Превозмоганец-прогрессор. Дилогия (СИ)

Видя, как рабынька напугана, Игорь не сомневался, что она даже не пискнет. Придавив накатившую вдруг не ко времени жалость, попаданец вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь.
Проходя мимо третьего этажа, он, как ни прислушивался, никаких звуков там не услышал, значит, бодрствующий так и пребывает в одиночестве и поговорить ему не с кем — товарищи дрыхнут.
На крышу вела хорошо сколоченная из прочного дерева приставная лестница, просунутая сквозь широкий люк наружу метра на полтора.
Поднявшись по ней и увидев, что в этот момент караульный справляет нужду, направив струю вниз во двор на сторону противоположную той, где наливались вином и элем его товарищи, Егоров упускать хорошую возможность не стал.
Не сильно-то и скрываясь и не особо приглушая шаги — сейчас больше играла роль скорость — он подскочил к дружиннику и в момент, когда тот стряхивая капли с конца, лениво только начал поворачивать голову, сильно ударил его ножом точно под левую лопатку.
Бывший спецназовец уже имел личный опыт и знал, что получивший ножом в сердце, никаких криков и воплей не издаст — всё, на что его хватит, так это сделать последний в своей жизни глубокий вдох.
— Первый, — негромко открыл Игорь счёт убитым им в Машвере врагов.
Придерживать падающее тело он не стал. Даже вскрикни караульный, вряд ли его услышали бы внизу товарищи, уже подтянувшие к своему почти праздничному столу женщин, чьи визги сейчас долетали до ушей находившегося на крыше диверсанта.
Спустившись на третий этаж, Игорь осторожно двинулся по идущему кругом вдоль стены коридору. Сначала, как пояснила Люза, шли две комнаты для рабов, уехавших вместе с хозяином на турнир, затем шла столовая, которой никто и никогда не пользовался — дружинники предпочитали питаться или во дворе или в своих спальных комнатах, за столовой находилась оружейная и лишь затем располагались три комнаты для бойцов лэна.
Дальше ещё имелись кладовые и большой склад с различными метательными снарядами — стрелами, арбалетными болтами и даже простыми булыжниками, которыми собирались, в случае осады башни, кидать с крыши во врага. Но, понятно, Игоря интересовала только одна из спален, где сейчас находились его цели.
Игорь где-то читал, что его далёкие предки с наступлением темноты жгли в избах лучины. Вот и в этом мире пользовались такими осветительными приборами. Даже в тереме барона он не видел ни одного хоть самого примитивного масляного или керосинового — раз уж здесь додумались до перегонки вина и браги, то могли бы сообразить и насчёт разделения нефти — фонаря.
И, вообще, Егоров всё больше убеждался, что средневековье здесь, ну, просто очень раннее. Или, может, в этом мире не было эпохи античности с её достижениями? Попаданец решил, что поинтересуется этим вопросом у Тании как-нибудь в другой раз, сейчас у него дела поважнее.
Бодрствующий вояка сидел на лавке за грубо сколоченным столом, боком ко входу в комнату, и как раз в тот момент, когда из темноты коридора на него с любопытством посмотрела смерть в образе иномирянина-спецназовца, он менял почти прогоревшую лучину на новую, взятую из большой стопки на краю стола.
Чтобы отвлечь внимание вояки, Игорь использовал старый, известный ещё с детского лагеря трюк — он подобрал с пола один из мелких камешков, выпавший из не оштукатуренной башенной стены, и бросил его под топчан, стоявший слева у дощатой перегородки.
Звук стукнувшегося и закатившегося под жалкое подобие кровати мелкого камня в тишине спального помещения был отчётливо слышен и, разумеется, привлёк внимание лэновского человека. Тот недоумённо повернулся в сторону звука и, встав со скамьи, переступил через неё и нагнулся.
Спецназовец тут же оказался рядом. Только бить ножом в сердце находящегося в согнутом положении противника, как Егоров уже это проделал с караульным на крыше, было не самым оптимальным решением — имелся шанс угодить остриём в кость лопатки. Поэтому, пришлось прибегнуть к более кровавому методу — схватив рукой под челюсть, резко задрать вверх голову и мгновенно рассечь ножом горло.
 
