Игра в прятки (СИ)
***
Ближе к вечеру, когда пациент уже пришел в себя, я перевезла его в стационар при помощи Энтони. Его вообще приставили ко мне, поскольку когда в медблоке на постоянной основе находится заключенный, наличие вооруженной охраны — обязательное правило. Больной не может быть прикованным наручниками все время. Конечно, его отделяет от меня прочная металлическая решетка, но мне нужно время от времени заходить, чтобы проверить состояние или провести необходимые процедуры.
Впрочем, постоянным присутствием Энтони в этом случае я все же пренебрегла, отпустив его практически сразу. Обычно я действую более осмотрительно, но в этот раз для такого поведения у меня было несколько причин. Во-первых, я совершенно не ощущала угрозы от Райнера. Возможно, зря. Во-вторых, мне нужно было выяснить у него кое-какую информацию и делать это стоило без лишних глаз и ушей.
— Ну как тебе под тяжелыми наркотиками? Понравилось?
— Учитывая то, что я ничего не помню, будем считать, что да. За самые лучшие моменты в жизни всегда приходится расплачиваться краткосрочной амнезией. Рассказывай. Что было? Я танцевал на столе? Если да, то я требую подробностей. Или танцевала ты? Тогда я требую не только подробностей, но и выхода на бис.
— Поверь, мне очень жаль, но на столе ты не танцевал. А я уж тем более, но об этом я как раз не жалею.
— Что, совсем? Скучно! И что же я тогда делал?
— Назвал меня красивой, — усмехнулась я, решив промолчать о том, что странной он меня назвал даже дважды.
— Правда? — он заинтересованно посмотрел на меня. — Ладно, пусть так. Но ты ведь понимаешь, что самый красивый здесь все равно я.
— Это еще почему? — я откровенно улыбалась. Меня забавляла его показательная самоуверенность.
— Ну сама посуди, кто здесь пользуется большей популярностью? Готов поспорить, по количеству воздыхателей я тебя переиграю.
— Ладно, королева красоты, уговорил. Титул твой, — усмехнулась я и продолжила уже серьезным тоном. — Расскажи, у тебя есть родственники или другие близкие люди?
— Зачем тебе? Думаешь, уже пришло время знакомить тебя с семьей?
— Конечно. Столь быстроразвивающиеся отношения этого прямо требуют. А если серьезно, то кто-то может подать апелляцию или прошение о переводе.
— Нет у меня никого, — вздохнул он. — Того, кто сможет этому поспособствовать, точно. Я ведь понятия не имею, благодаря кому оказался здесь и кому можно доверять.
— Все еще настаиваешь на своей невиновности?
— Было бы глупо, если бы я отказался от своих слов всего через пару дней, не находишь? — голос был спокойным, но мне все же послышались суровые нотки, которые указывали на раздражение.
Глупо, конечно. На что я надеялась, спрашивая об этом? Я сама не могу дать ответ на этот вопрос. Просто я не до конца разобралась в этой ситуации и пока не знаю, кому верить. Хотя, если положить руку на сердце, в глубине души я понимала, что чаша весов моего доверия склоняется в сторону Райнера.
— А что насчет твоей семьи, мисс Дэвис?
— Что? — я не сразу поняла смысл его слов.
— Расскажи о своей семье, — повторил он.
— Зачем тебе?
— Интересно, — просто ответил он, заставив на секунду опешить от такой откровенности.
— Нет у меня семьи. Родители погибли три года назад. Есть тети, дяди и кузены, но мы никогда особо не общались.
— Прости, — странно, но было похоже, что ему и правда жаль. Не моих родителей, конечно, а скорее того, что я осталась одна.
— Ничего, — ответила я, так и не научившись правильно реагировать на соболезнования. — И вообще, мы тут не обо мне болтать должны. Тебе нужно отдыхать, а мне составить отчет. Так что в ближайшие пару часов лучше помолчи, если не хочешь, чтобы я снова начала в тебя острыми железками тыкать.
— Ну вот, я же говорил, что все врачи — потенциальные маньяки.
***
Дни, которые я проводила в компании своего странного пациента, нельзя было назвать спокойными и размеренными, как мои прежние стандартные смены. Сейчас шутливые перепалки и прозрачные намеки сопровождали меня на протяжении всего рабочего дня.
