Антигерой (СИ)

— Чего молчим?! — я ударил кулаком по столу. — Если тот, кто делал, что делал, сейчас признается, я, возможно, смягчу предстоящее наказание.
— Ну, я, — Миша смотрит вызывающе. Призыв к действию? Не с тем тягаешься уважаемый, ох не с тем.
— Леша, свободен.
— Ты, — я подошел ближе. — И как? Хорошо пошло? — четкий удар под дых
— Нормально, — он, согнувшись, закашлял.
— А теперь внимательно слушай, три варианта развития событий. Повторяю, внимательно, — игры закончились. Наркота в моем клубе под строгим запретом, я таким не балуюсь, и позволять такой саботаж под свои носом, не намерен. — Первый, ты тихо сваливаешь из клуба, а потом из города, больше никогда не попадаешься мне на глаза, и я, притворившись склеротиком, забываю обо всем. Второй, ты рассказываешь то, чего рассказывать не нужно левым людям, или делаешь любые действия, которые мне могут прийтись не по вкусу. Как итог, мы получаем хорошего парня Мишку, частями, на свалке, а дело, быстро закрывается, ведь всплывает, что Мишка то, наркоманом был. Какая досада. Третий, Мишка еще раз появляется у меня на глазах, после чего я беру интересные кадры с камер наблюдения, веселых свидетелей, и иду в отделение полиции, где поверь, Яна Николаевича любят и уважают, — я коротко усмехаюсь. — Ну что? Надеюсь, время на подумать не нужно?
— Первый, — он резко сует руки в карман, а я возвращаюсь в свое кресло. Пусть уже свалит с моих глаз.
— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор. А теперь скройся, — он резво выходит из кабинета, почти толкнув Машу, что переминается за дверью, явно, подслушивая.
— Зачем весь этот цирк? — недовольно интересуется наша женщина-босс. То, что открыла глаза на эту всю ситуацию, мне именно Мария, было очевидно. Здесь именно она мои глаза и уши. — Ты же знал, что это он.
— Да, хотел посмотреть как наш великий бизнесмен, ломается под натиском более великого Яна Николаевича, — Маша закатывает глаза. Знает, что это не причина. Но вытаскивать ее из меня клещами, уж точно не собирается, знает, что не расскажу.
— О чем ты хотел поговорить? — она шлепается на стул напротив меня, и кладет свой планер на стол, поспешно сбрасывая шпильки с ног, и весело шевеля пальцами.
— Я завтра покупаю еще одно помещение. Мы созрели на второй клуб, — в ее глазах быстро мелькает удивление, радость, непонимание. Именно она была первым человеком, которого я взял в свою команду при создание «Storm». И этот клуб был таким же ребенком для нее, как и для меня.
— Что это ты хочешь сказать? — она понимает, она очень понимает.
— Пойдешь туда на правах директора? — она и здесь больше как директор, а не администратор, ведь с моим графиком, я здесь бываю редко.
— А ты? — резонно.
— Буду владельцем, — но вся документация, персонал, будет на тебе. Почти как здесь, только уже полноценно, — она молчит, но я знаю, что хочет очень хочет.
— Да! Да, да, да, — она почти скачет от радости, ну конечно, от такого предложение, я бы в ее годы тоже не отказался. — А что здесь будет?
— Не знаю, возможно, в скором времени, я все-таки, вплотную займусь этим бизнесом. Пока здесь все еще ты правишь. Завтра оформляем все документы. Потом ремонт, оборудование, персонал. Запустимся примерно через месяц-два, — она кивает, что-то строчит в планере.
— Только у меня одно условие, — она прищуривается. — Я участвую в работе с дизайнером. Нет, ты не подумай, у тебя неплохо получается, но раз я там директор, то хочу вносить свои коррективы, — поднимаю руки вверх в жесте «сдаюсь», и довольный нашим разговором, спускаюсь к машине.
Глава 16
…и хотелось, забыв алфавит,
не рифмуя слова — жить с другими.
я пытался писать о любви —
получалось лишь твое имя.