Покончить с остальными вояками и разбойниками лэна Агана, находившимися в этой комнате, труда не составило. И времени заняло совсем немного — всего пару минут.
По пути вниз Игорь навестил Люзу.
— Вот видишь, — сказал он, освобождая девочку от им же навязанных уз, — Как и обещал, вернулся быстро. И ты тоже молодец, хорошо себя вела. Было бы у меня при себе эскимо, обязательно угостил. Но, чего нет, того нет. И петушка на палочке — увы. Значит, так, Люза. Эль никому нести уже не нужно и отсюда пока выходить тоже. Сиди здесь и жди моей команды.
Пригрозив ещё раз девочке, разумеется, понарошку, Егоров прихватил из лэнского кабинета присмотренный им ещё при первом посещении арбалет, типа самострел примитивный, позорный, и один болт к нему — больше одного выстрела Игорь делать не собирался — и отправился к выходу из башни.
Пока попаданец спускался к любителю женских ласк на посту во время несения службы, то взятое с собой оружие зарядил и приготовил к бою.
Кеснис закончил развлекаться с рабыней — девушки нигде рядом с ним уже не было — и вновь стоял снаружи башни на единственной ступеньке некоего подобия крыльца.
— Шарин! — давал он явно непрошенный совет кому-то из товарищей, — Ты лучше Найомру на колени посади, у неё задница помягче и аппетитней, а то об Лойкину порежешься, — он захохотал от своей же шутки.
Когда справа от весельчака пролетел арбалетный болт и по самое оперение вошёл в бок носящего антимагический амулет десятника — не надеясь на хорошую точность примитивного оружия, Игорь, хоть и стрелял всего-то с полутора десятков шагов, целился в корпус, а не в шею — Кеснис от неожиданности даже чуть присел. И тут же лишился жизни — спецназовец из другого мира нанёс ему точный удар рукояткой ножа в висок, проломив кость черепа.
Рассевшиеся за столом могли бы сразу и не заметить ни появления врага, ни смерть своего командира, если бы устроившаяся на коленках десятника полная симпатичная рабыня от испуга не завопила, что та сирена.
Вопль рабыни подхватили её товарки, а лэновские вояки вскочили с места. Словно иллюстрируя земную присказку "мастерство не пропьёшь", бывшие явно сильно навеселе дружинники довольно резво извлекли мечи и грубо растолкали девок в стороны.
Тания — по-настоящему достойная соратница — увидев, что единственный, кто представлял для неё опасность, обезврежен, как и было у них договорено с напарником, тут же начала наносить свои магические удары.
Пожалуй, только сейчас Егоров осознал, каким оружием массового поражения — в местных масштабах, разумеется — в лице иск-магини он обзавёлся.
Огнешар представлял собой сгусток огня ярко-красного цвета, по размеру и форме почти полностью соответствующий гандбольному мячу, и, кстати говоря, летящий примерно с такой же скоростью, когда кто-то из команды мастеров исполняет штрафной.
При попадании в первого же дружинника, одного из трёх, кто не снял с себя доспех — может, из-за того, что им надеть больше было нечего, а может по причине их скорого заступления на дежурство — это огненное заклинание легко пробило доспех, прожгло с ужасным шипением и разбрызгиванием сгустков красного дыма тело и вышло наружу в виде кумулятивной струи полуметровой длины.
Попаданец едва успел при свете брошенных рабами на землю факелов увидеть результаты одного магического удара напарницы, как следом полетел второй Огнешар, и тоже нацеленный на одоспешенного вояку. Затем третий, а вскоре и четвёртый.
 
Уклониться в такой неразберихе и растерянности от смерти — а она была просто ужасной, поражаемые выли так утробно, громко и отчаянно, что у попаданца даже сердце захолодело — никакого шанса не было.
Дружинников лэна, в отличие от попаданца до настоящего момента, хорошо знавших боевые возможности иск-магов, охватила паника, и выжившие побежали к воротам. Только один из них — скорее, не от храбрости, а из-за растерянности — побежал на Игоря, размахивая мечом, как в фильмах казаки шашками во время лихой кавалерийской атаки. Этот дурак, наверное, рассчитывал пробиться в башню и защититься там толстой дубовой, обитой снаружи железом дверью.