Чужие миры

Ганц кивнул.
— Ты полностью права, Мири.
— Я не хочу рисковать. Но не имею права на отказ. Как вы хотите обставить... ловушку?
Ганц промолчал. В этот раз заговорил Бран Гардрен.
— Миранда, вы молоды.
— Можете называть меня Мири. Как дядюшка Ганц, — разрешила Миранда. — Папа, ты позволишь?
— Разумеется.
Джерисон бы не позволил. Но — дети вырастают. И принимают свои решения.
— Вы можете называть меня по имени, Мири.
— Дядюшка Бран, как дядюшка Ганц?
— Я буду рад. И вашему обращению, и вашему доверию.
Бран смотрел серьезно. Оценил.
— Считай, что по первому пункту у меня возражений нет, — бледно улыбнулась Миранда. — Что до доверия — сейчас еще слишком рано о нем говорить. Так что вы придумали, дядюшка Бран?
— Ничего особенного, Миранда. Скажите, вы кого-то любите?
— Да, разумеется. Мою семью.
— А — мужчину?
— Моего жениха. Его высочество Амира.
Бран хмыкнул.
— Это понятно. Но случись вам полюбить кого-то... на стороне? И искать встречи с любимым?
Миранда ^адумалась.
— Я бы постаралась сохранить все в секрету. По понятным причинам.
— Полагаю, ее высочеству они тоже будут понятны. Если вы попросите ее стать хранителем вашей маленькой тайны...
— Я буду приходить на свидание с любимым? И в один из дней меня будет ждать сталь?
— Я полагаю, что так и будет, — согласился Ганц. — Если все верно... Антуан Леруа мертв. Стуан Леруа сейчас сильно ограничен, за ним следят — и демонстративно. Соответственно, ее высочество также ограничена в своих передвижениях и поступках.
— Допустим?
— Маниаки не могут жить без убийства. Медведь-людоед, попробовав человечину, будет искать ее. И только ее... другое мясо для него — просто набить живот.
Миранда легко разобралась с аналогией.
— Маниак не может жить без убийства. А тут ей приходится долго держать пост, она в расстройстве, она может накинуться на кого угодно... и вы решаете подсунуть меня, как приманку.
— Абсолютно точно, Мири. Не считая того, что кто угодно все же не подойдет. Человек должен быть достаточно... близким к основной идее.
Миранда по-прежнему перебирала бусины четок. Красивые, малахитовые. Фамильный цвет Иртонов — зелень.
— Вы полагаете, что ее высочество, если это она, конечно, воспользуется случаем?
-Да.
— Кто будет моим возлюбленным?
Мужчины переглянулись. Этот вопрос они еще не прорабатывали, но...
— Как насчет графа Солена?
Миранда поморщилась.
— Золоченый петух. Но может сработать.
Граф Солен...
Молодой повеса, получивший титул после ранней смерти отца. Мот и кутила, щедрый игрок и приятный собутыльник.
А также — щедрый любовник и галантный кавалер.
Дамы его ценили, и мужчина таскался везде, куда пускают. Тем более, что граф и уродился вполне симпатичным. Этакий сахарно-кремовый типчик.
Белокурые локоны с золотым отливом, точеные черты лица, большие карие глаза, черные брови и ресницы... погибель девичья.
Не Миранды.
Девушка уже вполне здраво оценивала подобные «сокровища». Влюбиться в ЭТО?! Себя не уважать!
— Допустим. Девушка моих лет обязательно клюнет... но что будет знать граф?
— Ничего. Вы передаете записки. Вам всего лишь нужно место для встречи.
— Вот как...
— И конфидент. Вам нужно поделиться с кем-то из взрослых. С кем-то, кто вас поймет, Миранда. Вас собираются выдать замуж, а вам так хочется любви и счастья...
Миранда насмешливо фыркнула.
— С Анреем Соленом?
Ганц пожал плечами.
На губах мужчины играла веселая улыбка. Действительно... с-с-счастье. С-с-час... Дождешься от такого — счастья?!
Да никогда! Но разве молодежь понимает это? Им подавай роковые страсти, а дальше — лопух не расти! Хотя Миранда понимает. И улыбается вполне весело.
— Главное, чтобы в это поверила ее высочество.
