Наследник, которому по... (СИ)

Сказано это было безапелляционным тоном, ничуть меня, однако, не смутившим.
Глаза девушки, темно зелёные, сощуренные, подведённые карандашом для дополнительного эффекта, с профессионально наложенными тенями, украшенные нарощенными ресницами и чуть подкрашенными естественным тоном бровями для их большей визуальной густоты, заставили меня чуть улыбнуться. Все эти женские манипуляции, чтобы казаться красивее, чем есть, служили только одной цели, захомутать достойного, по их меркам, партнёра. Бедные. Впрочем, в них говорили инстинкты. Во мне инстинкты тоже пытались говорить, но пара таблеток брома, принятые перорально легко разрешали эту проблему, не мешая дальнейшему изучению науки этого мира.
– О чём? – произнёс я, переложив портфель из вачетты, в другую руку.
– О том, что было между нами, – поджав губы, произнесла девушка.
Губы Крыловой тоже покрывала помада, дабы добавить им сочности и объёма. Мысленно представив её без макияжа, только легонько вздохнул, я был красивее.
Вздох, однако, Сюзанна приняла за ответ на её слова. Нахмурилась, согнав бровки английской буквой – «V» и заставив проявиться на переносице вертикальной морщинке, буркнула:
– Мог бы проявить хоть немного такта по отношению ко мне. Не так демонстративно показывать своё пренебрежение.
В этот момент, пролетавшая над нами ворона метко какнула Крыловой на плечо, что настроения той совсем не добавило. Мстительно плюнув вслед улетающей нахалке, она удовлетворённо проследила как та, сбитая метким попаданием, истошно каркая и теряя перья улетела в кусты, затем вновь переключилась на меня.
– В общем так, Дрейк, – произнесла Сюзанна твёрдо – ты мне должен.
– С чего вдруг? – уточнил я, поглядывая на ворону, что, выбравшись из кустов, недобро посмотрела в нашу сторону.
Если я правильно помнил, птички эти были весьма умными и злопамятными созданиями.
– Ты обесчестил меня, – выпалила Крылова одновременно покраснев и разозлившись.
– Но… – протянул я, с сомнением, – разве мы не решили этот вопрос в прошлую нашу встречу?
– Нет, – покраснев и разозлившись ещё сильней, ответила Сюзанна, – ты меня победил.
– А это разве не решение?
На мой недоумённый вопрос, она сразу ничего не ответила, только медленно и еле слышно стала шипеть, исходя паром.
Солнце ушло за тучу, и сразу резко похолодало, отчего выдыхаемая разгорячившейся девушкой влага тут же начинала в воздухе кристаллизовываться и превращаться в видимый пар. Ничего такого, обычная физика, но до чего же интересная.
Я выдохнул в ответ и тоже полюбовался на белёсое облачко, вырвавшееся из моего рта.
– Дрейк, ты меня обесчестил и победил меня, ты мне должен!
Я посмотрел в глаза Крыловой, понял, что она так просто не отвяжется и со вздохом спросил:
– И что же я тебе должен?
– Ты должен на мне жениться.
Сказано это было настолько серьёзным тоном, что я немедленно рассмеялся.
– Что смешного? – опасно сощурила глаза девушка.
А я, помотав головой и не переставая похохатывать, ответил:
– Нет, я знал, что ты захочешь испортить мне жизнь, но чтобы настолько? Неужели два совершённых мною проступка, действительно заслужили подобную месть? Ты хочешь, чтобы я страдал всю жизнь? За те два по пять минут, что я на тебя потратил?
– Я тебя убью! – выкрикнула уже не красная, а какая-то белая от бешенства Крылова. Но в этот момент её саму настигла страшная мстя от позабытой вороны.
С хриплым карканьем та спикировала вниз, прицельно нагадив уже на голову разъярённой аристократке. Вскинув голову, та попыталась было жахнуть магией ей вслед, но оказалось, что ворона была не одна, приведя откуда-то целую стаю своих товарок, и Крылова попала под натуральные ковровые бомбардировки.
Оставалось только одно – спасаться бегством и Сюзанна спешно бросилась обратно к машине, прикрывая голову руками и отчаянно кроя всех и вся самыми нецензурными из всех нецензурных слов.
