Крестные дети

На экране появилось улыбающееся лицо Маркуса. Он шел под руку с Флорой по какому-то аэропорту. За ними следовали Барбара Майлс. Дик Матиас и Бартоломью с тележкой, доверху наполненной чемоданами. Чарли потянулся за пультом и прибавил громкость.
«Миллиардер Маркус Брэнд сегодня женился на своей давней возлюбленной Флоре Хуанг. Гражданская регистрация брака прошла в Неваде, — сообщал диктор. — Всемирно известный магнат, личное состояние которого оценивается более чем в двадцать пять миллиардов долларов, сообщил репортерам, что его решение жениться на тридцатилетней Хуанг — одном из руководителей его корпорации — было совершенно спонтанным. На вопрос, заключили ли они брачный контракт. Брэнд ответил, что не верит в эти документы и предпочитает основывать свою личную жизнь, равно как и деловые отношения, на взаимном доверии».
Чарли замер на месте и словно зачарованный смотрел на экран. Он не верил своим глазам. Господи, ну почему именно сейчас? Маркус жил с Флорой с девяносто третьего года — уже шесть лет!
Через шесть лет любовниц бросают, а нс идут с ними под венец! Должно быть, Флора каким-то образом заставила его жениться, других вариантов Чарли нс видел. Он не мог смотреть на нес, улыбающуюся перед вспышками фотокамер, словно сиамская кошка, только что слопавшая канарейку. Она вилась вокруг Маркуса, как первая леди на праздничной церемонии по случаю инаугурации. Тот факт, что крестных детей даже не пригласили на бракосочетание, стал для Чарли грозным предзнаменованием.
— Мистер Брэнд! Пожалуйста, сюда! Сюда, Маркус!. — На Маркуса и Флору, выходивших из зала прибытия, сразу же накинулись репортеры.
— Куда вы отвезете свою жену на медовый месяц?
— Маркус, правда, что миссис Брэнд станет вашей преемницей на посту руководителя корпорации?
Маркус не реагировал на эти и подобные вопросы и невозмутимо шел в направлении своего лимузина, прикрывая Флору от вспышек фотокамер.
Затем, передумав, он остановился и повернулся к журналистам.
— Хочу сообщить вам три новости, джентльмены, — заявил он. — Первая: я считаю себя самым удачливым человеком на свете, потому что Флора согласилась стать моей женой…
«Держу пари, она тоже не расстроена, — горько усмехнулся Чарли, — проворная китайская стерва!» — …мы не планируем отправляться в свадебное путешествие, — продолжал Маркус, — что связано с нашей профессиональной деятельностью, но надеемся провести вместе отпуск. Сейчас мы направляемся в Пекин, где мои помощники ведут переговоры с президентом Цзянь Дземином. Главными направлениями работы Корпорации Брэнда мы теперь считаем Китай, Китай и еще раз Китай.
Удрученный Чарли выключил телевизор и упал на кровать. Сначала он хотел позвонить Джеми и даже Сэффрон. чтобы убедиться, что никто из его соперников не знал о предстоявшем бракосочетании, но потом решил, что будет лучше, если он отправит Флоре и Маркусу свадебный подарок…
Сообщение о состоявшейся свадьбе крестного Стюарт услышал по Би-би-си, когда летел из Хитроу в аэропорт Джона Кеннеди.
Он отправился в Нью-Йорк для переговоров с коллегами по «Дармштадт Коммерцхаус», темой которых должны были стать тревожные слухи о Корпорации Брэнда. По не подтвержденным пока сведениям, Маркуса вскоре ожидало расследование комиссии по ценным бумагам и биржам.
«Главными направлениями работы Корпорации Брэнда мы теперь считаем Китай, Китай и еще раз Китай», — заявил Маркус.
Стюарт усмехнулся — старому мошеннику не откажешь в наглости. Особенно ему понравился пассаж про отношения, основанные на доверии. Спустя почти месяц после того, как он узнал правду о гибели отца, Стюарт еще не мог успокоиться. Чем больше он думал об этом, тем сильнее становился его праведный гнев. Сомнений быть не могло: Маркус был виновен как минимум в непредумышленном убийстве, а затем он вместе с Диком уладил все с помощью денег покойницы Люси. Это не должно было сойти ему с рук! Обдумав все, Стюарт достал мобильный телефон и набрал номер.
