Неожиданная Россия. XX век (СИ)
32-летний Владимир Кириллович Выхристов до революции так же был активным эсером-террористом. В 1904 году покушался на Одесского градоначальника, был сослан на вечную ссылку в Сибирь. В 1917 году возглавил совет крестьянских депутатов во Владивостоке.
29-летний уссурийский казак Федор Иванович Сорокин, хотя и происходил из считавшегося верным царю сословия и имел мирную профессию школьного учителя, но до революции тоже не раз арестовывался полицией за оппозиционные идеи. Как видим, все избранные на Дальнем Востоке в ноябре 1917 года депутаты Учредительного собрания, будь то сторонники большевиков или их противники, были активистами революции и антимонархических движений, а раскол между ними стал прообразом грядущей гражданской войны.
«Чёрный пиар» в Харбине
«Избирательный округ Китайской Восточной железной дороги», находившийся за пределами России, как и Камчатка, из-за небольшого числа голосующих выбирал всего одного кандидата простым большинством голосов без сложных подсчётов через «избирательный знаменатель».
Главными конкурентами здесь стали генерал Дмитрий Хорват, управляющий КВЖД, Китайской Восточной железной дорогой, и большевик Мартемьян Рютин, прапорщик одной из рот харбинского гарнизона. Впрочем, кандидатов было много, и очевидцам особенно запомнился один из них, использовавший в прямом смысле «чёрный пиар» – разъезжавший на агитационном грузовике, шофёром которого был негр. Русские обитатели Харбина были привычны к китайцам, а вот чернокожий африканец тогда был в диковинку и обыватели сбегались посмотреть не столько кандидата в депутаты, сколько его необычного шофёра…
Итоги выборов в Харбине оказались неожиданными. Хотя главными фаворитами считались соперничавшие друг с другом генерал-консерватор и прапорщик-большевик, победил меньшевик Николай Арсеньевич Стрелков. За него проголосовали 13 139 человек или 37,37 % всех пришедших на избирательные участки.
Выпускник философского факультета Московского университета, 38-летний Стрелков до революции тоже был причастен к антимонархической деятельности, хотя обошёлся без стрельбы и арестов. По воспоминаниям современников победитель выборов в Харбине был «невзрачен, с монотонным голосом». Одним словом, на выборах депутата Учредительного собрания харбинские избиратели предпочли середину – вместо консервативного генерала и слишком радикального большевика избрали вроде бы революционера, но умеренного.
Колыма голосует последней
Якутия на выборах 1917 года была едва ли не самым крупным по территории «избирательным округом». Населения для той эпохи здесь тоже было немало – четверть миллиона человек. Из них 87 % составляли якуты, 6 % – русские, остальные – северные народы, эвены и эвенки, юкагиры, чукчи… Их жизнь тогда ещё не слишком отличалась от первобытной, поэтому вопросы Учредительного собрания юкагиров и чукчей волновали не сильно.
К началу XX века Якутская область по грамотности населения занимала одно из последних мест в Российской империи, не многим более 4 % умеющих читать и писать. Именно для таких регионов при выборах в Учредительное собрание была предусмотрена возможность голосовать не «кандидатскими списками», а при помощи опускаемых в урну шаров.
Естественно при таком количестве не умеющих читать, главное влияние на ход выборов должен был оказать «столичный» Якутск, город в котором проживало большинство грамотных и политизированных. Как только здесь узнали о начале избирательной кампании в Учредительное собрание, то первым фаворитом сразу стали считать Григория Петровского. Видный большевик, он до революции был депутатом Госдумы и в 1914 году за антимонархическую агитацию оказался в ссылке в Якутии.
