Неожиданная Россия. XX век (СИ)
«Стать одним из величайших в мире портов…»
Сам факт начавшейся в 1914 году мировой войны делал Владивосток важнейшим портом нашей страны. Конфликт с Германией блокировал морскую торговлю Петербурга и других прибалтийских и финских портов Российской империи. Когда через три месяца в войну вступила Турция, оказалась прервана международная торговля и портов Чёрного моря. Мурманска и железной дороги к нему на момент начала войны ещё просто не существовало, а работу единственного в европейской части страны Архангельского порта, оставшегося неблокированным вражескими флотами, зимой существенно затрудняли льды Белого моря. К тому же морская «дорога» в Архангельск проходила через воды, где действовали немецкие подводные лодки.
Таким образом, Владивосток с осени 1914 года остался единственным в России крупным морским портом, через который беспрепятственно и безопасно круглый год могли поступать грузы, необходимые для обороны страны. В те дни военный губернатор Приморской области Арсений Сташевский, обращаясь в столичный Петроград, сообщал, что отныне «Владивосток как транзитный пункт для грузов, идущих из-за границы на театр военных действий, может стать одним из величайших в мире транзитных портов». Для этого, по мнению Приморского губернатора, требовалось ускорить строительство новых портовых сооружений и причалов.
Значение Владивостока, как главного порта России, особенно выросло в связи с тем, что отечественная промышленность не справлялась с требованиями мировой войны. После всеобщей мобилизации, численность русской армии превысила 5 миллионов человек, а боевые действия развернулись на огромном пространстве – от Балтики до Закавказья. Гигантский фронт и огромное количество войск требовали небывалых расходов материальных средств. И уже в начале боевых действий все запасы оказались исчерпаны, русская армия столкнулась с нехваткой оружия, боеприпасов и снаряжения. Поскольку с растущими военными заказами своя промышленность не справлялась, быстро решить проблему могли только закупки за рубежом и их доставка на фронт через Владивосток.
Интенсивные работы по расширению Владивостокского порта стартовали сразу после начала войны. Для скорейшей разгрузки прибывавших судов всю береговую полосу между мысом Эгершельда и военной гаванью превратили в обширную причальную линию, новые причалы строились и в Амурском заливе. Если в 1913 году во Владивосток из-за рубежа доставили 271 тысячу тонн грузов, то в следующем году их здесь получили уже на треть больше. А в 1915 году Владивостокский порт принял уже миллион тонн иностранных грузов, почти в четыре раза больше, чем в последнем довоенном году.
«Вымещать на них злобу не следует…»
С началом мирового конфликта на Дальний Восток стали завозить не только импортные военные грузы, но и военнопленных. Первые из них появились в регионе уже в октябре 1914 года – их разместили в Хабаровске, в Полковом переулке (ныне улица Павловича), в казармах уехавших на фронт полков 6-й Сибирской стрелковой дивизии. Для местного населения и охраны власти выпустили разъяснения: «…военнопленные – открытые обезоруженные враги, которые шли воевать по приказу своего правительства. Вымещать на них злобу, а тем более издеваться над ними не следует».
Так как железная дорога вдоль Амура еще не была закончена, то в Приморье первые эшелоны пленных везли через территорию Китая по КВЖД. И на китайской границе у станции Маньчжурия перепуганные пленные взбунтовались – преодолев в вагонах тысячи вёрст бескрайней Сибири, они не могли понять, в какую же даль их везут. Через переводчиков и офицеров им объяснили дорогу, вызвав бурю удивления: «Как, и за Китаем еще Россия? У русских так много земли?!»
Уже весной 1915 года на Дальнем Востоке, который отделяло от фронтов более семи тысяч вёрст, насчитывалось свыше 30 тысяч пленных. В основном это были солдаты и офицеры германской и австро-венгерской армий, но среди них насчитывалось и 1945 подданных Османской империи. Почти все турки прибыли на Дальний Восток истощенными и больными – в долгой дороге через весь континент они отказывались есть мясо, подозревая, что им дают запрещенную исламом свинину.
