В ожидании тебя (СИ)

— А это не тот милок, что во втором часу ночи уходил? — продолжила бабушка Дуня.
— Ой срам-то какой.
Я не смогла это слушать и прошла мимо всего этого зоопарка вырвав руку из хватки Артема.
— Мил, прошу, сядь в машину. Надо поговорить.
— Нам не о чем разговаривать. Отпусти, я опаздываю. — он судорожно смотрел на меня, и что было в его взгляде сложно разобрать. Такая палитра чувств, что я не могу выделить не одной эмоции.
— Прошу.
— Нет.
— Ну и черт с тобой.
Он махнул руками, и пошел в машину, что-то бубня себе под нос, а я достала наушники и пошла в школу. При этом практически опоздав, ведь пошла чуть более долгой дорогой. Вся школа смотрела на меня с пренебрежением, кроме моей Лизки. Мы сидели, не обращая внимания на все пересуды. Хотя, кого я обманываю, мы с ней все слышали. То и дело до нас доходили фразы: «Да ну, из нее?», «Да она просто бревно, но надо же грамотно ей манипулировать», «Не, он не мог, она же страшная»…
Половина урока физики прошла ужасно, учителя нет, никто не может их унять. Артем пришел минут через двадцать после начала урока с папкой в руках. Точно, я забыла все распечатать. Как он это не забыл я удивляюсь. Это ли не доказательство, что он просто пытался бросить пыль в глаза? Но я рада его появлению, ведь моментально все обсуждения стихли, и я смогла спокойно продолжить умирать от температуры. Он даже не взглянул на меня, это и к лучшему. Так быстрее перестанут обсуждать. Он даже на перемене не стал пытаться поговорить со мной, что радовало, хотя, как мы будем сейчас защищать наш доклад? Мы же не готовились!
— Итак, все готовы? — начала Светлана Сергеевна.
По классу прошелся недовольный гул. Начать было решено в том же порядке, что и номера выбранных тем. Мы были третьими. По скорости защиты одноклассников, было понятно, что всех сегодня не послушаем. И вот наша очередь.
— Велентина и Беркутов. Ну что же. Сразу вопрос, Мила, сколько по времени делала его часть?
— Нисколько. Мы разделили тему, он готовил Тютчева. — в ее взгляде было что-то странное, словно она пыталась дать понять, что Артему не выплыть сегодня ни при каком раскладе.
— Слабо вериться. Ну хорошо, начинайте.
Артем скинул презентацию и включил ее. Как ни странно, но больше говорил он, похоже он смотрел презентацию и разбирался в ней, я лишь иногда дополняла его рассказ стихами, чтобы было куда красочнее. Минут десять нашего диалога, и у всего класса округлились глаза, а руссичку просто взорвало.
— Ну хорошо, раз Беркутов так тебя запугал, что ты ему еще и речь написала, и при этом не хочешь сознаваться, вопросы к тебе.
— Но мы, — я хотела сказать хоть слово, но она начала бомбардировку.
— Назови годы написания каждого стиха, который цитировала. — я ответила, хорошо, что запомнила это, хотя не хотела. — Какая лирика чаще сравнивается в их творчестве? — и так продолжалось минуты три, пока не выдержал Артем.
— Светлана Сергеевна, я все понимаю, я вам как кость в горле, но Мила то тут причем? Если вам так проще, ну хорошо, пусть будет по-вашему, она все сделала, а я такой козлина просто выучил. Довольны? Зачем ее топить так? Вы не видите в каком она состоянии? Еще пара минут и ее на скорой можно увозить, а вы пытаетесь что-то доказать, и главное кому?
— Замолчи. Вон из класса. Обоим двойки.
— Палку не перегибай. — Артем начал бычится на нее.
— Субординацию соблюдай. Ты ученик, будь добр. — но закончить ей было не суждено.
— А ты будь добра объективно оценивай. Злость берет, что я тогда послал с олимпиадой? Если так нужно, окей, записывай. Надо, первое место возьму, сама знаешь, что смогу, девчонку не смей трогать. Претензия ко мне, решай со мной. — он так начал орать на нее, что весь класс афигел, а я почти потеряла сознание, но он успел меня придержать за талию.
— С тобой все хорошо? — я лишь кивнула. — Пошли в мед пункт.
— О, Артемка, когда свадьба. Беременность не кстати в выпускном классе, — Начала Карина.
— Рот закрой, иначе пожалеешь, что вообще родилась на свет. Приличнее будь, может уважать начнут.