— Допустим, — кивнула Мири. — Но если граф не придет?      *
 
— Вы напишете еще записку. И опять назначите встречу. Вы ведь любите...
— Обожаю. Особенно малиновое варенье, — Миранда улыбалась. — Давайте обговаривать детали, господа. Детали и еще раз детали! И моя безопасность... Кстати — на свидание берут собак?
Трое мужчин переглянулись.
— Левреток, — выразил общее мнение Ганц. — Или мосек...
Мири посмотрела на Нанука, который исправно сопровождал дочку своей любимой хозяйки. На Лялю, которая начала ненадолго оставлять щенков, благо, те росли.
Из каждого вирманского пса можно было выкроить штук по двадцать левреток.
— М-да... а жаль. Ладно — к делу, господа? Уже поздно, и я устала...
Предварительное обсуждение заняло около двух часов.
Пока — предварительное. Ганц еще все обдумает. Еще прикинет расстановку фигур на доске.
Бран — тоже. Но Миранду он оценил. И графа Иртон. Сама ситуация требовала нестандартного подхода и необычных решений. У Брана была идея проще — убить Джолиэтт, но...
А если это — не она?
Если кто-то другой?
Не то, чтобы он жалел принцессу, но подозревал, что Анжелина не простит. Он бы не смог такое простить. Поэтому убивать Джолиэтт будем, только если окажется, что она представляет опасность для сестры, и никак иначе. А еще Миранда вызывала уважение своим отношением к делу.
Бран видел разных подростков. Если бы Миранда воспринимала все это, как приключение...
Если бы она искала острых ощущений, если бы в ней бродил щенячий задор... он увидел бы это. Только вот не было ничего даже отдаленно похожего.
Мири понимала, на что идет. Она боялась, и боялась очень сильно, она явно взнуздывала свой страх, будто норовистого коня, она не хотела ни в чем участвовать. Она считала, что у нее нет выбора. Если кроме нее некому остановить зло — она должна идти.
И нет, это не стремление погибнуть во имя всеобщего блага. Это понимание того, что именно таким путем можно разрешить ситуацию с наименьшими потерями. Мири боялась, но считала, что так будет лучше для Ативерны. И действовала.
И когда мужчина поднялся из кресла, чтобы уходить...
Руку Миранде он поцеловал по-настоящему.
Сильные женщины вызывают у сильных мужчин уважение. Даже если девочка только становится женщиной.
Миранда проводила гостей и вернулась в кабинет.
— Папа...
— Да, Мири?
— Ты против, я знаю...
Джес обернулся — и заключил Миранду в объятия.
— Я против, малыш. Но... я надеюсь, что это не Джоли.
— Я тоже, — призналась Мири. — Я тоже.
-Но?
— Но кинжал все равно возьму. Два.
Джерисон крепко поцеловал дочку и вышел из кабинета. Мири осталась одна. С собаками...
Стояла, смотрела в окно.
Лопнула шелковая нить, покатились по полу зеленые бусины...
Страшно?
Очень.
Она справится.
*
Авестер, Берма.
Дежа — вю.
Лиля это и испытывала. Но орала и корчилась теперь другая женщина. А Лиля помогала по мере сил.
Роза рожала. Было весело.
Женщина орет, пес во дворе воет, словно циркулярная пила — переживает! Отлучили от любимой хозяйки, не пускают в дом — и правильно! Еще цапнет кого-нибудь, пытаясь защитить любимую хозяйку — собаке ж не объяснишь, что иногда и оплеуха во благо!
— Тужься! — рявкнула Лиля. — А ну, давай!
Женщина закричала уж вовсе жалобно, но усилия приложила.
Лиля ловко подхватила маленькое тельце.
— Мальчик!
Роза вскрикнула еще пару раз...
Лиля и Марион помогли ей, вытерли, запеленали малыша и подсунули к матери. Лиля волновалась.
А что поделать? Девчонка — жертва насилия. Еще и малыш-то чудом выжил!
Будет ли она любить своего ребенка?
Кто знает... Лиля и то и другое видела. Кто-то на таких малышей смотреть не мог. А кто-то говорил, что дети не виноваты. И воспитывал...
Насмотрелась по больницам и роддомам! Такие истории услышать можно — Голливуд бы миллионы платил! И сценаристов не понадобится...