Улей (СИ)
Адам планирует забраться Исаевой в мозг. Узнать все ее страхи и слабости. Разрушить ее мир.
Игра началась! А значит, пришло время решительных действий.
6
День четвертый
Ева повсеместно ощущает взгляд Титова. Он промораживает ее насквозь. Неотрывно наблюдает, приводя девушку в разрушающее ее нервную систему суетливое состояние. Запускает в сознание Исаевой несвойственные ей корни психастении [5] и социальной рассеянности. Один дьявол знает, какие планы против нее строит этот ненормальный! Но и Бог не заставит Еву убраться с траектории его пути.
«Как бы не так, Адам! Как бы не так!!!»
Подпирая здоровой рукой подбородок, Исаева отключается от разглагольствований преподавателя психологии. Прикрывает веки, и на неоправданно долгое мгновение дает себе передышку. Ева умеет признавать очевидное. И она отдает Титову должное: его ночная выходка впечатлила ее сверх меры. Пробрала до дрожи. Холодок и сейчас сползает по натянутой спине девушки, едва только она воскрешает в памяти свое внезапное пробуждение во втором часу ночи. Открытую балконную дверь. Врывающийся в спальню, и свирепо шарпающий тяжелыми шторами, гудящий непогодой ветер. Утонченную, чарующую слух мелодию. Грустную балерину, медленно вращающуюся по черному глянцевому основанию резной музыкальной шкатулки. Выведенную острым крупным почерком считалочку: «Раз, два, три, четыре, пять. Вышел Еву я искать…»
«Что ты за нечистая сила, Адам?»
Он раздобыл ее адрес. Преодолел мощную каменную ограду Исаевской собственности. Взобрался на второй этаж дома и вычислил Евину комнату.
Есть ли у этого сумасшедшего какой-либо тормоз?
Что ж, к несчастью Титова, его целенаправленность и размах энтузиазма приходятся Еве по вкусу. Разжигают ее интерес. Исаева готова пойти на все, чтобы доказать этому самовлюбленному ублюдку: она ему не по зубам.
— А сейчас, затейники-курсанты, мы с вами переносимся в альтернативную вселенную, — Леонтий Трофимович, словно настоящий волшебник, манерно щелкает пальцами и останавливается между рядами с глупой, но отчего-то завораживающей, улыбкой на тонких устах. Тон его голоса падает, и курсанты невольно притихают, чтобы слышать следующие слова: — Каждый из вас должен выбрать фантастического супергероя, которым он будет в выдуманном мною мире. И будьте готовы объяснить свой выбор, господа. Итак… Исаева?
Ева привыкла к тому, что ее личный психотерапевт дает нелепые задания. Но не рассчитывала, что на академическом курсе психологии ей придется делать нечто подобное. Она предпочла бы отмолчаться, отсидеться в сторонке. Но Леонтий Трофимович с самого начала дал понять: у него подобная тактика не прокатит. Похоже, на семинарском занятии у Орловского работают все без исключения. Ему неважно, каким словарным запасом располагает тот или иной курсант, каким складом ума обладает. Он не критичен, готов выслушать абсолютно любое, самое абсурдное мнение. Но настаивает, чтобы все курсанты участвовали в дискуссиях и опросах. Высказывались открыто, кто как умеет.
— Мне нужно подумать, — берет Ева отсрочку.
Леонтий Трофимович спокойно кивает и обращается к сидящей рядом девушке. Исаева машинально прослеживает за взглядом Орловского и впервые за четыре дня учебы в Улье обращает внимание на хрупкую темноволосую девушку. Та выглядит до безобразия консервативно, но не только благодаря курсантской форме. Очки в строгой черной оправе, идеальный пучок на затылке, отсутствие косметики, которой грешат их ровесницы. Именно эти детали выделяют, и в то же время растворяют ее в толпе.
— Возможно, женщина-кошка, — отвечает шатенка, и яркий румянец проступает на ее светлой коже. Пожимая худенькими плечами, девушка смущенно поправляет гюйс. — Она сексуальная и довольно крутая.
— Думаю, так и есть, Лиза, — пряча усмешку, добродушно соглашается Леонтий Трофимович. — Реутов?