В Хабаровске и окрестностях к апрелю 1915 года насчитывалось 4163 пленных, а в Никольске-Уссурийском (ныне город Уссурийск Приморского края) почти 9 тысяч пленников, привезённых с далёкого Запада, немногим уступали по численности местному населению. В посёлке Шкотово, в полусотне километров от Владивостока, при населении около тысячи человек разместилось почти четыре тысячи пленных.
Поскольку в крае после массовой мобилизации не хватало рабочих рук, то особое совещание при Приамурском генерал-губернаторе решило «в целях удешевления стоимости привлечь к работам в самом широком размере наличность в крае крупной рабочей силы в лице военнопленных». Уже летом 1915 года на строительстве Амурской железной дороги трудилось почти 5 тысяч пленных, ещё 3 тысячи работали на строительстве мостов через реки Суйфун (ныне Раздольная в Приморье) и Бира (приток Амура, ныне в Еврейской автономной области).
Среди немецких пленных отобрали четыре сотни высококвалифицированных токарей и слесарей, отправив их работать в арсенал и железнодорожные мастерские Хабаровска. В следующем1916 году недалеко от Благовещенска силами немецких пленных была возведена колония для детей, чьи отцы погибли на фронтах Первой мировой войны.
Особым спросом пользовались пленные редких профессий. Так в городе Никольске-Уссурийском в типографии газеты «Уссурийский край» на протяжении почти всей Первой мировой войны наборщиками работали двое австрийских пленных. По воспоминаниям очевидцев, они пользовались неограниченной свободой, гуляя по городу без всякого конвоя.
В Хабаровске особую популярность приобрёл симфонический оркестр из пленных австро-венгерской армии, которые раньше работали профессиональными музыкантами в Вене и Будапеште. Этот оркестр в 1916 году ежедневно играл в принадлежавшей купцу Александру Архипову и располагавшейся в центре города кофейне «Чашка чаю».
«Комфорт для таких иностранных пленных неуместен…»
Всего за годы Первой мировой войны на Дальнем Востоке оказалось около 50 тысяч вражеских пленных. Но прежде чем на Дальний Восток прибыли первые пленники с далёких фронтов, в регионе ещё летом 1914 года успели обзавестись собственными «военнопленными». Ими стали иностранные подданные и лица немецкого происхождения, заподозренные в шпионаже. Их арестовывали и ссылали в глухую тайгу на север Российской империи, в основном в Якутию.
Только из Владивостока в 1914 году за три первых месяца войны в Якутию сослали три десятка иностранных граждан, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии. Всего же в Приамурском генерал-губернаторстве до конца 1914 года было арестовано почти 400 немецких и австрийских, а также 115 турецких подданных, впоследствии сосланных в Якутию. «Всякий комфорт для таких иностранных военнопленных неуместен», – сообщалось в грозной телеграмме Министра Внутренних Дел на имя Приамурского генерал-губернатора от 17 августа 1914 года.
Особо негативному вниманию подверглась крупнейшая на Дальнем Востоке торговая фирма «Кунст и Альберс», которую местная пресса в военном угаре именовала «университетом шпионажа». Впрочем, подозрения были небеспочвенными – созданная немецкими коммерсантами фирма, имея около полусотни отделений по всему региону и в ближайших местностях Китая, невольно стала хорошей «крышей» для германской разведки. Когда осенью 1914 года у служащих фирмы и в торговых помещениях прошли массовые обыски, то были обнаружены свидетельства шпионажа – собранные для отправки в Германию сведения о Владивостокской крепости и русском Тихоокеанском флоте.
Был арестован богатейший дальневосточный коммерсант Адольф Даттан, один из совладельцев фирмы «Кунст и Альберс». Уроженец Германии, он к тому времени уже 40 лет жил и работал во Владивостоке, принял русское подданство и в 1914 году, накануне начала войны, даже получил указом царя потомственное дворянство. После ареста подозреваемый в немецком шпионаже новоиспечённый русский дворянин содержался на гауптвахте Владивостокской крепости. Прямых доказательств его вины не нашли, но всё же отправили в ссылку.