за опоздание. Пока Люциус читал, Гермиона настороженно поймала больной взгляд Драко, полный неприязни и чего-то смутного, тяжёлого. Ричард и Вивиан заплакали. Она взяла детей на руки и прижала к груди, неосознанно пытаясь защитить от неизвестной опасности.
— Гермиона… — голос Люциуса стал холодным, как лёд. — Иди к себе.
— Что случилось?
Гермиона чувствовала, как от паники сильнее стучит сердце. Она смотрела, как Лу подаёт Малфою пиджак, и вспоминала ту ночь, когда они собирались к Стоунхенджу, чтобы обменять её на Гарри.
— Укладывай малышей, я вернусь через несколько часов.
— Но что случилось? Я должна знать!
Люциус замер, сжав трость. Он колебался, не решаясь озвучить новость, которая могла бы выдать всю гамму чувств. Потом обернулся и тихо ответил:
— Нарцисса умерла.
_______________
* Роковая женщина (фр.)
  
Глава 22
 
День похорон Нарциссы выдался дождливым и мрачным. Над поместьем висели угрюмые тучи, пакостная морось сыпалась со свинцового неба.
Никто не пришёл, чтобы проститься. Гермиона слышала когда-то от Гарри, что у неё есть сестра, Андромеда, но и та не явилась на похороны. Видимо, слишком чужими они стали друг для друга.
Чайна глухо завывала на всё поместье, вытирая мордочку передником. Юна утешала её, Лу скорбно поджимал губы.
После погребения тела в фамильном склепе, Люциус и Драко с женой молча сидели в гостиной. Мужчины курили, и дым уносился в приоткрытое окно, где его разрывал в клочья дождь На столе, рядом с початой бутылкой виски лежал открытый альбом с колдографиями покойной.
Вскоре Астории наскучил весь этот поминальный сплин. Считая, что свой долг проводить свекровь в последний путь она исполнила, девушка чмокнула мужа в щёку и отбыла домой в зелёном пламени камина.
 
Гермиона тоже не имела ни малейшего желания присоединяться к Малфоям. К Нарциссе, ни к живой, ни к мёртвой, после случившегося в Кале никаких тёплых чувств она не испытывала. К тому же, эти похороны лишний раз напоминали о том, что покойная была женой Люциуса, а Гермиона всё ещё оставалась бесправной любовницей.
«Это женщина даже после смерти умеет разлучить!»
После обеда она уложила детей спать и оставила Юну присматривать. А сама отправилась в кафе. Сегодня намечалось торжественное открытие.
Гермиона испытывала некоторую неловкость, оттого, что оно придётся на день похорон Нарциссы, и хотела сначала перенести. В конце концов, она весьма неожиданно узнала о её смерти. Но было слишком поздно: персонал и кухня ждали в полной боевой готовности, тянуть дальше некуда, продукты могли потерять свежесть, а само кафе — клиентов.
* * *
Люциус испытал ощутимое облегчение, когда тяжёлые каменные двери склепа закрылись. Нелёгким испытанием оказалось наблюдать, как Нарцисса убивала сама себя. И в конце концов, убила. Отняла у целителя палочку, направила на себя и… Авада Кедавра. Сама прекратила свои страдания и отправилась к любимой сестре. Туда, где никто не помешает их счастью.
Два часа авроры нудно составляли протокол, допрашивали целителей и пациентов. Пришлось выдержать ряд неприятных вопросов и намёков на его причастность к попыткам самоубийства бывшей жены. Люциус мысленно возблагодарил Мерлина и Гермиону за то, что вовремя развёлся, иначе не избежать бы скрупулёзного расследования, в ходе которого на свет могли выплыть весьма неприятные детали. Например «Обливейт» Драко и сама трагедия в Кале. Кто знает, чем бы всё это обернулось. Касаться этой истории крайне не хотелось.
Ещё большее облегчение чувствовалось оттого, что смог удержаться от искушения мэнором приблизить смерть бывшей жены. Холодной змеёй проскользнула внезапная мысль о том, что, возможно, духи предков таким жестоким способом испытывали его.
«Нет, не может быть… Хотя от некоторых, вроде Октавиуса или Клотильды Малфой всего можно ожидать».
Он глотнул виски, и огненная жидкость обожгла гортань, прочищая разум.
Нарцисса унесла с собой целую эпоху и ворох воспоминаний: Лазурный берег, маленький Драко, Тёмный Лорд. Люциус не любил бывшую жену, но она была верным другом, заслуживающим покоя и доброй памяти.
Одна дверь закрыта. Открыта другая, для новой жизни.
«Пора бы рассказать Гермионе о ритуале».
Он с досадой понимал, что в последнее время они слишком отдалились. Люциус догадывался, к чему вела такая прохлада. Наглядным примером тому служило давнее отчуждение с Нарциссой.
Он отставил недопитое виски и поднялся. Драко остался сидеть в кресле, невидяще глядя на колдографии с матерью.
Уже на пороге сын окликнул:
— Ты и в такой момент торопишься к ней?
Люциус обернулся.
— Всегда. Торопиться к Нарциссе я уже не могу.
В портретной галерее слышались тихие всхлипы, кое-кто из нарисованных женщин украдкой промокал глаза, вспоминая почившую Нарциссу. Люциус остановился перед изображением Шарля Бертрана Малфоя, основателя рода. И тот вдруг изрёк на бретонском:
— Королева умерла. Да здравствует королева!
Люциус удивлённо поднял бровь.
— С чего вдруг такая честь? Не ты ли вместе с остальными предками называл Гермиону грязнокровкой?
Шарль огладил бородку и хитро улыбнулся.
— Моя жена, колдунья Дейдре, тоже была грязнокровкой. Большого труда мне стоило завоевать её сердце. Они всегда слишком хороши, чтобы принадлежать кому-то другому, верно, Люциус?
— И ты говоришь мне об этом только теперь?!
— Теперь ты готов узнать это. И совершить ритуал.
— Мордред и Моргана! Чего ещё я не знаю о нашем роде? — с раздражением спросил Люциус.