Роковой секрет (СИ)

— Запомни: прежде чем Раф отдаст приказ выпустить твои мозги, я выебу тебя по самые гланды, и ты захлебнешься моей спермой.
Уго грубо толкает Орнеллу на диван и устремляется вслед за мной. Он давно хотел усмирить эту женщину, и сейчас, уверен, испытывает целый спектр удовлетворения.
— Чертова стерва! — восклицает он, поравнявшись со мной.
— У нас больше нет времени, Уго. Все вокруг ждут смерти дона.
— Им придется еще потерпеть. — Гирландайо на ходу прикуривает сигарету. — Кому ты доверяешь?
— Тебе и Балдо.
— Негусто. Надо выяснить, кого подкупила объявившаяся наследница.
— Балдо с этим справится. Для тебя у меня другое задание. Я приготовил сюрприз для Солы, и ты в числе приглашенных. В качестве компании для одной молодой девушки.
— Боже, это свидание? Ты меня пугаешь.
— Это приказ. Заберешь девушку из аэропорта. Я оплатил ее подруге перелет. Хочу дать девочкам возможность проститься.
— Все-таки решил оставить принцессу себе? Ты совершаешь огромную ошибку, Раф. Все наслышаны о твоей связи с девчонкой, и это слишком опасно для тебя.
— Я не намерен обсуждать с тобой свои связи.
— Как скажешь, — безразлично отворачивается Уго, выбрасывая окурок в сторону.
— Роксолана имеет право хорошо провести сегодняшний день. Впервые за долгое время я хочу сделать что-то правильное, Уго. Правильное для нее.
— Что ж, — Гирландайо приобнимает меня за плечо, — в принципе, мне нравится твое предложение. Это как закурить сигару перед тем, как тебя зароют в яме.
— Именно, друг мой. Только мы еще выпьем и хорошенько потрахаемся.
***
На сегодня дела окончены. Осознание, что дома ждет она, придает сил и вытесняет напряжение от предчувствия проблем. В моем случае они неизбежны, и остается только один выход — смириться и выжить в приближающемся хаосе.
А теперь у меня есть противоядие от этого безумия. Сола. В ней одной заключается моя сила. И в то же время слабость. Мое извечное проклятье. И одновременно спасение. Моя жизнь полностью заключена в этой девушке. Только рядом с ней я обретаю желанный покой. И если ради этого мне придется пролить кровь, я пролью ее с неприкрытым удовольствием. Никто больше не отнимет у меня мою девочку.
С этими мыслями я замираю в дверях на балкон. Сола спит, свернувшись калачиком на тахте, а рядом лежит раскрытая книга. Неспешно подхожу и беру ее в руки, бесшумно листая страницы в поисках своего любимого момента — разговора мальчика с лисом. В голове словно слышу бесконечный поток вопросов и до боли забытый голос маленькой девочки: «А кто такой этот лис? Аффи, ты видел его? Пробовал сам приручить?».
Присаживаюсь, аккуратно переложив голову Солы с подушки себе на колени и, сам того не осознавая, начинаю читать вслух. В груди спирает от нахлынувших воспоминаний о прошлой жизни. Не в силах побороть захлестывающие эмоции, я откладываю книгу в сторону и проглатываю жесткий ком в горле. Любое воспоминание о прежней жизни для меня боль. Мне больно оттого, что время потеряно, и ничего не вернуть. Время — это бесценный дар и в то же время самый беспощадный, оно единственное не подлежит возврату. Время — самый жестокий каратель, от которого не скрыться никому.
Сола отрывает меня от тягостных размышлений, подкладывая ладони себе под щеку. Она тихо причмокивает пухлыми губами и, устроившись поудобней, продолжает смотреть свои сны.
Я склоняюсь над ней и пальцами поддеваю шелковистые пряди волос, заправляя их за ухо.
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — слетает с моих губ хриплый шепот, и я поднимаю свою девочку на руки.
РОКСОЛАНА
Ощущаю, как крепкие руки обхватывают мое тело и прижимают к горячей груди, заставляя еще ближе приникнуть к моему дьяволу. Я зарываюсь носом в сильную шею, сквозь сон улавливая насыщенный запах мелассы[3], марципана и свежесть мужского парфюма. Сглатываю и пытаюсь не поддаться вспыхнувшему желанию. Даже если я потеряю память, тело узнает этого мужчину из тысяч других.
 
