Чужие миры

Руки быстро делали свое дело.
Угольки в печи есть, вот растопка... маленькая жаровня. Подогреть вино, всыпать туда немного специй, порезать яблоко^бросить клюкву...
Этакий грог.
Научно его не так делают?
Будем считать, семейный рецепт.
С тем Лиля и вернулась к девушкам. Протянула большую кружку с горячим питьем бедолаге Розе.
— Пей. Горячее, тебе надо. И... Лари, принеси из моей комнаты, из сундука, шерстяные носки?
Роза пила. Послушно, даже стараясь не кривиться, . всхлипывая на пределе слышимости. Лари вернулась с носками и лично натянула их на девушку.
— Ноги ледяные, — прокомментировала она.
Лиля подождала, пока Роза допьет, и взяла ее за руки.
Тоже ледяные, кто бы сомневался.
Истерика же, спазм сосудов, вот и получите радости.... Тут надо отпаивать, греть и успокаивать. Этим Лиля и занялась.
Методично, без суеты. И в шаль закутала, так, что наружу один нос торчал, и по волосам погладила, и руки растерла, и одеялом укрыла.
— Не переживай. Все будет в порядке.
Убаюкать девчонку у нее не получилось — Ганц проснулся. Пришлось отправляться к сыну. А Лари посмотрела на сверток на кровати, и вздохнула.
Пересела на место Лили, погладила девчонку по волосам...
— Не переживай. Все будет хорошо. Видела бы ты, какой я была, когда мы встретились. А сейчас у меня все хорошо, и у тебя все образуется... Алия — она такая...
Кажется, ей не верили.
Ничего. Перемелется — мука будет.
❖ * *
— Как ваши дела?
Лиля без особой любви посмотрела на Кота, который заглянул в трактир. То ли за своими любимыми мышами, то ли за новостями...
— Как-как... раком! По буеракам! Девчонка вся изломанная, по ней что — тяжеловозами топтались?
— Знаю.
— Вот... — продолжала ворчать Лиля, — собирая на стол. — Знают тут... умные разные. А кому эту проблему решать? Але...
— Выгнать-то ты ее всегда можешь.
Лиля посмотрела так, что Кот должен был устыдиться. Как же! Коты и стыд — это две разные вселенные. В принципе.
— Не могу. Жалко.
Кот расплылся в улыбке.
— Знаю. А что с ней не так-то? Ну, молчит! Но выполняет, что сказано, а чего еще надо?
— Кошмары у нее. Вот она и орет во сне. А дети просыпаются, пугаются.
— Холодной водой на темечко, — со знанием дела посоветовал Кот. — Пару раз отольешь, потом лучше будет.
Лиля качнула головой.
Ей этот способ не нравился. Определенно.
— Разберемся. Приятного аппетита.
— Благодарствую. Ты это... вот еще что!
— Что?
— В городе ходите поосторожнее.
Лиля навострила ушки.
— Что случилось?
— Да ходит тут очередной... трепач. Людей накручивает, а те слушают и верят.
— Ага...
— А дурнь&, сама понимаешь, опасные. Да и проповедует он против баб. Чтобы, значит, все бабы глаза книзу, в закрытых одеждах, и не дай Альдонай какая думать начнет. А вы... сама понимаешь. Знатную даму он тронуть не осмелится, а вот на простых горожанок натравить может. Поняла?
Лиля кивнула.
И задумалась над печальной проблемой. Ну да, баба искушает, а потому давайте ее завернем в три слоя тряпок. -И еще добавим по шее, чтобы точно не искушала.
Вопрос. А почему с мужиками так нельзя? Вдруг ее тоже кто-то искушает? Впрочем, вслух она это говорить не стала.
— Спасибо.
— Да было б за что. Поберегитесь, надолго его не хватит, градоправитель уже задумался...
— А что так?
По мнению Лили, ко всяким пророкам в этом времени проявляли вовсе уж неуместную толерантность. Нет бы его палкой поперек хребта пролечить — его еще и слушают! Мамочки мои!
Всякую нечисть, которая мылась в прошлом столетии! А уж что те пророки несут — уши вянут и на ходу отваливаются!
— Кому ж такое в собственном городе нравится?
-Ну-ну...
Лиля сомневалась, что пророка вскоре выгонят, а потому обещала быть осторожнее. А когда Кот ушел, немного посидела, подумала, а потом встала и пошла искать необходимое. Мужчина навел ее на хорошую мысль, и эту мысль надо было как можно скорее претворить в дело!