Ева видит, как смуглый зеленоглазый парень вскидывает голову к профессору и незаметно убирает ладонь с коленки застенчивой шатенки. Откидываясь на спинку стула, он складывает руки на широкой груди.
— Бэтмен. Он реально известен, буквально каждой собаке. Он всеми обожаем! — с явным, почти что детским восторгом рассуждает он. — Сильный, умный, достойный.
— Прекрасно, — негромко говорит Орловский, задерживаясь на Реутове взглядом. — Прекрасно, Кирилл.
Постепенно их «вселенную» населяют Железный человек, Халк, Тор, Фаора и Шторм.
— Литвин, что скажешь?
— Росомаха. Потому что он устойчив к любым повреждениям. И еще он, как и я, острый на язык, — ухмыляясь, заявляет парень.
— Хороший выбор, Роман, — соглашается Леонтий Трофимович, растирая пальцами гладкий подбородок. — Ну, а ты, Адам? Кем будешь ты?
— Джокером [6], — отвечает Титов, самоуверенно улыбаясь.
— Крас-с-са-ва, — растягивая слоги, одобряет Литвин и, поднимая руку параллельно столу, подставляет другу кулак. Титов выставляет свой, и они стукаются костяшками. Так делают многие мальчишки, когда хотят продемонстрировать миру свое кичливое самодовольство.
— Хорошо, Адам, — Орловский кивает и поправляет тонкие серебряные дужки очков. Охватывает парня внимательным взглядом из-под кустистых бровей и просит: — Объясни, почему?
— Потому что быть Джокером — весело, — ухмыляясь, объясняет Адам. Выдает эту причину, как что-то, само собой разумеющееся.
Реутов резко передергивает плечами и встревает в диалог с собственными рассуждениями:
— Но у Джокера практически нет суперспособностей. Он не летает, не свергает горы, не управляет стихиями, не обладает телекинезом… У него нет суперсилы. Чем он крут, вообще?
Адам поджимает губы и испепеляюще смотрит на бывшего друга. Он собирается ему ответить, но Исаева вдруг решает выйти из тени, в которой держалась весь сегодняшний день. Она начинает говорить раньше Титова.
— Главная фишка Джокера — высокий интеллект. Он запросто обставит любого летающего, свергающего горы, управляющего стихиями… — объясняет Ева Реутову. Разворачиваясь к Адаму, смотрит в его холодные глаза. — Он настоящий суперзлодей. Возможно, тебе, Адам, стоило бы обратить внимание на кого-то с суперспособностями, помогающего людям, окружаю…
— Имея суперспособности, я бы не стал помогать людям, — спокойно обрывает ее Титов.
— Хм… — Ева привычно щурит глаза и рукой взбивает волосы на виске. — Ок. На самом деле, очень предсказуемо. Так и знай, Адам.
— Если ты, Исаева, еще не поняла: мне плевать, что ты думаешь.
— Зря.
— Хорошо… — тусклым тоном прерывает их перепалку Леонтий Трофимович. — Скажи же, Ева, кем будешь ты?
Девушка возвращается к своей парте, и Титов ощутимо расслабляется. Он ненавидит то, как Ева на него смотрит. Будто видит больше, чем он показывает. Будто знает его, как личность.
— Я бы хотела быть суперменом, — произносит Исаева, а Титов реагирует на ее слова тихим едким смехом. Она пытается его игнорировать, продолжая формировать свои мысли: — Он умеет летать. Помогает людям. У него красивое тело. И красивый костюм.
— Супермен — мужчина, Исаева. А ты — нет, — грубо бубнит ей в спину Адам. — У тебя, Ева, нет члена.
Аудитория взрывается дружным хохотом, а девушка снова оборачивается к Титову.
— И что с того, блин? Разве член нужен супермену, чтобы летать? Разве в члене источник его суперсилы?
По аудитории гуляют несдержанные смешки и комментарии. Кирилл Реутов смеется громче всех, с интересом рассматривая дерзкую покалеченную Исаеву. Леонтий Трофимович кашляет в кулак, но дает дискуссии развиваться.
— Естественно, нет, — резко отвечает Титов. — Просто выбери кого-нибудь из своей половой категории. Существует много персонажей-женщин с суперспособностями.