Выкупленная жизнь (СИ)

— Да, Максим.
— Ну-у… Но я не хочу… — протянул он, затем задумался и выразительно посмотрел на Егора и выдал новый вопрос. — И теперь у меня есть старший брат?
— Можно и так сказать. — кивнула я и тут же заметила, как кислая Максимкина мордашка просияла. Потом я вспомнила, сколько мне лет, и сколько Егору, и добавила. — Правда, я сама немногим старше его… — но на это замечание уже никто не среагировал.
Мы втроём направились в сторону деревни.
— Егор, ты уже взрослый человек, поэтому я могу рассказать тебе некоторые вещи. Когда ты пришёл, я не была уверена, что этот ребёнок родится, собственно, и сейчас сомневаюсь. Есть высокая вероятность генетических мутаций, скорей всего, она будет отличаться от всех нас. Кроме того, когда ей исполнится 17, тебе уже будет 34, а это очень большая разница в возрасте.
— Вы не волнуйтесь, она же предназначена мне, значит, с ней всё будет хорошо. — с уверенностью в голосе сказал Егор.
— Я рада, что ты так думаешь. Как ты планируешь жить дальше?
— Сделаю пристройку к избе, буду потихоньку готовиться к этому…
— Как насчёт того, чтобы переехать в город, поближе к нам?
— И жить в бетонной коробке? Ну, нет! Когда моя невеста повзрослеет, я заберу её сюда.
— У тебя даже документов нет?
— Паспорт есть.
— Возможно, ты хочешь чему-то научиться, пойти работать?
— Я и тут много работаю, насчёт учёбы пока что не решил.
— Отец и дед Максима — строители, инженеры, они с радостью возьмут тебя к себе на работу.
— Спасибо, но я хочу жить здесь, это мой мир и моё место.
— А в гости ты хотя бы будешь приезжать? — расстроился Максим. — Помнишь, как мы играли?
— Буду, если позовёте.
— Для тебя наши двери всегда открыты. — заверила Егора я. — И если передумаешь, мы с радостью поможем тебе обустроиться.
— Хорошо. А когда она родится?
— Где-то в апреле, ближе к середине.
— А как её будут звать? — с любопытством спросил Егор.
— Ещё не знаю, нужно будет посоветоваться с Диланом, потом мы все вместе решим.
— Это ваш муж?
— Ну… — немного замялась я. — Да. Скоро я вас познакомлю, в этот раз у него не получилось приехать.
Мы дошли до старой, но ещё крепкой избы, Егор пригласил нас войти. Внутри всё было чисто и прибрано, видно, что к каждой вещи приложена рука хозяина. Жизнь заставила этого мальчика повзрослеть раньше, но не испортила.
«Этакий маленький взрослый» — отметила про себя я. Егор мне нравился. Очень нравился: серьёзный, деловитый, аккуратный и хозяйственный. Жаль, что предназначенная для него пара будет намного моложе его.
И всё-таки Дилан был неправ: совесть у меня имелась, и жалить она умела очень больно. Вот и в этот раз мне пришлось закусить губу, чтобы отвлечь себя от мыслей о собственных ошибочных решениях.
Егор напоил нас травяным чаем с самодельным хлебом из печи и клубничным вареньем, затем проводил к морю и смотрел, как мы ныряем под песни старцев. Максим в последний момент вспомнил, что забыл отдать приготовленные гостинца, спешно вывалил из рюкзака содержимое и побежал в воду.
Наше маленькое путешествие заняло больше времени, чем было запланировано, однако таксист дождался нас, и мы благополучно вернулись на вокзал, мокрые, но довольные.
Максим взахлёб рассказал бабушке, как всё было, хвастался, что теперь он тоже умеет проходить через море, что ни капельки не испугался.
Вскоре мы попрощались и с мамой (её смена как раз уже заканчивалась), сели в автобус и вернулись в Краснодар.
Наша одежда ещё не успела высохнуть, мы оба дрожали от холода. Я ругала себя за то, что не взяла ничего на смену для Максима. Он сидел у меня на коленях, так мы грелись друг о друга.
Дома мы вместе залезли в горячую ванну с пеной и отогревались. Максим весь сиял, он был очень доволен поездкой и сказал, что мог бы нырнуть даже зимой. В целом и я была довольна, что целый день провела вместе с сыном, побольше бы таких дней.
Одно только чувство нарушало мой покой: всё-таки сына я любила больше, чем Дилана.
