Дрёмы Н.Е.Т. (СИ)

- Чего это? - Жорик уже понял, что дело плохо и остановился - Кто это?
- Доставай Авакина, напарник.
Спереди трое и сзади четверо. Все в странных масках, закрывающих пол лица. Они уже ждали. Переулок опустел.
Жорик осторожно положил руку на кобуру и вытащил пистолет.
- А вон тот, с бедрами, это не баба?
Девушка услышала вопрос неосторожно заданный без микрофона и засмеялась. Знакомый смех. Машины взвыли сиренами и люди в масках бросились к ним, сужая круг.
***
Сергеич открыл глаза и глотнул свежего воздуха. Ничего не видно, только красный туман и плавающие пузыри. Полежал немного приходя в себя и попытался встать. Красная пелена в глазах задвигалась активнее из стороны в стороны, открывая частично внешний пейзаж. В основном это был потемневший свод.
Сергеич поднял руку, но так стрельнуло в предплечье болью, что сразу уронил ее. Попробовал поднять правую, но она совсем не реагировала. В ушах закололо, как будто вставили длинный прут и проворачивали его сквозь мозги. Сергеич закричал ругаясь и все-таки повел левой рукой по глазам, сдергивая красную пелену. Помогло, и красная туча ушла, уступая место лицу старушки.
- Ой, - сказала старушка и моргнула. - Шевелится. Живой значит.
- Медика, - смог выдавить Сергеич, - вызови.
- Хорошо, - сказала старушка и исчезла с экрана.
Сергеич вспоминал, хоть и очень медленно. Кажется ту битву они с Жориком проиграли. И проиграли тяжело. С большими потерями. Теперь нужно вызвать медиков, шлем ведь для этого и существует. Сергеич закрыл глаза и как его и учили активировал звонок в мед. часть. Никакой реакции. Измученный мозг не справлялся с поставленной задачей - шлем не связывался со скорой.
- Ладно, - пробормотал Сергеич и попробовал высветить меню. Нет ответа. Что-то случилось со шлемом, скорее всего пострадал в бою. Ничего, бабулька должна вызвать. И куда она ушла, браслет ведь при ней.
- Жорик, - голос стал до смешного хриплым и Сергеич чуть не подавился в слюне и крови наполнившей рот, резко перевернулся на бок и выплюнул. Жорик не отвечал, зрение понемногу фокусировалось и Сергеич заметил лежащую синюю фигуру лицом вниз.
- Это нехорошо. Он попытался встать опираясь на руку, но не смог, рука не слушалась и только острая боль вгрызлась в плечо. Сигнал скорой уже приближался, пять минут и будут на месте. Сергеич приподнял голову и увидел бегущие фигуры в знакомых синих костюмах. Сирена выла все сильнее и сильнее. Свод моргал, как лампочка при перебоях напряжения.
- Жорик!
Разбитый и раздавленный шлем лежал слева. Потом, поднять и осмотреть - потом. Сейчас, Жорик.
- Жорик! Напарник! Ты как?
Напарник молчал и не шевелился, теперь было понятно, что и он без шлема, и даже без бутов и в порванной куртке. А что это возвышается?
Сергеич перевернулся на правый бок и превозмогая боль сосредоточился, сфокусировал уставшие и залитые кровью глаза на предмете торчавшем из земли. Сирена была совсем близко и Сергеич осознавал, что времени понять что случилось у него совсем мало. Правая рука посылала такую боль в плечо, что терпеть уже было почти невозможно, но Сергеич щурясь как слепой профессор последний раз сосредоточился на картине перед собой. Это был меч. Такой как на картинках в исторических книгах, такой которыми сражаются орки против людей на Островах. Длинный меч с обоюдно заточенным клинком, гардой и эфесом или по-простому ручкой. Он торчал не в земле, а в теле мертвого напарника. Потому что только мертвый Жорик мог терпеть такое унижение и боль. Меч острием воткнулся ему ниже спины, в мягкое место, которое скрывают за штанами и так любят женщины. Скорая уже садилась в пяти метрах и санитары выскакивали на ходу со своими желтыми чемоданчиками. Бежал инструктор, тот который кричал на учеников сильнее всех и лицо у него было перекошено эмоцией, но кажется это была не злоба, а нес он в руках не "Мать". Бежали мужики, с которыми они спали в одной казарме. Бежали зеваки, спешащие помочь. "Плохи наши дела" - подумал Сергеич, погружаясь во тьму. Он потерял работу, потерял шлем и потерял друга, но самое главное то, что он понял в последние секунды перед уходом в небытие - он потерял правую руку.
 
