Кости внутри (ЛП)

Магия окружила их, подражая мерцанию жара пустыни. Пот стекал по виску Гетена и между лопаток.
— Постоянно шумят люди, звук похож на грохот волн Серебряного моря. Флейты из тростника, барабаны и колокола создают ритм днем и ночью, жрецы Семел танцуют и поют своей богине, зовут гостей в храмы.
Теперь заклинание переняло звуки пустынного города, цитадель Ранит пропала, Гетен произнес слова, которые перенесли бы его и Галину через широкое Серебряное море к священному городу Семел. Жар дал ему понять, что они прибыли. Вонь и шум, которые Галина обещала, и глаза Гетена слезились. Он прищурился, глядя на высокие врата, посмотрел на Галину, а она выругалась.
— Почему они закрыты? — сказала она.
Гетен отклонил голову, чтобы увидеть вершину ворот, но замков или ручек не было видно.
Врата были ослепительно белыми, покрытыми вырезанными цветами, птицами и зверями.
Голоса и музыка были печальнее, чем он ожидал. Он огляделся. Вместо радуги красок город кровоточил. Стены были в красной ткани. Люди носили этот цвет от головы до пят. Улицы были в красных лепестках.
— Может, они закрыты на фестиваль, — он махнул на округу.
— Фестиваль? — Галина отвела взгляд от закрытых ворот. Ее глаза расширились. Она помрачнела. — Боги.
— Что?
— Город скорбит.
— По Вернарду? — это было маловероятно, хоть два королевства и были союзниками.
— Нет, — она понюхала воздух, словно искала добычу. — По себе. Воняет страхом, — она повернулась к вратам, вытащила кинжал из-за пояса и постучала рукоятью по вратам. — Смерть или вторжение — единственные причины, по которым врата могли закрыть днем, — ее стук разносился эхом в огромной крепости перед ними.
Гетен нахмурился. На них пялилась толпа.
— Галина, нас заметили.
Она оглянулась, а потом повернулась к вратам и продолжила стучать.
— И?
Он посмотрел на стены. Солдаты заметили толпу. Они указывали на женщину, бьющую во врата.
— Солдаты тоже нас заметили.
— Хорошо. Пусть спускаются и открывают.
Стрелы направили на них, как и взгляды, капитаны Ор-Хали смотрели на рыжеволосую женщину, стучащую в их двери.
— Мы можем скоро умереть от стрел, — сказал он.
С другой стороны ворот донеслось звяканье.
— Наконец-то, — сказала Галина и убрала кинжал в ножны, окошко открылось, стало видно темно-карие глаза.
— Кто ты? — спросил высоким голосом мужчина на общем языке.
— Галина Персинна Риш, герцогиня Риш и воительница Ордена Красного клинка. Со мной Гетен Риш, маг солнца и герцог Риш. Мы требуем аудиенции с Арик-боком.
Окошко закрылось со стуком. Послышался лязг, а потом скрип, дверь открылась, впуская их. Большие врата остались запертыми.
Гетен и Галина прошли в крепость королей Ор-Хали и увидели стражей, сжимающих изогнутые сабли.
Галина прижала ладони в традиционном приветствии для визиря и вооруженных людей.
— Благодарю, что открыли для нас двери.
Гетен повторил за ней жест и слова. Это было традиционное приветствие гостя в Ор-Хали.
Мужчина ответил жестом и низким поклоном, признавая их королевский статус. Но солдаты не двигались, не убрали оружие.
Визирь повел их в комнату.
— Прошу, подождите тут, — он пропал в лабиринте крепости. Четыре солдата заслонили выход. Двое слуг в красном прошли с тарелками фиников и графинами. Галина потянулась за бокалом. Гетен не спешил делать это.
Она взглянула на него.
— Пей и ешь. Это не отравлено. В Ор-Хали не стали бы травить тебя первым же блюдом, — она поднесла бокал к губам и сделала большой глоток.
— Это успокаивает, — Гетен взял себе несколько фиников. Он любил их в детстве, но редко ел, когда вырос. На рынках Урсинума они бывали редко.
Слуги принесли тряпки, чтобы они вытерли руки, добавили напитки и финики, пока Галина и Гетен ждали. Вой донесся в открытые окна. Тут жар пустыни был мягче. Фонтаны журчали где-то в садах крепости. Широкие коридоры и открытые беседки направлял ветер океана в крепость.
Галина прошла к окнам, закрыла глаза от солнца, отражающегося от воды. Ветерок приподнимал волосы вокруг ее лица в нежном танце.
 