«Неужели нельзя любить всех родных поровну? — размышляла я. — Ведь мама же нас со Светой не разделяла, да и с папой они всегда жили в гармонии».
 
Вероятно, здесь всё зависит от человека. Или просто в Максиме я видела юную себя, мы удивительно ладили друг с другом.
В воскресенье я, как и обещала, приехала к Дилану. Оказалось, его перевели из палаты интенсивной терапии и обычную, платную (он не захотел лежать в общей).
— Привет! — просияла я при виде вполне живого и выздоравливающего пациента. — Выглядишь гораздо лучше. Как самочувствие?
— Оживаю потихоньку. — улыбнулся в ответ он.
— Рада это слышать. Сейчас мы приведём тебя в порядок, потом расскажу, какие у нас вчера были приключения.
— У вас?
— Да, я брала с собой Максима, он тоже остался очень доволен.
Я помогла Дилану перевернуться набок, провела все гигиенические процедуры, сменила бельё, сделала ему массаж и заставила съесть на завтрак не лучшего вида кашу на воде.
Всё это напомнило мне тёмное время, когда мы жили в Москве. Но лучше уж ухаживать за ним буду я, чем кто-то из медсестёр, тем более, все знают, что это мой муж, хоть и бывший (пока что).
— Ты выглядишь счастливым. — заметила я.
— Впервые нет ощущения, что скоро всё рухнет.
— Потому что скоро тебя выпишут, ты вернёшься домой и мы больше никуда от тебя не денемся.
— Ты обещала рассказать, как вы съездили.
Я в деталях описала, как всё было, пообещала, что скоро познакомлю его с Егором. Дальше разговор плавно перешёл в рассуждения о будущем и просто фантазии. Мы провели вместе полдня, болтали и просто дурачились. А ещё я принесла ноутбук, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, в надежде, что никто об этом не узнает.
— Я выбрала русский фильм-сказку, очень много хороших отзывов, посмотрим?
— А тебя не уволят?
— Могут… Но я уже не помню, когда мы с тобой что-то смотрели вместе. Ты точно нормально себя чувствуешь?
— Было бы лучше, если бы меня не заставляли спать по двадцать часов в сутки.
Я непроизвольно зевнула в ответ, как бы давая понять, что не так уж это и плохо — подолгу спать, затем мы устроились смотреть фильм: Дилан на своей койке, а я — на стуле рядом с ним. Два часа пролетели незаметно, я радовалась счастливой концовке и удачно подобранному фильму в целом.
— Я принесла нам поесть, это жареная говядина с рисом.
— Что ж ты раньше не сказала? — засмеялся он.
— Отвлеклась, забыла. Конечно, это не совсем то, что тебе сейчас можно…
— Ты опять принесла мне запрещённые продукты?
— Врач, который тебя оперировал, сказал, что ты будто сбежал из концлагеря и что тебе срочно нужно набирать вес, иначе так и будешь всё время болеть. Но если ты не хочешь, я сама съем, сейчас только разогрею…
В итоге он с удовольствием обчистил все миски с едой и объявил, что хочет шашлыка. Мы договорились, что обязательно устроим пикник, как только Дилан окрепнет после операции.
Несколько раз звонил Максим, сначала спрашивал, можно ли пригласить к нам в гости мальчиков из класса, потом, можно ли покататься на велосипеде, потом сказал, что приехали дедушка с бабушкой и требуют меня, я обещала приехать, как смогу.
— Чёрт! Ещё этого не хватало! — я раздражённо зарычала.
— Что случилось?
— Твои родители. Приехали к нам домой. Похоже, мне пора.
— Если будут спрашивать обо мне, скажи, что я ещё не приходил в себя.
— Ага, а кто тогда съел всё это? — показала я на пустые миски.
— Ты же изобретательная, придумай что-нибудь. — усмехнулся он. — Я не хочу их видеть, пока лежу здесь. Поговорю с отцом, когда приду в норму.
— Ладно. — я нагнулась к нему и несколько раз поцеловала. — Люблю-люблю-люблю…
— Правда любишь? — его зеленовато-жёлтые глаза пристально смотрели на меня.
— Да. — без заминки ответила я, заметив промелькнувшее во взгляде Дилана недоверие.
Он, конечно, понимал, что любовь я испытывала к тому Дилану, который был со мной до болезни, но он также пытался заверить самого себя в том, что каким-нибудь чудом станет прежним.