Достичь горизонта (СИ)

— Эффективный сон — эффективный работник. — весело отозвался он и скрылся за очередным поворотом в ярком белом свете настенного освещения.
  
Часть 7
 
Часть 7.
21-е декабря 2268 г. Ресторан бизнес класса «Шеф Дракон».
Просторный зал ресторана, оформленный в императорском китайском стиле со всей помпезностью и пышностью декораций жужжал сдержанным ульем. Между красных резных колонн, стилизованных под дорогое дерево, опоясанных толстыми золотыми кольцами с иероглифами, стояли и бродили, кое-где сидели в частности азиаты из высших слоев общества, вели на первый взгляд непринужденные светские беседы и в целом выглядели умиротворенными.
Молодой парень не самой чистой азиатской крови, в строгом костюме и со скучающим выражением на чуть бледном лице стоял за стойкой рядом с кухней, что немного возвышалась над остальным помещением, изучал гостей. Поодаль него стоял мужчина исключительной внешности — высокий рост, скуластое широкое лицо, мощный подбородок и нос, фигура, выточенная словно из гранита, казалась невозможной, даже шикарный дорогой костюм не мог скрыть мощные плечи и бицепсы, сбитый торс и толстенные трубы-запястья.
— Посмотри на них, сын. — скрипучим глубоким басом заговорил мужчина, не поворачивая головы и не отрывая взгляда от толпы. — Как ты думаешь, о чем они говорят?
— Пап. — коротко выдохнул парень. — Я думал мы это уже проходили.
— Я хочу закрепить эти знания в твоей голове. — голос родителя становился громче и жестче с каждым словом. — Я хочу быть твердо уверен в том, что ты сможешь принять управление хотябы пятой частью нашего бизнеса.
— Ты выдернул меня из сессии, притащил в самый центр Москвы только что бы послушать еще раз мой монолог? — парень тоже повышал голос, приближался к отцу крошечными, но уверенными шажками, пока они не встали плечом к плечу.
Ростом сын был немного ниже отца, а телосложением явно пошел в мать — худощавый, тонкий как бамбуковый стебель, движения грациозны и не лишены изящества, позвоночник натянут как струна, плечи лихой реей сопровождают каждое движение головы парня и иногда вторят мимике приятного лица, на котором отчетливо видна русская кровь матери. Длинные и прямые волосы цвета самой черной ночи едва касались острых ключиц, проглядывающих сквозь тонкий хлопок белой рубашки.
— Меня беспокоит это твое новое увлечение. — отстраненно отвечал мужчина. Его цепкий холодный взгляд едва коснулся лица сына, и тут же вернулся к толпе гостей.
— Беспочвенно. — вторил интонациям отца парнишка.
— Отнюдь. — он завел руки за спину и развернулся в пол оборота к сыну, что могло означать только одно — владелец этого ресторанного бизнеса, одного из пяти крупнейших на материке, настроен говорить серьезно.
— Я избрал свой путь. — парень не дал договорить отцу, что, несомненно, уязвило бы его авторитет, услышав хоть кто-нибудь еще их разговор, однако родитель сохранял беспристрастное выражение лица. — Мне близка иная индустрия…
— Тем не менее ты ведешь дела в нашей нише под нашей фамилией. — вернув главенство в диалоге с нажимом парировал отец.
— Пустое. — чуть сощурил миндаль глаз юноша. — Это была не моя инициатива.
— Однако ты справляешься, Хуанг.
— Только бездарь не справится с небольшой сетью мобильных закусочных с лапшой.
Они обернулись друг к другу лицом. Стороннему наблюдателю могло показаться, что чиркни между ними зажигалкой и все вокруг взлетит на воздух, но это не так. Как раз наоборот — это было ловкое противостояние, партия в шахматы, спарринг характеров. Своеобразная игра-дуэль, из которой парень не должен выйти проигравшим. Важное условие и, даже, традиция.
— Пройдем на террасу. — скомандовал отец, на что Хуанг только кивнул, принимая предложение продолжить поединок в более тихом и защищенном от посторонних глаз и ушей месте.
Мир над облаками встретил их мерцанием десятков тысяч крошечных маячков всевозможных спутников на холодном черном небе. Удивительно, но сегодня было безветренно, тихо, даже как-то мертвенно. Вдоль роскошно расписанных в восточных мотивах стен горели желтым светом самые что ни на есть настоящие бумажные фонарики.
 