Дверь открылась, визирь вернулся.
— Прошу, идите за мной, — он поманил их. Стражи за ним оставались настороже, сжимая оружие в руках.
Гетен и Галина шли за невысоким мужчиной по серебряным искрящимся коридорам под высокими потолками. Они миновали белые мраморные дворы с прудами-зеркалами, где были птицы с длинными шеями и рыба, переливающаяся радугой. Окна высоко наверху показывали тонкие облака на синем небе.
Они миновали золотую арку и попали в покои королевской семьи. Галина была одной из нескольких чужаков, которым позволили спать в этой части замка. В семнадцать она приходила в себя под надзором личного целителя Арика-бока. Больше коридоров, серебра и камней, золота и дерева, мрамора. Они остановились перед замысловато вырезанной деревянной дверью, украшенной красным шелком.
— Знаете храм Семел? — спросил визирь, Галина и Гетен кивнули, и он открыл дверь и провел их внутрь.
Галина прошла раньше Гетена, застыла посреди прохода к алтарю, отпрянула и сжала его ладонь. Она издала тихий сдавленный звук.
Гетен посмотрел на алтарь. Семь маленьких гробов стояли там, укутанные в красный, окруженные горящими свечами. Огоньки отражались от семьи крохотных крылатых диадем — символа правящей семьи. Они лежали на гробах, как и полагалось для детей короля. За ними был гроб размером для взрослого, на нем была большая диадема, кристаллы сияли в свете свечей.
Галина вдохнула с дрожью, взяла себя в руки и пошла дальше, остановилась у кольца свеч. Она прижала ладонь к горлу с горем на лице. Другая ладонь еще сжимала руку Гетена, она шептала их имена на надписях у диадем.
— Фазил и Фатинна, Рафик, Инбар, Накиа, Зара и маленький Валид, — она посмотрела на большой гроб и медленно покачала головой. — Ниша-бокина. О, Арик, — ее голос дрогнул от имени короля. Она посмотрела на визиря. — Как они умерли?
— Страх, — последовал ответ из угла храма, знакомый голос, сутулая фигура. — Кроме королевы. Она умерла, сражаясь с крикунами, забравшими ее детей.
Галина повернулась.
— Амма?
— Крикуны? — Гетен не верил ушам. — В Ор-Хали? — он повернулся к визирю и прорычал. — Почему никто не сообщил? Когда это случилось?
— Прошлой ночью, — ответила амма Зана. — Бок охотится на чудищ, пока мы говорим.
Стражи за ними вошли в храм. Больше четырех стояли между ними и дверью. Гетен помрачнел, глядя на клинки. Их миссия получить союзников напоминала ловушку, и капкан быстро закрывался.
Галина сказала:
— Это горькое воссоединение, — она прошла к старушке и поцеловала ладони аммы Занны.
— Да, — старушка посмотрела на Гетена, когда он подошел. — Ты сохранила мага солнца с собой. Байчу будет рада.
— Ей нужно лезть в мои дела? — пробормотала Галина.
Младшая дочь аммы Занны, Байчу была подругой Галины десять лет. Она любила сплетни, тайны — особенно, любовного плана.
Смеясь, амма Занна похлопала Галину по руке.
— Ты знаешь, что ее интересуют дела всех, — она посерьезнела, меняясь резко, как ветер в пустыне, и притянула Галину ближе. — Будь осторожна, дитя, — сказала она так тихо, что Гетен чуть не пропустил ее слова.
Галина кивнула и сказала так, чтобы слышал и визирь:
— Знаю, амма. Не верится, что крикуны добрались до земель Арика. Я прибыла сюда в поисках альянса, но нашла только печаль, — она опустила голову на плечо аммы Заны.
Старушка повернула голову и прошептала в ухо Галины:
— Гетена терзают подозрения.
Он спросил:
— Где аппа Унеган?
— С Ариком-боком, — ответила амма. — Старый дурак возомнил себя убийцей чудищ, — она покачала головой и пробормотала. — Погубит себя.
 
Гетен скривился.
— Мне нужно присоединиться к ним. Я, к сожалению, убил много псов Скирона.
Амма кивнула:
— Я слышала об этом, сказала ему и Арику. Они не хотели ждать помощь.