Боги спустились с небес. Книга 2 (СИ)

За миг до решающего столкновения их обоих отшвырнула неведомая, непреодолимая сила.
Влад и Аким отлетели в разные стороны на сотни метров, не понимая, что случилось.
Между студентами из ниоткуда образовался сам директор Академии — Николай Фёдорович Добронравов. Он повис в воздухе, грозно оглядывая искорёженный купол. Проседь в волосах и выпирающий живот сейчас не придавали ему добродушности, а хмурое лицо заставляло поёжиться даже простых наблюдателей остановившихся разборок.
— Прекратить беспорядки! — пронеслось по округе, словно громом. — Все участники — ко мне в кабинет! Вас ждут серьёзные последствия, молодые люди.
Влад огляделся. Немалая часть купола была жутко деформирована, повсюду скатывались осколки. Из окон корпусов за их боем наблюдала вся Академия.
Рядом с директором появились несколько преподавателей. Влад посмотрел на Игоря Павловича, тот кинул в его сторону недовольный взгляд. Теперь Владу стало не по себе — наверняка подполковник надаёт по шее. Либо за сам факт драки, либо за то, что не успел довести её до конца.
Фёдор Остапович, впрочем, неумело скрывал довольную ухмылку.
Скоро все участвовавшие в драке стояли перед Николаем Фёдоровичем и преподавателями в кабинете директора.
Сам директор сидел за тяжёлым дубовым столом, скрестив кисти рук. Он мрачно оглядывал нарушителей, оставаясь абсолютно неподвижным.
Все молчали. Ждали, когда он заговорит, слушая мерные шаги больших напольных часов. По всей видимости, Николай Фёдорович использовал магию времени по мере личной необходимости.
— Вы устроили непростительный бедлам, — наконец заговорил директор. — Я хотел бы услышать ваши оправдания, прежде чем определюсь с наказанием. И лучше им быть убедительными, уж поверьте.
— Они на нас напали! — тут же воскликнул Аким. — Мы только защищались — ничего больше.
— И поэтому ты использовал купол полигона в качестве оружия? — рявкнул Игорь Павлович. — Преображенский, ты какого лешего о себе возомнил, сукин сын?!
— Я только…
— Ты не имел права трогать купол! — прервал его подполковник. — Я тебе устрою Кузькину мать, не сомневайся!
Аким удручённо опустил голову. Вообще, весь ряд знатных выглядел плачевно: осунувшийся предводитель рядом с побитыми, покрытыми синяками и ссадинами подельниками.
Влад скосил на них взгляд, не удержавшись от довольной ухмылки.
— Чего лыбишься? — рявкнул уже в его сторону Игорь Павлович. — Это ты всё начал. Товарищей под удар поставил!
— Он никого не заставлял, — вступился Колян. — Все действовали по своей воле.
— Плевать. Устроили беспредел, понимаешь! Да я вас…
— Игорь Павлович! — оборвал его директор. — Держите себя в руках, прошу вас.
— Да, извините… нервы, — подполковник угрюмо почесал усы, продолжая испепелять студентов взглядом.
— Итак, какие же оправдания предъявите вы? — Николай Фёдорович обратился к номагам. Те не выглядели расстроенными, даже находясь на ковре в кабинете директора.
Влад вздохнул. В груди всё ещё полыхал гнев от несвершённого правосудия. К тому же директор, виновный в этом, не вызывал симпатии.
— Месть, — прямо ответил он. — Ублюдки издевались над девушкой во время тренировочного боя. Они должны были поплатиться за это.
— И они поплатились бы, — сказал Николай Фёдорович. — Игорь Павлович уже назначил дисциплинарные работы на сегодня.
— Этого недостаточно!
— Не вам решать! — голос директора огрубел, вызывая непроизвольную дрожь. — Аркадий Мстиславович, — обратился он к декану факультета физиков, — почему ваши студенты постоянно доставляют столько проблем?
— Мой недосмотр, Николай Фёдорович. Виноват.
Декан покрылся потом, побагровел то ли от злости, то ли от стыда, что выглядело также нелепо, как его очки, учитывая вызывающе брутальные одежды из кожи с металлическими наклёпками.