 
Рыкнул Артем, а я вырвалась из его хватки и забрав свои вещи убежала из класса под всеобщие насмешки. Лиза осталась в классе, за что я ей благодарна. Сейчас хочу быть одна, просто одна.
За что она так со мной? Что я ей сделала? Теперь вообще можно со школы уходить, так просто ведь эти слухи не утихнут. Я забежала в аптеку и пошла плакать и лечиться домой. Вызвав врача на дом, мне оформили справку, теперь можно спокойно отлеживаться. Лиза пришла ко мне сразу после уроков и рассказала о произошедшем.
Оказалось, что Артем выволок Карину в коридор и о чем-то говорил, но после этого она смотрела на него как на врага, при этом не комментируя всю ситуацию ни единым словом, а Толику, который решил продолжить начатое, он сломал нос, за что его вызывали к директору. Но на этом вроде все и утихло.
— Ты все же решила нарисовать портрет его мамы.
— Да, но не знаю, наверное, не буду отдавать. Не хочу, чтобы он совал мне свои деньги.
— А портрет крутой. Мама у него красивая. — она рассматривала картину, словно великий критик, при этом она в этом совершенно не понимает. — Отдай его ему, пусть женщина поднимет себе настроение. Кстати, как думаешь, что он имел ввиду с олимпиадой? Он же не знает литературу. Какое первое место?
— Он знает литературу, и очень хорошо знает. Он стихов знает очень много, а «Евгения Онегина», «Ромео и Джульетту», «Короля Лира» он цитирует минут по двадцать.
— Да ну нафиг. У тебя бред. — она демонстративно приложила ладонь к моему лбу.
— Нет, не бред, он во вторник мне цитировал, когда мы пили чай. И он так круто читает, что слушаешь с открытым ртом.
— Афигеть. Тогда я не понимаю, к чему все эти притворства? Не проще было бы показать учителям, что нормальный, жил бы проще. — она была удивлена.
— Я не знаю. — я встала и начала рисовать портрет, точнее продолжила.
— Знаешь, мне стыдно. Ты и в правду узнала его с другой стороны, и мне стыдно, что я сужу по обложке, игнорируя слова подруги, которая знает больше.
— Все хорошо, не переживай.
Она просидела со мной до вечера, и ушла в десятом часу. Завтра можно быть дома, и решила, что сегодня закончу портрет мамы Артема, а завтра приступлю к заказам, потому что пора уже и к ним приступить, иначе сорву сроки, а мне это не нужно. Хотя, если завтра мне будет так же плохо, то я уже ничего не сделаю, буду отсыпаться. Тут раздался звонок в дверь, и на пороге меня ждал курьер.
— Мила Велентина? — я кивнула, любуясь букетом белых махровых хризантем в купе с бело розовыми розами. Мозг просто отключился. — Распишитесь пожалуйста. — я поставила подпись где просили и в моих руках оказалось это чудо.
Что за чертовщина, кто их прислал? Я поставила их в вазу, и тут снова звонок в дверь.
— Простите, с ним еще открытка, совсем забыл.
Я закрыла за ним дверь и пошла на кухню, где источал свои ароматы букет. Открыв конверт с резным узором, достала оттуда листок, где красивым почерком было написано много текста. Не читая, просто прошлась по тексту глазами и поняла, что особо и мне помню этот почерк, хотя на чей-то он все же похож.
«Мил, прости меня. Я не знаю, что мне сделать и сказать тебе, чтобы ты ответила мне, просто не знаю. Понимаю, что после сегодняшнего, а что именно произошло думаю Лиза успела тебе рассказать, ты меня возненавидишь еще больше, но все же, не могу так опустить всю эту ситуацию. Я импульсивный придурок, я это признаю, и мне стыдно, что в итоге все это обернулось так для тебя. Честно, у меня были только добрые намерения, я не знаю, что в головах у большинства школьников, и уже ничего не смогу изменить, но мне жаль. Ответь мне, я не привык так извиняться. Я всегда это делаю, глядя в глаза, мне это важно. Важно видеть глаза человека, и важно, чтобы этот человек видел мои — ведь глаза — это и в правду зеркало души. И мне противно, что по моей вине я видел столько боли в твоих. Я понимаю, что сейчас ты явно не веришь, но я правда умею просить прощения, и я знаю, когда это нужно делать. Пусть этого удосуживалась пока только моя семья, но я никогда еще не косячил за ее пределами так, чтобы приходилось извиняться. Прости и оттай, снежная королева)».