Собиратель душ (СИ)

  
Ах, эти застольные беседы
 
Диана
— Рада видеть бывшую невесту моего любимого покойного брата, — процедила Людмила, пробежавшись по мне ледяным взглядом чистых голубых глаз. — Я по-настоящему счастлива, что вы не стали тратить короткую молодость на переживания и быстро нашли ему замену.
Ах, это, значит, я быстро нашла замену?!
— О, я вовсе не так уж быстра. По крайней мере, замуж все еще не вышла. Пока я еще даже не невеста. И гораздо больше вашего я рада, что вы не сочли нужным отменить поездку в столицу после гибели брата, и, судя по всему, также не отказывали себе в посещении светских мероприятий. Приятно познакомиться, мессир Улидинар.
Как тебе такое, Илон Маск? Сколько там длится траур? Не меньше сорока дней, поди? Высидела ты, сопля голубоглазая, хотя бы этот срок дома, утешая отца и мать?
Людмила словно получила пощечину. Опустила глаза, из которых по нежным щекам скользнули слезинки, сунула в рот вилку, не посмотрев даже толком, что там на нее нанизалось.
— Я встретил свою избранную не на приеме, миледи, а еще на въезде в Поволжье. Наши экипажи столкнулись в воротах, потому что лошади Милы понесли и стали неуправляемыми, — еще один ледяной взгляд, теперь со стороны мужа. Хорошо хоть в их прохладной семье царит своеобразная гармония двух снеговиков. Интересно, они такие церемонные, что друг к другу в интимной обстановке на «вы» обращаются?
«На самом деле брат не такой ледяной болван, каким хочет показаться. Наверняка, в их постели жарко, как и у любых молодоженов. Но на публике — да не дай Куон кто-то подумает, что его ненаследное Высочество способно испытывать сильные эмоции! Все семейные традиции эльфов, повелевающих льдом, Куон бы их побрал,» — в тихом голосе леди Ди я явственно различила ноты горечи и вместе с тем теплоты.
— О, вот это романтика, экспрессия и накал страстей, — не унималась я, закусив удила, — а у меня, представляете, сплошная лафа и ромашки: похищение, кормежка вяленым мясом и орехами, вода и сортир по расписанию два раза в сутки. Санаторий, а не поездка! Не говоря уже о катакомбах Лунь-Атуна и стреле в шее моего названного брата! Такие приятные воспоминания, сил моих дамских нет, дайте мне баян, я в пляс пойду!
Говорила я негромко, но уши грел, клянусь, весь стол. В полной тишине кто-то кашлянул. Я перевела взгляд с застывшей интернациональной парочки и едва не заорала. Через несколько гостей от них сидел Чимола Эну собственной персоной! В смысле, блин? Он же… Это же… Почему его не осудили, почему он по-прежнему посол?!
Моей руки кто-то коснулся, и я подскочила на месте, не в силах справиться с нервным напряжением. На меня с сочувствующим выражением красивого породистого лица смотрела мама императора, сжимая мою ладонь в своей.
— Приятно снова вас встретить, миледи Диана. Вижу, ваши злоключения никак не отразились на внешнем виде, вы так и остались самой яркой жемчужиной Арданы, — словно бы нарочно напоминая о собственных словах, произнесенных в княжьем тереме, сказал орк. Ага, а внутри я изодрана в клочья, хорошо, что это не бросается в глаза.
Я осознала, что впервые услышала голос орка, все правильно, в прошлый раз от его имени выступал Магоро. Тембр был глубоким и приятным, но от его слов меня пробрала дрожь, мокрой мышью скользнувшая вдоль позвоночника. Рука бывшей императрицы дрогнула и сжалась сильнее, успокаивая. Вирджиния молча поддерживала меня, позволяя сохранять относительное здравомыслие. И спасибо ей за это, потому что в противном случае я уже бы в слезах и соплях выскочила из столовой, путаясь в подоле платья.
— Вашими молитвами, я полагаю, — елейно пропела я, колоссальным усилием держа себя в лапах. — Какими судьбами в Залтане? Неужто Поволжье оказалось маловато, негде разгуляться?
Теперь понятно, почему мама императора сегодня выглядела гораздо лучше, чем вчера. Вампирша, натурально, поглощала бурлившие во мне эмоции, в ее широко распахнутых глазах кипело расплавленное серебро. Мне от этого стало немного некомфортно, и леди, моргнув несколько раз, как будто просыпаясь, слегка ослабила хватку.
 
