Эндервелл: Проклятье Найтири (СИ)

Смутившись, я промычала что-то невнятное и, попытавшись встать, обнаружила, что моя нога лежит на бедре мужчины, а его рука покоится на моей талии. Впопыхах я убрала ногу, и села в постели, отворачиваясь от Инара, в попытке скрыть покрасневшие щеки.
— Сколько времени? — хриплым со сна голосом спросила я.
— Около двенадцати, — ответил василиск, поднимаясь с кровати.
Я вскинула на него ошарашенный взгляд.
— Что? Уже двенадцать? Но почему ты меня раньше не разбудил? Мы же должны были с утра поговорить с Лероном.
— Тебе стоило выспаться после всего произошедшего. А Лерона я попросил перенести разговор на обед, чтобы ты могла спокойно отдохнуть. Твой отец любезно согласился.
Слушая Инара, я медленно вспоминала то, что произошло ночью. Дааа… Хороша же из меня соблазнительница! Просидеть перед мужчиной полночи в туалете с тошнотой. Кошмар!
Хорошо, хоть сейчас я чувствую себя нормально. Интересно, сколько еще будет продолжаться токсикоз? И если беременность длится всего пять месяцев вместо положенных девяти, то получается, что уже совсем скоро у меня начнет расти живот? Да… Как-то я не была готова к тому, что события начнут так сильно форсироваться…
Да я вообще даже подумать не могла, что в девятнадцать лет окажусь беременной посреди другого мира!
Обогнув кровать, Инар присел рядом со мной.
— Как ты себя чувствуешь?
Пожав плечами, я произнесла:
— Вроде, нормально, — смутившись под его взволнованным взглядом, добавила, — Тебе не стоило быть рядом, и все это наблюдать ночью…
Инар поднял левую бровь:
— Я обязан быть рядом. Пойми уже, что этот ребенок и часть меня тоже. Все, что происходит с тобой и с нашей будущей дочерью, это моя ответственность, — он нахмурился и, глядя на свои сцепленные в замок руки, вдруг выпалил, — Спасибо, что не оттолкнула меня этой ночью.
— Это все ради ребенка, — отстраненно произнесла я, пытаясь унять, бешено стучащее сердце.
Инар, резко встав, направился в ванную, на ходу сухо бросив:
— Конечно… Тем не менее я благодарен тебе за это. Собирайся, твой отец нас уже ждет.
В смешанных чувствах я отправилась переодеваться, раздумывая над тем, насколько я действительно важна Инару, и где для него сейчас проходит граница между мной и ребенком. Не получиться ли так, что после появления нашей дочери я стану ему не нужна? Вдруг все это проявление заботы и любви вовсе не ко мне, а только к ребенку? И если я все же смогу простить Инара, то какова вероятность того, что он не разобьет мое сердце вновь? Тысячи вопросов, и ни одного ответа…
Переодевшись во вчерашнее платье и удобные мягкие туфли без каблука, я умылась и забрала волосы в высокий хвост, выпустив несколько прядей у лица. Взглянув на свое отражение в зеркале над раковиной, отметила, что кожа выглядит какой-то сероватой, а под глазами залегли темные тени. Пощипав пальцами щеки, в попытках придать лицу хоть немного красок, я тяжело вздохнула и разочарованно бросила эту затею, в глубине души надеясь на то, что, когда закончится токсикоз, я все же перестану напоминать ходячее умертвие.
Закончив все утренние процедуры, мы в напряженном молчании направились в столовую, где уже ожидал мой отец. На первом этаже нам встретилась Рейна, которая любезно согласилась показать куда идти. Остановившись перед высокими дверями из белого дерева, управляющая, откланявшись, оставила нас одних.
Распахнув створки, Инар сделал шаг в сторону, пропуская меня в просторное помещение, оформленное в бело-голубых тонах. Легкий тюль на высоких окнах, цветы в фарфоровых узорных вазах, начищенный белый паркет, и ковровые дорожки, уложенные по периметру комнаты. Все было обставлено без лишних изысков, но довольно светло и уютно.
Посередине располагался большой круглый стол, накрытый на три персоны, во главе которого сидел отец, наливающий в свою кружку исходящий паром кофе.
— Доброе утро, Лерон, — поздоровался Инар, подталкивая меня, в нерешительности застывшую у дверей, к столу.