❖ ❖ *
Вам нужен психотерапевт?
Да?
Нет.
На самом деле вам нужен не психотерапевт, до рождения которых осталось около двухсот — трехсот лет. Вам нужно нечто большее.
 
Или — меньшее.
Долго искать не пришлось. Выйти, да и дойти до ближайшей помойки. И прислушаться.
Приглядеться, помахать в воздухе кусочком колбаски.
И — услышать жалобный визг.
Щенок.
Самый обычный псеныш, беспородный и голодный. Но — везучий. И боевой.
Его еще не сожрали крысы или бродяги, его еще не прибили добрые люди, он пока еще выживал. И на Лилю смотрел без всякого доверия, даром, что был ненамного крупнее ее ладони. Но ей здоровущая собака пока и не требовалась. А вот такое...
Поймать щенка она не смогла бы — не в этом состоянии. Когда ты недавно родила, сложно бывает двигаться свободно и легко.
Но ребята, присланные Котом, справились. И вскоре в руках у Лилиан барахтался мокрый, грязный и донельзя вонючи комок.
Ворчал, скалил щенячьи зубки. А потом...
Потом вдруг принюхался и заскулил.
От Лили пахло самым заветно-щенячьим.
Материнским молоком.
Собачье пахнет иначе?
А матери всегда пахнут одинаково, будь они хоть кошачьи, хоть собачьи, хоть человечьи. Заботой они пахнут. И малышами. И спокойствием...
ф
Псеныш полез мокрым носом в грудь женщины. Лиля рассмеялась, и погладила его по голове. Громадные карие глаза смотрели доверчиво.
Ты пришла — и все будет хорошо?
Правда же?
Ты меня не бросишь?
— Не брошу, — пообещала Лиля. И направилась обратно в трактир.
Кажется, малявки решили, что она с ума сошла. Посмотрим, что позднее скажут.
❖ ❖ *
Щенка отмывали в шести водах.
Купали, полоскали, нюхали, опять купали... в чем он валялся — кто ж его знает?
Судя по запаху и стойкости грязи — в смеси дерьма и клея. Пришлось часа два потратить, прежде, чем шкурка малыша запахла если и не чистотой, то хотя бы мылом.
Щенку это не нравилось, он тявкал, рычал и ворчал, чем привлек на кухню всех обитателей дома. В том числе и детей.
— Это нам? — тут же поинтересовалась Фина.
— Нет, — строго ответила Лиля. — Вы его замучаете.
— Мам! — хныкнул Ром.
Марион погрозила пальцем.
— Посмотрим на ваше поведение.
Отмытый собаченыш оказался черно-белым.
Белая шкурка была украшена россыпью забавных черных пятнышек. На глазу, на ухе, на брюшке и хвостике, которым он постоянно вилял, уже поверив, что попал в хорошие руки...
— Будешь... а кем ты у меня будешь? — Лиля задумалась. На память приходили то клички из Джека Лондона, но там не все собаки хорошо кончали.
И вообще...
Как правило, знаменитые собаки — это истории собачьего самопожертвования. Как Фрам. Как Хатико...
Назвать так собаку?
— Шариком будешь, — твердо решила Лиля. — И еще заведем к тебе в комплект полосатого кота, дай время. И назовем Матроскиным.3
Конечно, и у этого Шарика приключений хватало, но все они заканчивались хорошо. А это главное. Имя... ладно, Лиля не верила, что оно притягивает судьбу. Или верила?
Нет, не верила. Но зачем ее испытывать на прочность?
Шарику было все равно. Шарик, ролик, крестик, нолик... да хоть как назовите, только больше никуда не выбрасывайте! И никому не отдавайте!
А вот миска с молоком и несколько кусочков мяса его интересовали намного больше.
Лопал он — за ушами трещало. И подбежал лизаться...
Лиля подхватила его под брюшко.
— Пошли, малыш...
❖ * *
Роза так и сидела в комнате.
Смотрела в одну точку, о чем-то думала.
Лиля, не особо размышляя, прошла к ней — и положила на колени щенка.
— Вот.
Ответом была вскинутая голова, удивленный взгляд голубых глаз.
Молчание...
— Его зовут Шариком. У него умерла мать, он оказался на улице. И без тебя не выживет. Позаботься о нем, пожалуйста...