— Я знаю, что виноваты! И объявляю вам выговор! Если я ещё раз услышу о вашем факультете, можете распрощаться с должностью. Вы меня поняли?
— Да, — кивнул Аркадий Мстиславович, недобро глядя на своих студентов.
Он выглядел подавленно. Декан физиков никогда не углублялся в свои обязанности, редко появлялся даже в самой Академии, занятый какими-то собственными исследованиями. Почти всю работу за него выполнял заместитель, Григорий Ярославович. Но отвечать за всё придётся только ему.
 
— Игорь Павлович, почему Вы вообще допустили такую ситуацию? Во время занятий на полигоне безопасность студентов полностью лежит на ваших плечах. Выговор!
— Есть выговор, — процедил подполковник.
По голосу все присутствующие студенты поняли, что их ждёт непростое время.
— Теперь, что касается вас, — директор снова вернулся к виновникам мероприятия. — Мне надоели ваши разборки. Я позволил создать Комитет народных интересов, пытался наладить ситуацию, предоставить вам самим возможность выбрать пути решения конфликта. Но это не сработало. С данного момента работа Комитета приостановлена.
Влад и его товарищи всполошились. Они хотели уже возразить, но директор тут же прервал попытку.
— Тихо! — рявкнул он. — Следующее: за любые конфликты, связанные с тем или иным разделением студентов на какие-либо группы, будут следовать отстранения от учёбы на значимые сроки, а за повторные нарушения будет подниматься вопрос об отчислении.
— Кхм, Николай Фёдорович… — окликнул подполковник.
Он наклонился, что-то прошептал директору на ухо. Даже в гробовой тишине никто не смог разобрать слов.
— Хм… я не хочу повторения того кошмара, но ладно. Это компромиссный выход…
Николай Фёдорович обдумывал предложение, взвешивал все «за» и «против». После минутного молчания, тянувшегося необъяснимо долго, он, наконец, продолжил:
— Любые возникшие разногласия должны либо решаться мирным путём, либо через официальный поединок, согласованный с Академией. Правила, сроки и условия будут определяться Игорем Павловичем. Никаких исключений!
Влад кинул взгляд на Акима, словно хищник на свою жертву. У него появился ещё один шанс!
— А теперь к конкретным наказаниям. Все участники беспорядков отстранены от занятий на месяц. Также, каждому назначены по сто часов общественных работ. Виолетта Анатольевна, прошу проконтролировать.
Заместитель директора встрепенулась.
— Конечно, Николай Фёдорович! Я знаю такие уголки Академии, которые уже давно следовало отмыть до блеска.
— Вот и отлично. К отработкам приступить с завтрашнего дня. И ещё: работать должны все вместе. Сообща.
— Выполним, — уверила Виолетта Анатольевна. Она аж засияла, предвкушая завтрашний день.
Последнее условие привело в ярость всех студентов. Влад даже представить не мог, что будет работать вместе с этими ублюдками!
— Николай Фёдорович! — воскликнул он. — Прежде дайте нам закончить! Я хочу поединок!
— Знайте своё место, юноша! — возразил директор. — Вы отстранены, так что не имеете права на данную привилегию. Считайте это условным сроком, во время которого любой проступок, даже самый незначительный, станет билетом на вылет из Академии.
Влад осёкся. Возмущающее чувство несправедливости закипело в нём, разрывая грудь, но поделать он ничего не мог. От этого становилось ещё хуже.
— Я не собираюсь прислуживать наравне с этими отбросами! — вдруг воскликнул Аким. — Мой род не потерпит такого унижения!
— Ваш род не потерпит такого наследника! — парировал директор. — Не пытайтесь прикрываться своей семьёй, юноша. Со мной это не сработает!
Преображенский аж покраснел от негодования. Да чтоб он, представитель древнейшего рода, драил полы вместе с поганой чернью?! Ему такого ни за что не спустят. На следующем же семейном собрании родители устроят настоящий скандал.
— Николай Фёдорович, — обратился подполковник, обсуждавший что-то с деканом во время оглашения приговора, — я правильно понимаю, что за нами остаётся право добавить наказания по своему усмотрению?
— Да. Вы всё правильно понимаете.
— Отлично! — воскликнул Игорь Павлович.