Сделав пару шагов, я поняла, что ради приличия тоже стоит поздороваться, и произнесла:
 
— Доброе утро… — и тут я неловко замялась, не понимая, как обращаться к мужчине, который фактически является моим отцом. Спохватившись, что пауза слишком затянулась, все же выпалила, — … Господин Грайм.
Отец, не отводящий от меня взгляда с того момента, как я вошла в столовую, покачал головой, сказав:
— Не стоит, Анита. Я, конечно, понимаю, что пока нас связывает только кровь, но все же называй меня хотя бы просто Лерон, — а потом мужчина улыбнулся и, опустив взгляд в тарелку, добавил, — Конечно, я бы очень хотел, чтобы в будущем ты все же смогла называть меня отцом. Но я не настаиваю, пусть все идет своим чередом, дорогая. Присаживайтесь, еда уже остывает.
Смущенно кивнув, я присела на краешек отодвинутого для меня Инаром стула, и окинула взглядом предложенные блюда.
Передо мной стояла тарелка с кашей из неизвестной мне ярко-желтой крупы, а у мужчин была яичница с чем-то вроде бекона, политая красным соусом. Также на столе присутствовали несколько видов хлеба, масло, различные джемы, и корзинка с ягодами, среди которых я увидела уже знакомую мне ламию, имеющую свойства афродизиака. Сразу же отметила, что ни в коем случае больше не буду есть эту ягоду. Хватит уже с меня неожиданных и бесконтрольных постельных сцен.
Инар, взяв один из стеклянных заварников, налил в мою кружку ароматный горячий чай с облепихой и веточками мяты. Сам же он пил крепкий черный кофе без сливок, который ему предложил мой отец.
Сделав глоток из своей кружки, я сразу поняла, что чай явно не обычный. С каждой секундой волнение и напряжение в моем теле все быстрее растворялось в этом горячем, сладковатом настое с небольшой облепиховой кислинкой. Обхватив кружку обеими руками, я медленно выпила все до последней капли, а после, подняв взгляд, увидела улыбающихся мужчин, которые неотрывно следили за мной.
Отставив кружку, я подняла одну бровь, переводя взгляд от Инара к отцу, спросила:
— Что-то не так?
Мне ответил Инар.
— Все в порядке, родная, просто мы рады, что настой сработал. Этот чай у василисков всегда подают беременным женщинам на первых сроках. Травы, находящиеся в нем, помогают избавиться от тошноты и успокоить нервы, расшатанные гормонами. Сегодня утром, пока ты спала, я попросил Лерона достать все нужные ингредиенты, и его кухарка приготовила для тебя настой. Мы боялись, что на тебя он не подействует, но слава Ингевилю, наши страхи не оправдались. А это значит лишь то, что дитя, растущее под твоим сердцем, вероятнее всего будет иметь ипостась василиска. Это подтверждает тот факт, что чай сработал, и то, что токсикоз начался так рано. И это замечательно, потому что в таком случае твою беременность и роды сможет контролировать лекарь Лерона, и нам не придется воровать для этих целей какую-нибудь видящую.
Когда Инар закончил говорить, я, сосредоточившись лишь на том, что настой избавляет от тошноты и нервов, протянула, глядя в пустую чашку:
— А можно мне еще этого вашего чаю?
Мужчины усмехнулись, и Инар, наполнив мою кружку целебным отваром до краев, вдруг забылся, и слегка коснулся губами моей щеки. Ничего не сказав, я лишь бросила на него предупреждающий взгляд. Заметив это, василиск нахмурился, и неловко кашлянув, повернулся к Лерону.
— Так что насчет разговора? Сначала все обсудим или позавтракаем?
— Позавтракаем, — сказал отец. — Боюсь, что после этого разговора мне еще долго кусок в горло не полезет.
Мы в полном молчании приступили к еде. Когда тарелки были пусты, а я уже потихоньку клевала ягоды из корзинки, Инар начал разговор.
Он рассказывал Лерону все, что мы узнали за последнее время, опуская лишь подробности наших взаимоотношений, а также максимально кратко описав события, произошедшие в гробнице Найтири.
На протяжении всей истории я молчала, раздумывая над тем, как всего за несколько дней моя простая, скучная жизнь с примитивными человеческими заботами перевернулась с ног на голову.