Гильдия Злодеев. Том 2 (СИ)
— Костя, какого черта у тебя происходит? Тут целое логово гоблинов. Откуда они? Почему я их не слышал? Как они тут выжили, в конце концов? Это же… просто замкнутая пещера.
— А с чего бы вам их слышать, мастер? Они тут уже много лет торчат в состоянии застывшего времени.
Вытаскиваю голову из дыры, морщусь, смотрю на выпуклость в штанах Кислого:
— Поясни.
— А что тут пояснять? Помните, я говорил, что могу делать разные вещи в анклаве за свой счет. Пока не заключу с кем-нибудь контракт. Вон, глядите направо.
Так и делаю. Вижу в углу неразбитую банку с башкой некроманта. Того самого, который по случайному недоразумению похитил настоящего Римуса и призвал меня в этот мир.
— Допустим. Но я спрашивал не про это. Что значит «застывшее время»?
— А, да это просто. Просто вся секция находилась вне времени. Когда-то я запихнул в нее гоблинов, которых разводил тут один из моих прошлых хозяев. За сотни лет у них прошла всего секунда. Но как только вы повредили перегородку секции, время… хе-хе… отморозилось.
Скрещиваю руки:
— Это невозможно.
— Кто вам такое сказал? Вы вообще в курсе, что такое время? Пока я произношу слова «мастер-картошка» где-то на противоположной стороне вселенной родились тысячи новых галактик и столько же состарились. Неужели вы думаете, что после такого мне будет тяжело заморозить время в соседней комнате на пару сотен лет? Вы вообще за кого меня держите, мастер? За второсортного мага-пердуна искрами?
За очень… очень… очень… опасную сущность. Говнюк сраный.
— И что ждет меня в следующих секциях?
Замечаю, как Зыркало зыркает на нас, вслушиваясь в каждое слово.
— Сюрпризы, мастер. Я живу тысячи лет и половину этого времени мне было уныло и скучно. Как думаете, как я коротал свое существование? Думаете, как болванчик трясся над каждой каплей накопленной жизненной силой? Для чего она мне, если ее не тратить на развлечения? Ну сэкономлю я на тысячу лет, и что? Все равно копить еще долго…
— Мне это не нравится, Костя. Слишком много нового всплывает.
— А что вам мешает не ломать стены анклава? Я вас заставляю, что ли? Все уговоры касались только центральной секции, где мы сейчас и находимся. Все неоговорённые инициативы — под вашу ответственность.
— Тебе весело?
— Очень. Хотите и вас повеселю?
— Ну.
— Представьте себя мной. Было бы вам интересно издеваться над людишками без… особой изюминки? Все эти секции, гоблины, какие-то тайные комнаты… Мне вот надоело это довольно быстро.
— К чему ты клонишь?
Голос Кости становится серьезным:
— Анклав — это я, мастер. Тут запрятано мое сердце и другие мои дырки и гениталии. Именно так я чувствую себя живым, а не запертым в межреалье куском недоразумения.
Атмосфера пропитывается Костиным азартом.
— Вы только представьте, мастер. Я трепещу! Какую следующую секцию вы откроете?! Что там находится?! Может, золото?! Женщины?! Посох Всемогущества?! А может я не так уж и примитивен, а?! А хотите скажу еще кое-что?! Вам это очень понравится! Я стёр себе память о половине секций, которые создал! Оставил лишь знание, что там что-то очень интересное и крайне важное для меня! Но я не знаю, что именно! — стены трясутся. Плешивый молится усерднее, а Зыркало бледнеет. — О, ДА, МАСТЕР! НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, КАК МЕНЯ ЭТО ВОЗБУЖДАЕТ! НАЙДЕТЕ ЛИ ВЫ МОЕ СЕРДЦЕ ИЛИ ЗАЛЕЗЕТЕ МНЕ В ЗАДНИЦУ! ХА-ХА-ХА!
— Квэ-э?
— Ага. Квэ, — вздыхаю я.
Глава 27
— Ты успокоился?
Костя ржет уже пятую минуту, как умалишенный. Хотя казалось бы, что смеяться не над чем. Троица оставшихся в живых бандитов забилась в угол: они трясутся и нервно переговариваются о том, как не заслужили всего, что с ними происходит. Плешивый искренне верит в то, что они умерли и сейчас находятся в местном аду за все свои прегрешения. Очнувшегося Кислого, он, похоже, скоро в этом убедит, а вот Зыркало еще не сломлен — высматривает окружение хитрыми глазенками.