— Разумеется, я ни на минуту не забывал о вас и надеялся на встречу, — подтвердил посол, гад зеленчатый, спокойно и нагло парируя мою почти явную грубость. — Посольский долг ведет меня из страны в страну, а раз Улидинар собрался на помолвку императора Залтана с гостьей с ТОЙ стороны, я не мог пропустить такое событие.
— А как же насчет того, что гостья принадлежит всему миру? Не будете предъявлять ноту протеста императору, он ведь единолично претендует на мое время и внимание? — ну, я говорила, что дипломат из меня, как из коровы хирург.
— Мое мнение остается прежним, но ваше положение значительно изменилось, вы и сами уже приросли к Ардане, завели себе друзей и врагов, — этот негодяй даже едва заметно поклонился, сверкнув огненными очами, отметив, к какой из категорий относит себя, — стали частью нашего мира. Вы теперь уже не гостья с ТОЙ стоны, а достояние всей Арданы. И я искренне рад, что имел честь одним из первых прикоснуться к вашему светочу.
Твою ж мать. Это вот он о каких касаниях говорит? Я снова начала закипать. Но тут в разговор вступил император, отвлекая на себя внимание посла вопросом о ценовой политике Торгвальда. За столом постепенно стали заводиться разговоры, негромкий равномерный шум успокаивающими волнами накатывал на меня.
Я, наконец, рассмотрела, что было в тарелках, ощутив прилив дикого голода.
— Вы держались молодцом, Диана, — тихо прошептала Вирджиния, и я вспомнила, что вчера она официально разрешила мне называть ее по имени. — Как я понимаю, знакомство с этим оркским прохвостом было не особенно приятным?
— Не то слово. У меня есть против него ряд серьезных обвинений, но абсолютно бездоказательных. Ни одного свидетеля или улики. Только то, что я слышала с чужих слов.
Со слов Джи, если быть точным. Я ему верю, но являются ли слова раба доказательством для местной судебной системы? Может, стоит понадеяться на карму? С Магоро же вот получилось. А этого гада никакое лихо не берет, похоже.
— Не переживай, дорогая. Ардана все видит и, если он, в самом деле, виновен, он понесет наказание. Это может случиться не сразу, но обязательно. Мой предок не встал на защиту своего родственника во время первой битвы за власть много-много лет назад. И стал первым императором. Наша семья несет свое наказание уже много сотен лет. Причем при смене ветви наследования бремя наказания принимает ныне правящее семейство. Пророчество, которое необходимо выполнить каждому действующему императору. Мой сын честно пытался, — ее глаза снова заблестели. Оказывается, вампиры способны любить. Просто умеют это скрывать. — Если бы не мое здоровье, отец остался бы с ним в должности советника, но я всегда плохо переносила климат Залтана. Мы живем у моря, Говард достаточно часто нас навещает, у них с отцом очень оживленная переписка. Но я вижу, что ему сейчас трудно. И очень рада, что ты скрасишь отпущенное ему время.
Разговор шел практически шепотом. В общем гуле голосов нас вряд ли кто мог бы расслышать.
— То есть вы не верите в то, что я и есть исполнение Пророчества? — удивленно посмотрела я на ее в надежде обрести союзника.
— Думаю, что нет. Но не хочу его разочаровывать. Пусть порадуется, надо потерпеть всего несколько месяцев. Потом его преемник назначит тебе достойное содержание, не сомневайся, уж я за этим прослежу, и ты свободна поступать так, как захочешь.
— Но императрицей я не стану? — уточнила во избежание непонимания.
 
— Конечно, нет. Человек не может руководить вампирами. Это против природы и наших законов, иначе снова будет переворот. Человек — жена императора одно, но императрица — совсем другое дело, нет, тебе это не грозит. Ты же не настроена была править?
— Что вы, нет, конечно. Я еще в своем уме, чтобы желать подобного.
Она поджала губы.
— Знаешь, а может быть де Божоле и права. Императрица из тебя получилась бы неплохая. Именно потому, что тебе эта власть не нужна. Любая вампирша из аристократических кругов мечтала бы оказаться на твоем месте. Но нельзя же птицам подрезать крылья, правильно? У каждого гостя свое Предназначение, насколько я знаю. И это не менее важно, чем фамильные Пророчества де Глоттарини.