Необузданная дикость ароматов вихрем кружит голову, и, не осознавая того, я мягко целую жилистую шею, отчего объятия Рафаэля становятся жестче, как и его дыхание.
— Опять пришел подразнить? — бормочу сонным голосом, пытаясь разомкнуть глаза после изнурительного чтения.
— Я устал, Сола, и хочу спать.
Он опускает меня на кровать, и я тут же присаживаюсь, растирая веки, но замираю, когда замечаю, что Рафаэль медленно расстегивает на себе рубашку. Усталый взгляд и измученный вид говорят мне о том, что он снова не спал. Но сейчас я эгоистично отодвигаю эти мысли на задний план, пока мои глаза нагло спускаются вслед за его ловкими пальцами, которые уже демонстративно расстегивают пряжку ремня, а затем и пуговицу на брюках, мучительно медленно утягивая бегунок молнии вниз. Твою мать, я словно попала в вязкий туман.
— Ложись спать, Сола. Я приму душ и вернусь.
— Ко м-мне? — Осипший от возбуждения голос ощутимо царапает горло.
— К тебе, — сухо соглашается Рафаэль, поднимая с пола брюки, и уходит в сторону ванной комнаты.
Нервно закусываю пересохшие губы и откидываюсь на спину. Перед мысленным взором по-прежнему его красивое тело, грациозные движения длинных пальцев. От одной мысли, как умело они скользят по разгоряченной плоти, сердце начинает неистово перекачивать кипящую в венах кровь, разгоняя по всему телу такой жар вожделения, что он накрывает меня острой истомой. Волна за волной захватывает каждую мою клеточку. Хочу ощущать его крепкие руки, жадные губы и грубость мужской ласки. Темная сторона моего женского эго ликует и требует, чтобы я немедленно ворвалась к нему в душ и выпустила все свои порочные желания на свободу.
Нет! Нет! Нет!
Я и так уже сказала этому мужчине слишком много и взамен не получила ничего. Рафаэль — сплошное противоречие. Его слова и поступки, словно анод и катод на батарейке: думаешь, что начала понимать его и предугадывать дальнейшие действия, но тут он поступает так, что тебя отбрасывает ударной волной назад, к исходной точке. И я вновь теряюсь в догадках. Кто я для этого мужчины? Зачем он держит меня взаперти? Почему не подпускает к себе и в то же время не дает уйти? Нет. Я нельзя поддаваться глупому порыву узнать Рафаэля получше. Боюсь, что ничего хорошего меня там не ждет. Господи, я изведу себя в этой неизвестности. Хочу уже наконец понять и почувствовать, нужна ли ему. Но в то же время мне страшно узнать ответ.
Как помешать своему сердцу? Как привыкнуть к диким флюидам, что искрами бьют по венам, взрывая внутри меня необратимые химические реакции?
Шумный вздох как апогей моих душевных терзаний. Но разум и чувства все еще устраивают кровавый бунт, и мне приходится с силой потянуть себя за волосы, причинить себе боль, чтобы вырваться из цепкого плена вожделения.
— Ты могла просто прийти ко мне в душ, а не рвать на себе волосы, — оглушает меня своей железной уверенностью глубокий хриплый бас.
Замираю, продолжая сжимать свои пряди. От его внезапного появления на меня обрушивается напряжение, но все же пытаюсь успокоиться и приподнимаюсь на локтях, получая очередной удар возбуждения от открывающегося передо мной вида. Рафаэль стоит, расслабленно опершись руками о перекладину для балдахина. В тусклом освещении рельефный татуированный торс блестит от капель воды, а темные пряди волос небрежно свисают на лоб. Ладони начинает покалывать от желания пропустить сквозь пальцы эти жесткие пряди. Но вдруг я испытываю неловкость оттого, что неизвестно, сколько времени, вот так вот бесшумно, этот дьявол наблюдает за мной.
 
— Ты сказал, что устал…
— С каких пор ты стала послушной девочкой?
Слетевшее с его губ хриплое «девочка» заставляет меня вспыхнуть факелом, а когда он сбрасывает полотенце с бедер и абсолютно голый двигается в мою сторону, хочется завопить во все горло, как обезумевшая самка в период спаривания.