Блин, такими темпами у меня скоро не останется нормальных работников. Будет тут палата душевнобольных. Надо быстрее проработать программу «кнута и пряника». Где там моя «сова — эффективный менеджер»?
А, вот и она…
Повышаю голос:
— Встать! Работать! Никакого мяса, пока не продолбите проход в гоблинскую секцию!
Забитые бандиты давно научились слушаться без лишних слов. Им запрещено даже недовольно смотреть на меня, потому что тогда в дело вступит Костя, а уж он умеет мотивировать.
Подхожу к полуживому гоблину, тычу его носком сапога:
— Эй, уважаемый, просыпайся.
Костя перестает ржать:
— Я бы не советовал, мастер. Он сразу же на вас нападет.
— Серьезно? А как же инстинкт самосохранения?
— У гоблинов его нет. Они коллективные создания и выживают за счет того, что не считаются со своими жизнями.
— Ясно. Ну, так ты мне скажешь, почему защитный барьер то работает, то нет? У меня ощущение, что тут всё контролируется только тобой.
— Не совсем, мастер. Я придерживаюсь правил. Точнее, не могу их нарушить. Что бы вы об этом не думали. Ну что вы нервничаете? Случился всего лишь маленький недостаток анклава при вскрытие новой секции. Не переживайте, как только вы победите последнего врага, то защита вернется. Как видите, для этого даже убивать не надо.
Наклоняюсь над гоблином, внимательно его изучаю. При нем нет вообще ничего ценного. Только набедренная повязка в виде грязной тряпки.
— Они разумны?
— Я бы сказал полуразумны. Что-то между тараканом и человеком. Я знаю, о чем вы думаете. Даже не пытайтесь их приучить. Вы не первый, кто считает, что гоблины будут работать в шахтах за кусок хлеба или воевать за вас.
— Они умеют разговаривать…
— Ага. А эльфы считают, что даже деревья переговариваются, и что? Простолюдины резко перестанут делать из них дома и топить печи?
— И что, их вообще никак не использовать?
Смешок:
— Можете попробовать. У вас же полно времени. Кстати, мастер, вы бы хотели исправить ошибки прошлого?
Перевожу взгляд на подставку с черепом:
— О чем ты?
— Да так…
— Говори уже.
— Нет.
— Ну и ладно. Кислый, побубни мне тут! Устал он… Усерднее киркой маши!
Вскоре бандиты сваливаются с ног, тяжело дышат, но они все же расширили дыру до подходящих размеров. За это время я успел наведаться к Торну и быстро рассказать ему о произошедшем. Он весь испереживался и захотел разведать новую секцию сам, но я лишь отмахнулся, велев просто ждать меня и готовиться к путешествию. Не люблю, когда за меня всегда делают всю грязную работу.
Поэтому сейчас я просто запихиваю упирающегося Кислого в эту дыру.
— Старшой, не-е-ет!
Вдавливаю его плечом. Он цепляется ногтями за камень, но куда ему тягаться с моими килограммами.
— Лезь, говорю. Если умрешь, расскажешь от чего.
— А-а-а! Это так не работает!
Кислый проваливается в черную дыру, а я прислушиваюсь.
— Ну что там?
— Н… ничего… Просто мусор и… лагерь какой-то… Сука, сколько дерьма…
— Ничто тебя не хочет убить? Погуляй там, покричи, пощупай всё. Понял?
— Старшо-о-о-ой.
— Выполняй. За то, что сделал с тем купцом, ты еще лет сорок будешь в такие дыры лазить.
Пока Кислый проверяет умрет он или нет от какой-нибудь ловушки, я думаю, что делать с выжившими гоблинами. В процессе размышления Костя рассказывает о том, какие гоблины страшные гады. О том, что раньше, тысячи лет назад, у них были матки, созданные из… того, о чем лучше не думать и забыть, как страшный сон. Потом они эволюционировали, научились размножаться за счет самок практически любой расы. О том, как сегодня они охотятся на людей и что потом с ними делают. В общем, я убеждаюсь, что гоблины — те еще паразиты. Многие пытались их вразумить, обучить, наказать, но за тысячи лет ни у кого это не получилось. Значит и у меня не получится.
— Вот так-то, мастер. Не правда ли, они очаровашки? Однажды я был свидетелем высокоразвитой гоблинской цивилизации. Так что уверен, им стоит дать шанс.