Минни (СИ)

  
Глава 1
 
Минни жила в тёмном чулане под каменной лестницей. Единственное окно было наполовину скрыто фундаментом поместья, и всё, что она видела из него — кусочек чёрной земли и лоскуток голубого неба. Или чьи-нибудь ботинки, когда кто-то из хозяев проходил мимо.
У стены стояла узкая кровать, накрытая шерстяным одеялом, рядом — старый комод, а под окном — колченогий стол и скрипучий стул.
На шее Минни всегда висела тонкая цепочка с тремя серебряными колокольчиками, чтобы хозяева могли вызвать её в любое время. Когда звенел самый большой — нужно было бежать к мистеру Люциусу, средний — к леди Нарциссе, и самый маленький — к мастеру Драко.
«Чтобы не забывала своё место», — любил повторять её хозяин, мистер Люциус Малфой.
Минни помнила о себе мало.
Она знала, что ей девятнадцать, что её родители погибли и завещали ей перед смертью служить Малфоям верой и правдой. Потому что такие, как она — грязнокровки, всегда были преданы чистокровным волшебникам.
Минни очнулась в этом самом чулане полтора года назад, и мистер Малфой рассказал, что её родители были убиты предателями Лорда и всего волшебного мира — членами Ордена Феникса, которые ещё называли себя Сопротивлением. Хозяин объяснил, что Минни — единственная, кого удалось спасти в ужасной битве, но теперь она потеряла семью и память. И Малфои — всё, что у неё осталось.
Воспоминания иногда всплывали нечёткими образами, подёрнутыми дымкой, но в общую картину не складывались. Неведомый и страшный Орден почему-то представлялся ей чем-то вроде сборища иллюминатов в чёрных плащах и белых масках. Почему-то казалось, что орденцы обязательно должны носить островерхие колпаки, закрывающие лица, как это делали члены Ку-клукс-клана. Но она не была уверена даже в том, правильно ли называет эти организации. Минни не любила своих хозяев.
Мистера Люциуса она боялась. Он всегда ходил в чёрном, будто пастор, никогда не расставался с тростью, был вечно недоволен Минни и редко смеялся. Девушку пугали его тёмные мантии и чаровали длинные белые волосы. «Злой колдун» — так она называла его про себя.
Леди Нарциссу не любить было сложнее: она хоть и открыто выражала презрение, но порой заботилась. Однажды, когда Минни, разбирая её причёску на ночь, упала от усталости в обморок, хозяйка приказала эльфам увеличить порцию горничной за обедом. Она была красивой и надменной, «Снежная королева» — так окрестила её Минни.
Иногда она завидовала изяществу хозяйки, понимая, что никогда не сравнится с ней. Треснувшее зеркало в чулане отражало девушку с большими карими глазами и копной вьющихся каштановых волос, которые приходилось сплетать в косу. Ничего особенного: ни соблазнительной фигуры, ни смазливого личика. Только тонкие пальцы и хрупкая надежда когда-нибудь сбежать с унизительной службы.
Минни чувствовала себя неловко всякий раз, прислуживая за обедом. Хозяева сидели за длинным столом в голубой гостиной и чинно жевали ростбиф. А маленькая горничная в коричневом шерстяном платьице с белым воротничком и кружевной наколкой на волосах тенью стояла у стены, опустив голову и дожидаясь момента, чтобы долить вина или унести пустые тарелки. Сердцем Минни чувствовала: она не на своём месте, и наряд этот — не её. Но доказать это она ничем не могла даже себе. Звенел колокольчик — и приходилось быстро исполнять поручения.
Иногда девушке снились красочные сны. Большой замок с башнями и рыцарскими латами. И двое мальчишек: один в очках и с чёрными вихрами, другой — рыжий, с немного виноватой рожицей. Быть может, они когда-то были друзьями? Минни с нежностью вспоминала эти сны. Они пахли тыквенным соком и зубной пастой со вкусом мяты.
По воскресеньям в поместье бывала сестра миссис Малфой, леди Беллатриса. Минни старалась не попадаться ей на глаза, потому что во взгляде черноволосой ведьмы проскальзывало что-то хищное, опасное. Посматривая на горничную, она время от времени поглаживала свою волшебную палочку, и той вовсе не хотелось знать, о чём думала эта женщина в такие моменты.
 