Однако к концу 1917 года местные революционеры окончательно разругались по поводу отношения к Временному правительству и кандидатуру Петровского (позже именно в честь него в СССР назовут недавно переименованный на Украине город Днепропетровск) с выборов сняли. В итоге на два предоставленных Якутии депутатских места претендовали четыре кандидата: один из первых адвокатов-якутов Гавриил Ксенофонтов, лидер выступавшего за якутскую автономию «Трудового союза федералистов»; меньшевик Михаил Попов, один из первых якутских сторонников революционной социал-демократии; кадет (конституционный демократ) Дамиан Кочнев, из «русских старожилов» Якутии, один из первых переводчиков библии на якутский язык; и кандидат от партии социалистов-революционеров (эсеров) бывший ссыльный Василий Панкратов.
В городе Якутске выборы прошли, как и по всей России, с 12 по 14 ноября 1917 года. Однако в отдалённых и труднодоступных районах якутского Севера избирательный процесс затянулся. Например, в Олёкминском уезде выборы шли целую неделю до 19 ноября, а в Вилюйском уезде – до 3 декабря. В Колымском уезде из-за жестокой зимы выборы вообще отложили до февраля следующего 1918 года…
«А скоро ли будет созвано Учредительное собрание?..»
В итоге при подсчётах учли не более половины голосов потенциальных избирателей, а исход выборов решили город Якутск и центральные районы. Победили 29-летний «федералист» Гавриил Васильевич Ксенофонтов (за него проголосовали 43 % участвовавших в выборах) и 53-летний эсер Василий Семёнович Панкратов (32 % голосовавших).
Судьба избранного от Якутии эсера Василий Панкратова оказалась, без сомнения, одной из самых необычных среди бурных биографий семи сотен иных депутатов Учредительного собрания. Он родился далеко от берегов Лены, в Тверской губернии. В юности был революционером-«народовольцем», отсидел полтора десятка лет в одиночной камере Шлиссельбургской тюрьмы и в 1898 году был сослан в Якутию. После стольких лет каменных казематов суровая якутская тайга показалась ему почти раем. Он так вспоминал об этом: «После четырнадцати лет одиночного заключения и целого года путешествия по сибирским тюрьмам и этапам под суровым конвоем я очутился на свободе в Вилюйске в конце февраля. Несмотря на суровые морозы, в это время солнце дольше держится на горизонте, а краски его до того разнообразны, нежны и прихотливы, что я целыми часами любовался чудным небесным сводом, и должен сознаться, что в первый раз так глубоко полюбил северную природу…»
Панкратов Василий Семёнович (1864–1925) в ссылке в Якутии.
Фото из книги: Панкратов В.С. «С царём в Тобольске», Ленинград, издательство «Былое», 1925 г.
К моменту избрания депутатом Учредительного собрания от Якутии, Василия Панкратова отделяло от берегов Лены более трёх тысяч вёрст. Решением Временного правительства бывший ссыльный и заключённый был назначен главным «тюремщиком» свергнутого царя Николая II. Впрочем, царская тюрьма была волне комфортабельной, отрекшийся монарх с семьёй жил под охраной депутата Панкратова в резиденции тобольского губернатора.
Понятно, что бывший царь и бывший якутский ссыльный, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Николай II в своём дневнике не раз называл Панкратова «поганцем». Однако это не мешало детям последнего царя с увлечением слушать рассказы бывшего ссыльного о Якутии и её чудесной природе. Свергнутого царя рассказы «о северном сиянии, о якутах и тунгусах» не сильно интересовали, однако он часто расспрашивал Панкратова о другом. Как вспоминал сам бывший якутский ссыльный: «Даже Николай II неоднократно спрашивал, а скоро ли будет созвано Учредительное собрание?» В семье отрёкшегося монарха почему-то считали, что Учредительное собрание вышлет их за границу…
Однако ни в судьбе последнего царя, ни в судьбах России избранное чуть более столетия назад Учредительное собрание никакой роли не сыграло. В январе 1918 года после дня довольно бестолкового заседания, его разогнали революционные матросы.
Судьбы дальневосточных депутатов
Никто из 11 депутатов, избранных на Дальнем Востоке, в краткой работе Учредительного собрания не отметился. Судьба всех 11 сложилась по-разному, но у большинства трагично.