— Привет, — поздоровалась я с Райнером. — По какому случаю такая кислая физиономия?
— Да с вашим вторым врачом разве можно по-другому? Ты его видела? Никакого чувства юмора!
— Если человек не понимает твоих шуток, это говорит только о его адекватности, — хмыкнула я, подходя к кофеварке. — Прости, тебе кофе не предлагаю.
— Да, я уже понял, что ты очень жестокий и бессердечный человек. Впрочем, я даже обижаться не буду. Без кофе я, так и быть, обойдусь. Наверняка дрянь редкостная, учитывая состояние этой доисторической техники, — резонно заметил он. — Лучше бы книгу мне принесла, чтобы было чем себя занять в твое отсутствие.
— Хорошо, — легко согласилась я. — Попрошу Энтони, он принесет из камеры.
— Ты правда думаешь, что у меня в камере есть книги? — он даже приподнялся на локтях, оценивая меня скептическим взглядом.
Я нервно закусила губу. Могла бы и сама догадаться, что литературы у него нет. Как мне стало известно несколько дней назад, его даже на прогулку не выводят, а значит, о посещении библиотеки тоже можно лишь мечтать. Я отвернулась, не желая показывать жалость, которая сейчас наверняка скользила в глазах. Мне почему-то казалось, что его это только разозлит. Я взяла со своего стола журнал, и протянула Райнеру через решетку.
— Держи. Просвещайся и ни в чем себе не отказывай.
— The BMJ?* Как ты вычислила мои пристрастия? Всю жизнь мечтал узнать о последствиях психотропных препаратов на органы зрения.
— Не привередничай. Художественную завтра захвачу. И раз уж ты такой разборчивый, можешь высказывать свои пожелания.
— На твой выбор, min skönhet, — снова выдал он это нелепое и до сих пор непонятное прозвище.
— "Портрет Дориана Грея" устроит? Мне кажется, у вас с ним много общего.
— Это снова был намек на мою неземную красоту?
— Я, конечно, помню, что ты у нас королева. Особенно сейчас. Желтый тебе к лицу, — подмигнула я ему, намекая на цвет кожного покрова после операции на печени, — Но вообще-то это был намек на раздутое эго.
— Жаль, но ее я уже читал, так что подбери что-нибудь другое.
— Будешь выделываться, я тебе «50 оттенков серого» принесу.
А вот это предложение его так заинтересовало, что он приподнялся еще сильнее и даже подался вперед, а озорной блеск в глазах достиг тех пределов, когда кажется, что искры сейчас выпрыгнут из радужек и устроят пожар.
— Это твоя любимая? Интересно. Ты открываешься с новой стороны.
— Ну да, — фыркнула я, — Я же очень похожа на любительницу графомании, во время прочтения которой хочется застрелиться от тупости диалогов.
— То есть ты все же читала? — на его губах расцвела легкая улыбка, а одна бровь поползла вверх.
Обычно я не смущаюсь, правда. Медицинский колледж закаляет сильнее, чем служба в армии. Да и моя работа не оставляла надежды на то, что у меня останется привычка краснеть. Я стойко выдерживала самые откровенные пошлости от некоторых моих пациентов, но сейчас жар почему-то все же прилил к щекам. Я снова поспешила отвернуться, чтобы этого не было видно, и ответила ровным голосом:
— Пыталась. Меня хватило до фразы: «Держись от меня подальше. Я не тот, кто тебе нужен», — с придыханием процитировала я, заставив Райнера рассмеяться.
— Наверняка пропустила много интересного.
— Можно подумать, ты это читал, — я закатила глаза, не в силах больше выдерживать этот разговор.
— Кто меня знает, — улыбнулся заключенный. — Но так и быть, на твой экземпляр претендовать не буду. Эту книгу можешь оставить себе для личного чтения. Принеси что-нибудь из того, что нравится тебе.
Я бросила на него испытывающий взгляд. Зачем это ему? Он ведь может назвать любую книгу. Было похоже, что он решил меня то ли проверить таким образом на что-то, то ли узнать получше. Странно все это. Но я молча кивнула, сворачивая разговор о литературе. А приехав домой долго стояла возле книжного шкафа, думая о том, что же выбрать.