Нотнерт (СИ)

Поначалу ей ничего не было видно, через отверстие просматривалась только такая же белая стена напротив. Но стоило прислониться к прорехе ухом, как девочка услышала звуки какой-то возни и чьё-то тяжелое хриплое дыхание. Она немного сдвинулась и как можно тише ковырнула обивку сильнее. Оттуда выпал кусок поролона и угол обзора немного увеличился.
Реджина лежала на животе и больше походила на труп, чем на живого человека. Широко открытыми глазами она, не моргая смотрела в сторону. Её пижамные штаны были спущены до колен. Сверху, опершись одной рукой о пол палаты, с громким чавкающим звуком двигался доктор Коттон. Его член, поблёскивая в тусклом свете палаты, то появлялся, то исчезал между бёдер Реджины. Недалеко от них валялся использованный пятиграммовый шприц.
Немного в стороне стоял санитар Хелл и наблюдал за ними с нетерпением в глазах. Это был высокий тощий мужчина, лицом сильно походивший на гиену и характером отпетой скотины. Он часто рукоприкладствовал к пациентам, пока никого из медперсонала рядом не было. И всегда выходил сухим из воды. Ведь сумасшедшим никто не верил. Из всех напастей нет более жестокой, чем безумие.
Коттон перенес вес своего тела и на вторую руку и быстрее задвигал бёдрами, временами переходя на рык. А затем резко вонзился в тело девушки и замер, изливаясь вовнутрь и любовно оглаживая кончиками пальцев её поясницу.
– С каждым разом становится всё сложнее, – выпалил он, прокладывая влажную дорожку из поцелуев от ключицы к худым лопаткам, – не люблю использовать паралитик. Намного лучше, когда она сама сдаётся и подчиняется.
Хелл подошел чуть ближе и взглядом, полным вожделения, уставился на Реджину.
– Долго она еще так пролежит?
– Двигаться сможет минут через десять. Доза была небольшая. – Хайд поднялся, застегнул брюки и посмотрел на санитара. – Вижу картинка понравилась. Спасибо за помощь, но дождись, пока она очнётся. Лилит моя. Со второй делай всё, что хочешь. Только не забудь про презерватив.
Раздался звук открываемого засова и Хелл остался наедине с обездвиженной пациенткой. Некоторое время он просто внимательно оглядывал её и слегка поморщился, обнаружив следы от чужого семени на её бедрах. Затем, старательно избегая испачканных участков, принялся мять в руках тело пациентки, вкладывая в её ладонь свой отросток и отчаянно надрачивая. Реджина пару раз моргнула, но увлёкшийся санитар этого не заметил. Затуманенный похотью разум стремился лишь к одному – ворваться в лежавшую перед ним женщину и драть её до крови.
Дверь скрипнула и в палату вошли ещё двое мужчин. Хелл просовывал член между её губ и, вздрогнув от неожиданности, обернулся на вошедших. Но вместо тёплого рта и тугого горла ощутил острые, как бритва, зубы.
Безумный вопль заполнил палату. Санитар упал на пол, свернувшись калачиком и отчаянно орал. Девушка поднялась на ноги, поправила одежду и, пошатываясь, сделала пару неуверенных шагов – ноги всё ещё плохо её слушались.
Две мужские фигуры, справившись с шоком, метнулись к ней с шприцами на перевес, но едва заметное молниеносное движение – и один из двух нападавших отлетел к стене. Еще один взмах рукой – и второй приземлился недалеко от коллеги. Всего за секунду Реджина оказалась рядом и всадила в тела неудачливых санитаров всю выроненную ими обойму препаратов.
– Самое сложное в охоте – быть охотником, а не добычей, – прорычала брюнетка, присаживаясь перед санитарами. Её шерлитовые глаза горели невероятной злобой. Всего секунда – и маска торжества на её лице сменилась грустью. – Боюсь, развлечения на сегодня отменяются. – Девушка оттопырила нижнюю губу в притворном расстройстве и, вновь растянув губы в не предвещавшей ничего хорошего улыбке, холодно рассмеялась. Выпрямившись, она медленно двинулась в сторону скрутившегося в центре комнаты санитара Хелла.
– Ну-ну, разве тебе настолько больно? Скулишь, как побитая псина. – точёный носик сморщился в отвращении.