Отец жестом пригласил сына начать их неспешное шествие по промозглой террасе. Не смотря на глубокую зиму, температурный фон, создаваемый крайне дорогим устройством искусственной атмосферы, позволял прогуляться несколько минут в относительном комфорте.
— Все это ерунда, Хуанг. — тише обычного сказал мужчина.
— Это трогает мое сердце. — не стушевался парень. — Как ты можешь так говорить о том, что дорого твоему сыну?
— Нет, сын. — посерьезнел отец, замедлил шаг и с толикой гнева посмотрел на свое чадо. — ты лишь несколько месяцев назад, как услышал о той игрушке… — мужчина тяжело вздохнул и на мгновенье закрыл глаза. — Не годится это для серьезной работы. Да и как дело всей жизни не годится.
— Тогда что годится? — закипал парень. — Деньги? Влияние? Власть?
— Сила и успех. — холодно отвечал родитель.
— Я отказываюсь заниматься тем, что не принесет мне счастья. — отрезал Хуанг, подошел к высоким по грудь деревянным перилам и устремил взгляд на бесконечное полотно облаков с редко выглядывающими отовсюду иными башнями гигаполиса. Хруст сильно сжатых пальцев заглушала плотная ткань карманов брюк.
Отец стоял позади парня, в очередной раз не зная, что ответить, что сказать. Для него сын не был еще до конца потерян, но чувство ускользающего сквозь пальцы одаренного наследника душило ледяной рукой все его естество. Нельзя сказать, что он не любил сына, однако любовь эта была, по мнению большинства, слишком уж… специфична. Как к самому преданному сотруднику, что был много лет правой рукой, но внезапно решил отойти от дел, чтобы быть… счастливым? Мужчина этого не понимал. Такие ценности ему чужды.
— Киён справится со всем. — заговорил тихо Хуанг. — У него на уме только прибыль.
— В том то и дело, сынок. — расслабился неожиданно для себя Ким старший. — Он хорошо справиться с движением финансов, но не с управлением. Мне нужен ты.
— Так научи его. — пожал плечами парень. — И кстати, самое время. Он уже тратит неприлично много. Это может казаться невинным, но только на первый взгляд.
— Игрушки, хобби, инвестиции. — призадумался отец. — Не вижу ничего, что может заставить усомниться в его способностях. Киёну всего двенадцать, это нормально в таком возрасте, что нельзя сказать о тебе. — он начинал сердится по-настоящему. Добавлял масла в огонь разговор со спиной сына, что было неприемлемо для столь солидного человека. Однако…
— Игрушки сменятся на женщин, хобби на наркотики, отец. — голос Хуанга был усталым. Этот разговор ему надоел. — Ты не видишь, что он превращается в очередного придурка с золотой ложкой во рту? — парень обернулся.
Его лицо уже немного замерзло — щеки и кончик носа покраснели, губы тонкой синеватой полоской плотно сжаты, а глаза слегка заслезились от резкой смены освещения с черного неба на нестерпимо яркие бумажные фонарики. Богатая мимика являла искреннее беспокойство за брата, от чего вся эта картина вызвала в мужчине искорку теплоты, легкий укол вины и жгучую капельку раскаяния чуть ниже горла.
— Ты преувеличиваешь… — попытался казаться снова твердой скалой Ким старший.
— Нет, отец. — перебил его юноша. — Ты замечаешь только его успехи в учебе и в первых попытках вести бизнес. Цельная картина скрыта за ширмой твоего безразличия к душам сыновей.
Это было слишком жестко и жестоко — подумали они оба. Отец семейства Ким прекрасно осознавал, что не так, что можно и нужно менять. Ему сделалось отчаянно больно, хоть и на секундочку. Хуангу, впрочем, тоже. Их взгляды потупились, под костюмами, на коже проступили мурашки толи от слов парня, толи от холода.
— Прости, пап. — шепнул виновато Хуанг, но тут же вернул себе былую жесткость, как и принято в их семье. — Я был слишком резок. Перенесем этот разговор на ближайшее будущее, когда будет время?