Иж Панамера, стоило девушке рыбкой нырнуть в тёмное нутро салона, тут же взоржал всеми своими четыреста шестьюдесятью лошадьми и на полном ходу, чуть не сбив парочку зевак, стартанул в сторону трассы, сопровождаемый неистово каркающей вороньей стаей.
 
– Вот и поговорили, – задумчиво произнёс я.
Посмотрел на столпившихся у ворот зрителей всего действа, после чего, перекинув портфель обратно в правую руку, с независимым видом пошел в школу. Тем более, что уроки уже вот, вот должны были начаться.
– Дрейк!
И вновь мне не дали дойти до здания школы спокойно.
Толпа простолюдинов со средних классов жёстко месилась с небольшой но сплоченной кучкой старшеклассников, самоотверженно прикрывавших кого-то своими широкими спинами. То здесь, то там на земле лежали выбывшие участники мероприятия, которых, добровольно взявшие на себя обязанности волонтёров, младшеклассники, оттаскивали подальше, заодно успевая обчистить карманы неудачников.
Завидев меня, из толпы выскочил никто иной как Иванов, мгновенно ткнувший в меня кулаком и заоравший:
– Ребята за мной, валим Рассказова! Втопчем в грязь этого аристократишку. Этого кровопийцу и эксплуататора! Пока он один. Давайте! Поднимем знамя свободы! Покажем им кто здесь хозяева!
Слегка перемазанный в грязи, как я уже говорил, мера возможности дворнику Василию, всё никак не позволяла нормально заняться территорией и высадить траву, поэтому часть газонов давно представляла собой раскисшую от дождей голую землю, Иванов, горел неукротимой яростью, как самый настоящий вожак, поднимая на правое дело борьбы остальной народ.
Правда, завидев меня, отпочковавшиеся от остальной толпы мои ровесники замерли в нерешительности, не спеша кидаться в бой, по зову своего лидера. Зашептались.
– Что стоите! – Иванов разъярился, оглянувшись на соратников, – испугались?
– Да вроде, он ничего нам плохого не делал, – нерешительно протянул один из учеников.
– Не сделал сейчас, сделает потом, – рявкнул мой одноклассник, – он аристократ, а они все одним миром мазаны.
Но это тоже не возымело нужного эффекта.
– Ладно, сам разберусь, без вас, – Такаюки сплюнул, обернул ко мне перекошенное лицо, крикнул, – готовься, Рассказов, теперь тебе конец.
Сжав ладони в кулаки, он побежал ко мне, чуть оступаясь и оскальзываясь на ходу. Весь его вид выражал непоколебимую уверенность в том, что он мне сейчас покажет кузькину мать.
Распахнутый пиджак, наполовину без пуговиц, трепыхался за спиной коротким плащом, грудь парня вздымалась словно кузнечные мехи, колени высоко вскидывались, а затем резко опускались, вонзая форменные ботинки Иванова в чавкающую и разлетающуюся грязными брызгами жижу, толкая его всё ближе и ближе ко мне.
Он нёсся целеустремлённо, неумолимо, словно бронепоезд по рельсам. Вот только, когда ему до меня оставалось всего несколько метров, нога Иванова подскользнулась, он нелепо замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но не смог и подстреленной птицей полетел к земле вперёд головой.
На его беду, газон оканчивался прямо перед ним, и начинался асфальт. И невезучий Такаюки-кун, влетел лобовой бронёй прямо в железобетонный бордюр, сильнейшим ударом, почти выворотив его из земли.
Тело Иванова замерло буквально в двух шагах от меня, оставшись лежать в грязи. На секунду мне показалось, что даже ветер утих, настолько стало тихо. Замерли и дерущиеся, переводя взгляды с меня на неподвижного парня. Спустя пару секунд, кто-то из продолжавших стоять в нерешительности парней произнёс, с непередаваемыми нотками в голосе:
– Да ну, нахрен, – и, развернувшись, побежал обратно к основной толпе. Остальные тут же бросились за ним, все отмерли и массовая драка продолжилась с прежней интенсивностью.
– Прошу прощения, – раздался откуда-то сбоку.
Посмотрев в ту сторону, я увидел пару тринадцатилеток, что, встали передо мной, руки по швам и почтительно поклонились.
– Чего вам? – уточнил я, внимательно оглядывая просителей.
– Разрешите, мы заберём клиента? – они дружно кивнули на Иванова.