Мужчина всхлипнул, пытаясь от неё отползти, Реджина лишь жутко усмехнулась, кружа над ним, словно коршун, и сверкая молниями в чёрных глазах.
 
– Кажется, тебе велели меня не трогать. Смотри, к чему приходит нетерпение. – Она скользнула ближе и поперечным сводом стопы надавила на поврежденный орган, склонив голову на плечо и с любопытством глядя на его реакцию. Хелл снова завопил. – Что? Я делаю что-то не так? Извини, видимо, ты плохой учитель. – Тремя сильными пинками Реджина отфутболила санитара к стене, за которой через прореху в обвивке за ними наблюдала Лив. Каждый пинок отзывался душераздирающим хрустом. Девочка отскочила от бреши, в страхе, что её могут обнаружить. Сердце бешено колотилось в груди.
– Ну и что мне с вами делать? – глубокий альт снова раздался где-то в глубине комнаты. – Говорят, в Древней Индии за изнасилование женщины отрезали член и мошонку и выбрасывали за надобностью прочь на растерзание бродячим зверям. По византийским законам, насильнику отсекали нос. Евреи до смерти забивали преступника камнями. Хм…, – она со скучающим видом обвела глазами комнату, – Вам, к сожалению, не повезло – у меня под рукой нет ничего, что помогло бы облегчить вашу участь. Поэтому будет больно. Даже очень.
Палату снова заполнили жуткие крики. Оливия не решалась взглянуть что именно там происходит. Страшным крикам вторил безумный ледяной смех. Когда девочка снова решилась посмотреть в брешь, рядом с Реджиной уже лежали два истерзанных трупа с неестественно согнутыми шеями. Одним из них был санитар Хелл.
Теперь Миллс страшной угрозой надвигалась на единственного выжившего, вытирая рукой окровавленные губы. Мужчина, громко завывая, вжался спиной в обивку, когда пациентка опустилась перед ним на колени. Обхватив руками его лицо, она склонила свою голову на бок и нежно провела ладошками по его щекам, не отрывая от него взгляда, в котором плясали черти.
– Скажи мне, Уинстон, какую травму ты пережил, что теперь вынужден самоутверждаться за счёт тех, кто слабее? Тебя бил отец? Или тебе отказала та, на которую были большие планы? – юркие пальчики оглаживали его подбородок и шею, голос был обманчиво нежен, – Как долго ты здесь работаешь? Пару месяцев? А уже стольких успел замучить… Сколько раз за это время ты посещал «Хантер-клуб», Уинстон? – едва слышный ледяной шепот обжег его ушную раковину, – отвечай.
– Трижды… – выплюнул мужчина ей в лицо.
Реджина вскинула голову, вглядываясь в его глаза.
– И как часто охота была удачной?
– Всегда.
– А что стало с дичью, Уинстон?
– Кормят червей.
Реджина широко ему улыбнулась, дотрагиваясь носом к его щеке и жадно вдыхая запах, будто хищница, готовившаяся к последнему броску. Черные глаза блеснули смертью, когда она резко повернула его голову влево. Раздался громкий хруст и тело санитара упало на пол.
– Ничтожество.
Ливи судорожно выдохнула и отползла в противоположный угол комнаты.
Робин ошарашенно смотрел на девочку, а та пинала камушки, валявшиеся у скамьи.
– В этот раз с ней всё было так же?
– Не совсем.
– Хорошо. – Девочка кивнула, – значит, и она тоже меняется из-за вас.
– Что такое «Хантер-клуб», Оливия?
Ливи побледнела и сжала губы в одну линию.
– Ливи?
– Почему Реджина не расскажет Вам?
– Я думаю, Реджина ничего об этом не знает.
Оливия кивнула:
– Да, думаю, вы правы. Я не уверена, что могу говорить с вами на эту тему, доктор Локсли. Обычно все посвященные не задают вопросов. Вы задаёте. Значит, вам говорить нельзя. Не мучайте меня. – Девочка обреченно вздохнула и посмотрела на листы в его руках, – у вас уже есть ответы на все ваши вопросы.
Робин кивнул, убирая записи в карман.
– Вам что-нибудь нужно, Оливия?
– Да, мне нужна Реджина, вытащите её оттуда, пожалуйста. – Девочка умоляюще посмотрела на доктора.
– Я постараюсь.
– Тогда это всё, – Ливи чуть приподняла уголки губ и встала со скамьи, – хорошего дня, доктор Локсли.