 Фрозен платит по счетам 
 
Сидеть дома и бессмысленно таращиться на белую стену нехорошо для душевного здоровья, но и сил больше ни на что не осталось. Вот она физическая и моральная полная опустошенность, когда не можешь пошевелить ни рукой ни ногой, и даже в голове краники не поворачиваются. Не хочется ничего и ни от кого, забываешь о сыне и муже, о своих обязанностях на работе и о своих сотрудниках. О том, что простой стоит денег и завтра нужно со свежей головой идти на работу, где тебя ждут конкуренты, наемные работники и даже дружелюбные мутанты. Нужно спать, обязательно нужно выспаться, но постель пуста и сегодня никто не будет ворочаться рядом, толкаться и храпеть. Еще долго не будет.
***
Новость о трагедии пришла неожиданно, как и приходят дурные новости. Вот ты стоишь за прилавком и с улыбкой пытаешься отцепиться от наглой и злой покупательницы, а вот уже идут странные люди в странной синей форме и останавливаются на пороге. Стоят молча, с грустными лицами, стараясь не мешать тебе делать свою работу, но видно, что они спешат и их напрягает соседство лифчиков и женских трусов, а потому ты выгоняешь (отшиваешь) последнюю жадную покупательницу и с замирающим сердцем вешаешь товар на место, запираешь кассу, хватаешься за щетку - все чтобы не смотреть на них, на этих военных, которые терпеливо ждут, когда ты уже освободишься.
“Фрозен? Можно с вами поговорить? Вы присядьте, у нас плохие новости”.
И она садится выдыхая спертый воздух Уровней и чувствует как напряжены мышцы бедер, рук, шеи и как стремительно начинают болеть глаза. Она снимает очки и протирает их рукавом, стараясь оттянуть тяжелый разговор. Лишь бы не Виталик. Лишь бы не Виталик. Пусть лучше Миша. Он взрослый, он справится.
Это оказался Миша. На первом же вызове он попал в переделку, бедный, бедный Миша, которому всегда не везло по жизни и на этот раз ему не повезло особенно. “Он жив?” - спросила Фрозен и получила утвердительный ответ. Он жив, но нужно срочно ехать в больницу.
Позвать Барби и перепоручить ей свои обязанности, попрощаться до завтра еле сдерживая слезы и выйти под свет Свода на рыночную открытую площадь. Мимо проходящие, так и проходят мимо, но осторожно оглядываются на женщину, которая с прямой спиной и мертвым взглядом идет в окружении самообороны и копов. Она не похожа на арестованную тараканшу, но и на начальницу и пострадавшую не похожа. Ее вид ближе к статуям, к тем гордым статуям, которые еще сохранились со старых времен, когда еще только строили уровни, когда еще шла война и пылали города. Статуи на которых граждане стоят гордо с прямой спиной и смотрят вперед иногда выбрасывая вперед правую руку со сжатым кулаком.
Барби стояла на пороге магазина и со слезами провожала новую хозяйку, они ведь даже не успели привыкнуть к этим новым ролям. Бедняжке столько свалилось на голову. Правильно говорят что, если судьба что-то дает в подарок, то другой рукой отбирает еще больше. Получив власть и может быть богатство в бу дующем Фрозен, бедная девочка, лишилась мужа. Барби промокнула слезы платочком, развернулась и успокоившись вернулась на рабочее место. В конце-концов он был тюфяком и неудачником, если умрет, то Фрозен потоскует немного и найдет себе кого рангом получше.
***
Её посадили в полицейскую машину и толпа сопровождавшая коллегу отошла в стороны, чтобы не получить ожоги. Водитель проверил по зеркалам и сам дал себе добро взлетать. Кто не спрятался, я не виноват. Завел сирену, которая давала машине безусловный авторитет и начал вертикальный взлет. Сверху прилетела бутылка с красной краской и ударившись о невидимый барьер разлила пятно на на нем. Фрозен даже не заметила этого, а копы осматривались по сторонам, пытаясь найти того, кто посмел.