POV Анфиса
Часы медленно преодолели отметку в девять вечера, а я все еще скучаю одна. Когда услышала звук открывающейся двери, ноги сами понесли меня в прихожую. Я целый день сходила от скуки, выглядывая на заснеженную улицу. Еще с утра Ян отправил мне сообщение, в котором настоятельно просил не высовываться на улицу до его прихода. Сначала я разозлилась, и хотела назло выйти на улицу, чтобы наконец-то прикоснуться к снежку. В конце концов, мне уже не десять лет, чтобы выслушивать его приказы, и беспрекословно и выполнять. Но надев свою куртку, я поняла, что с собой не взяла ни шапку, ни варежки. Топнув ногой, я вернулась в комнату, и натянула обратно свою домашнюю одежду. Болеть мне совсем не хотелось. Просидев весь день на чердаке, в шикарной комнате с панорамными окнами, я читала книги, переписывалась с Таей, Соней. И услышав заветный хлопок двери, полетела вниз.
 
— Привет, — он первый разрушил тишину. Какой-то необычно довольный Ян, вгонял меня в краску, заставляю потупить взгляд в пол, и прикусив губу, смущенно ему ответить. — Как дела? — он скинул куртку, и пошел на кухню. Мне ничего не оставалось, как поплестись за ним, прожигая взглядом его спину.
— Нормально. У тебя? — я умостилась на стул напротив него, наблюдая, как он шерстит по кастрюлям.
— Тоже. Кушать будешь? — он поднял взгляд на меня, я кивнула.
— Чем занималась? — я ковыряю вилкой картошку. От чего-то, пропал аппетит, я абсолютно не контролирую себя, когда рядом этот непонятный мне человек. Возможно, я злилась, от того, что он обещал прийти раньше, но как обычно явился почти ночью. Но, признаться даже себе в этом, было стыдно
— Ничем особенным, — я с интересом поглядываю на него. Почему же вечно угрюмый Ян Громов, сегодня такой счастливый? Моя отвратительная черта характера, это отсутствие доверия ко всем. Не могу точно сказать, кому я в последний раз доверяла все секреты на сто процентов. Наверно никому, разве можно, даже самому близкому человеку, давать все оружия?
— На улицу, конечно же, не выходила? — он хитро щурится, делая глоток из кружки. Меня подмывает сказать, что выходила, что не послушала его. Что пока он тусил непонятно где, я гуляла по улице, забив на его указания. А может он вообще зависал в койке, с другой рыжей, горячо целя ее губы. И черт, только одна мысль об этом, словно острым осколком, уколола в сердце. Я не знаю почему, но я хотела все внисмание Громова, только на себя.
— Не выходила, — но упрямо поджав губы, показываю ему, в очередной раз, его превосходство, и мое идеальное послушание.
— Да ладно? Что за акция невероятной покорности? — он вновь показывает свое прекрасное расположение духа, своей улыбкой и смехом. Я выбираю игнорировать его вопрос, просто пожав плечами. Я не ревную, и мне не интересно где он был. — И ты даже не изъявишь желания выйти, чтобы слепить снеговика, или закидать меня снежками? Или чем там вы занимаетесь? — я не знаю, какое у него представление обо мне, и сколько, по его мнению, мне лет, но сведя брови к переносице, отвечаю:
— Не изъявлю, — слишком грубо. Злюсь, что не могу быть равнодушной к этому всему, не могу так же, как и он забить на ситуацию, не показывая, что меня это задевает. Он считает меня инфантильной малолеткой, у которой детство в одном месте играет? — У меня нету шапки и перчаток, — стараюсь реабилитироваться, сделать вид, что вина не в том, что он распоряжается моей жизнь, крутит мной как своей игрушкой, а в отсутствие нужной одежды. Но я уже вижу, как на его лице мелькает непонимание, или злость.
— Ты всегда такая колючая? — он говорит это с долей недовольства, но мы все еще стараемся удержать ситуацию в нужном русле.
— С чего ты взял, что я колючая? Или, по-твоему любое действие которое может тебе прийтись тебе не по вкусу, это моя колючесть? — я не хочу ссорится, но слова вылетают прежде чем я успеваю подумать о последствиях. Знаю, что уже сама зажигаюсь, и вижу, как в серых глазах напротив пляшут чертики.
— Откуда же ты знаешь, что мне приходится не по вкусу? Не бери на себя слишком много, ты ведь ни черта не знаешь, о моих вкусах, — режим «плохой парень» активирован.
— Да ладно? Образ злого и грубого Яна, это ведь не ты. Твоя защитная оболочка. Ты вроде видишь меня насквозь, но сам про меня знаешь, только имя, и то, что я сломала в шестом классе недалекому хоккеисту нос. И кто из нас берет на себя слишком много? — я смотрю на него, яро игнорируя глаза. Знаю, что стоит мне туда взглянуть, как снова сорвусь, разрыдавшись, закроюсь в комнате, или в себе.