 Глава 51. Декабрь 1999 года 
 
 
За неделю до даты, на которую Маркус пригласил своих крестных детей на Бали, Стюарт собрал военный совет.
Он обзвонил всех крестных детей Брэнда (кроме, разумеется. Флоры) и пригласил провести выходные в Арднейсаге. «Я не могу сообщить все по телефону, — сказал он каждому, — но это очень важно, и речь пойдет о Маркусе. Если только сможешь — приезжай».
Мэри и Сэффрон сразу же приняли его приглашение. Джеми испытал некоторое затруднение, так как Амариллис вознамерилась отправиться вместе с ним, чего Стюарт допустить не мог: «На этот раз я приглашаю только крестных детей Маркуса». Амариллис попыталась обидеться и решила не пускать Джеми, но он поехал без ее разрешения. Абигейль сначала побаивалась оставлять мужа одного, но возможность принять участие в заговоре против Маркуса показалась ей слишком соблазнительной, особенно после того, что она узнала о Ван Гоге. Убедив себя, что, возможно, ей удастся узнать что-то важное для работы, она до отказа забила холодильник всевозможными деликатесами и села на ночной рейс до Хитроу, откуда вылетела в Эдинбург.
Единственный, кому претила мысль провести уикенд в Арднейсаге, был Чарли. Телефонный звонок Стюарта показался ему вторжением в личную жизнь. Криф не желал, чтобы Стюарт знал его адрес, в особенности теперь, и потребовал, чтобы тот сказал, где узнал номер его телефона. Когда Стюарт сослался на Джеми, Чарли перезвонил старому приятелю и сделал ему выговор.
Чарли дал попять, что не намерен проводить выходные в обществе Стюарта Болтона, тем более — в Арднейсаге. В любом случае у него не было денег на авиабилет.
Однако вскоре Чарли передумал. Он решил, что собрание могло быть посвящено последней версии завещания Маркуса, который решил оставить все свое состояние Флоре. Значит, ему определенно не помешало бы быть в курсе происходящего. Он вовсе не желал остаться за бортом, чего, разумеется, жаждал гадкий Стюарт.
Кроме этого ему в голову пришла заманчивая идея рассказать Маркусу обо всем, что будет происходить в доме Стюарта. «Маркус не сможет не оценить по достоинству такую преданность», — убеждал себя Чарли.
В результате он позвонил Стюарту и сказал, что, возможно, примет его приглашение, как бы неудобно это для него ни было, и выразил надежду, что поездка не станет пустой тратой его драгоценного времени.
Все сразу же заметили перемены, произошедшие со Стюартом. Возможно, их причиной было то, что он находился у себя дома, но он оказался неожиданно властным и уверенным в себе. Забрав гостей из аэропорта на своем «лэндровере», он всю дорогу отказывался сообщить им цель собрания. «Я обо всем расскажу за ужином», — только и отвечал он.
Мэри, Джеми и Абигейль, которые уже бывали в Арднейсаге после того, как его купил Стюарт, не могли не отметить, что поместье стало еще лучше. Посаженные вдоль подъездной дороги деревья окрепли, а ярко-розовый цвет стен немного смягчился под действием дождей и времени. Сэффрон, сидевшая на заднем сиденье между Чарли и Джеми, спросила:
— Это сюда ты приглашал меня. Чарли? Когда мы отдыхали в «Лифорд-Кей». Жаль, что я тогда нс смогла приехать, мне очень нравится этот розовый цвет.
Несмотря на собственные предубеждения, Чарли подумал, что произведенные Стюартом изменения оказались вовсе нс так отвратительны, как он ожидал. Сторожки и надворные постройки, во времена его детства стоявшие практически разрушенными, теперь были отреставрированы, а ухабистый подъездной путь стал гладким, как взлетная полоса. Но цена, заплаченная Стюартом за все это великолепие, в очередной раз вызвала у Чарли прилив ненависти.
После обеда Чарли оставил всех в бассейне и отправился побродить по окрестностям. Ему хотелось найти какой-нибудь серьезный недостаток, но, осмотревшись, он убедился, что и сам сделал бы то же самое, будь у него возможность. Конечно, внутри дом стал невообразимо вульгарным и безвкусным, но снаружи Стюарт потрудился на славу.