Ещё свежо было в памяти Круцио этой ведьмы, когда год назад Минни осмелилась спросить у леди Нарциссы о том, зачем она здесь, в поместье.
— Ведь всё делают домовики, верно? А у меня и палочки-то нет! Я только руками всё делаю. Но зачем я прислуживаю, если домовики всё делают магией и гораздо быстрее?
Леди Беллатриса чёрной змеёй метнулась к Минни и больно схватила за волосы.
— Да как ты смеешь, поганая грязнокровка, открывать свой рот без хозяйского позволения?! Я проучу тебя, мерзкая маггла! Круцио!
Горничная забилась в жестоких судорогах, задыхаясь от боли. Казалось, под кожу запустили тысячи острых игл, и не было никакой возможности от них избавиться.
Минни больше не спрашивала хозяев ни о чём. А леди Беллатрису вообще обходила стороной.
Но самым странным девушке казалось то, как сёстры в последнее время частенько держатся за руки и хихикают, когда перешёптываются. Глаза у леди Нарциссы при этом блестят так, будто она скрывает какую-то одной ей известную тайну.
Минни не любила и само поместье. От некоторых портретов покойных Малфоев она частенько слышала обидное: "Грязнокровка!", домовики Чайна, Юна и Лу тоже только бранили за нерасторопность и неуёмное любопытство, а мрачные стены давили, будто прутья клетки. По-настоящему свободной Минни чувствовала себя в парке, подстригая жасминовые кусты или срезая свежие розы в зимнем саду для хозяев. А в непогоду — в большой библиотеке. Книги мучительно манили Минни. Слова с жёлтых страниц будто разговаривали с ней, приглашая в другой мир, где она была со всеми на равных, абсолютно свободна. Однажды девушка достала с полки фолиант с рунами и так увлеклась разбором их значения в различных сочетаниях, что не заметила, как вошёл мистер Люциус. Он был в ярости. Хозяин наложил жестокое Круцио, а когда бедняжка пришла в себя на потёртом ковре, запретил брать книги, в течение месяца появляться в библиотеке и на двое суток запер в чулане.
Минни долго плакала, считая это самой худшей неприятностью, которая только могла с ней произойти.
Но полгода назад с учёбы в поместье вернулся младший мистер Малфой — Драко. Высокий и худощавый, он был таким же сероглазым и беловолосым, как отец. И даже стал забирать отросшие пряди в хвост.
От его взглядов Минни было не по себе. Он смотрел то с ненавистью, то с самодовольным презрением, но иногда глаза его темнели и словно наливались свинцом. В такие моменты маленькой горничной хотелось бежать со всех ног и запереться в своём тесном чулане. Жаль, ключа от двери не было.
Минни порой казалось, будто мастер Драко преследует её. Когда она обметала щёткой статуэтки или выгребала золу из камина, он частенько был поблизости: читал газету в кресле, положив ногу на ногу, или потягивал горячий кофе. Девушка точно знала, что он посматривает на неё, когда считает, что она отвернулась. Боковым зрением Минни много раз ловила на себе взгляд парня, и это её беспокоило. Потому что в нём читалось удовлетворение. Больше никто из хозяев не смотрел так. А мастер Драко словно наслаждался, наблюдая за тем, как она работает. И это-то как раз казалось подозрительным. Потому что если Минни служит здесь с детства и все здесь к ней давно привыкли, с чего бы мастеру Драко так пялиться?
Однажды она чистила ковёр в голубой гостиной, а он сидел у овального столика, листая большой альбом с колдографиями. Минни уже закончила и встала, чтобы уйти, как вдруг раздался недовольный голос мастера Драко:
— Ты плохо вычистила здесь, Минни. Вернись и закончи.
Минни обернулась. Хозяин указывал прямо себе под ноги, туда, где на ковре был вышит алый цветок. Девушка прекрасно знала это, что это место она вычистила досконально. Вызывающий взгляд мастера Драко говорил о том, что чистота ковра интересует его в самую последнюю очередь. И это неожиданно разозлило Минни.
«Ему нужно снова пялиться на мою сгорбленную спину! Неужели мало того, что я целыми днями провожу на коленях, оттирая вековые пятна?!»