Нотнерт (СИ)

− Реджина, давайте-ка выглянем в окно.
Брюнетка непонимающе нахмурилась, всматриваясь в лицо доктора.
− Ну же, − Робин галантно протянул ей руку, помогая приподняться, − позвольте? − Реджина кивнула, и он мягко повернул ее за плечи, указывая на луну: − опишите мне, что вы видите.
− Прутья клетки, − она быстро вытерла с щек упрямые слезы и хотела было отвернуться от окна, но Робин ей не позволил, придерживая ее за плечи.
− Нет, за прутьями. Что вы видите за прутьями?
− Луну, доктор Локсли. Я вижу луну! − Реджина раздраженно сжала зубы. Его руки на ее плечах обжигали кожу, она только сейчас осознала, насколько сильно замерзла, а его теплые пальцы, едва касаясь ее ключиц, вызывали сотни мурашек по телу. Робин опустил глаза и увидел, как она неловко пытается скрыть гусиную кожу.
− Холодно?
− Немного.
Доктор аккуратно накинул ей на плечи покрывало:
− Позвольте вашу руку?
Миллс с любопытством проследила взглядом за своей правой рукой, скрывшейся в его ладонях, и вздохнула, улыбнувшись, когда Робин, наклонившись к ее руке, мягко потер ее пальцами и немного согрел дыханием.
− Лучше?
− Лучше, − она смущенно улыбнулась, поглядывая на их руки. Робин повторил то же с её левой рукой и аккуратно провел пальцами по ее ладони, расправляя каждый пальчик, и внимательно наблюдая за ее реакцией. По ее коже мягкой волной побежали мурашки, когда он, взяв ее руку в свою, поднял ее кисть к лунному свету, создавая тень на ее лице.
− Там, где я вырос, считалось, что луна отгоняет ночные кошмары. Вспомните, что вам приснилось, и медленно отведите руку в сторону. Будто стирая.
Робин отпустил ее запястье, терпеливо ожидая, пока пациентка выполнит просьбу. Реджина колебалась несколько секунд, потом зажмурилась и очень медленно отвела руку в сторону.
Некоторое время они провели в полном молчании, Реджина тяжело дышала, всматриваясь в лунные пятна, пока, наконец, ее дыхание не стало немного ровнее. К ней вернулась такая привычная ирония, Робин едва подавил улыбку, услышав от нее очередную колкость:
− Вы выросли в краях, где все моются в речке и используют шишки вместо денег? − она с усмешкой взглянула на него из-за плеча и снова повернулась к окну.
− Главное, что совет помог. − Робин едва заметно пожал плечами, но довольная улыбка все равно где-то затаилась в уголках его губ. − Мы победим ваши кошмары. Но вам нужно со мной разговаривать, я не смогу помочь, если вы будете держать все в себе.
Реджина долгое время молчала, словно взвешивала, может ли она поделиться тем, о чем думает на самом деле. Наконец брюнетка вздохнула и на одном дыхании выдала:
− Я боюсь, доктор Локсли. И пугают меня совсем не сны. Я боюсь, что это могут быть и не сны вовсе, а воспоминания. Те отрывки, которые проживала не я. Те поступки, совершенные не мной. Они меня пугают до чертиков, − Реджина съежилась, обхватывая себя руками, − я просыпаюсь с полной уверенностью, что во мне отсутствует что-то человеческое. Может быть, у меня нет сердца? Может быть, я плохой человек? − она резко повернулась, впиваясь обеспокоенным взглядом в его лицо.
Брови доктора медленно скользнули вверх. Он аккуратно стер с ее щеки последнюю соленую капельку:
− Вовсе нет. Вы не плохой человек, Реджина. Вы запутались и пытаетесь понять, где правда, а где игры разума. Это свойственно абсолютно всем людям. И могу заверить, сердце у вас на месте, я видел кардиограмму.
Реджина тихонько хмыкнула, пряча улыбку за упавшими на лицо длинными темными прядями.
− Мы справимся, я вам обещаю. − доктор осторожно заправил ее прядь ей за ухо.
− Почему вы все еще мне помогаете? − Реджина настороженно прищурилась, вглядываясь в его голубые глаза. Робин усмехнулся, покачивая головой:
− Я врач, Реджина. Помогать людям − мой долг. Кроме того, вы интересный человек. Несправедливо лишать людей такого прекрасного общества.
− И что же во мне такого интересного?
Робин мягко подтолкнул ее к кровати, Реджина села у стены, приглашая его присесть рядом. Он слегка улыбнулся, опускаясь рядом с ней.
 
− Мне кажется, вы единственная во всем мире на одном дыхании и с большой увлеченностью можете рассказать о формах государств, видах политических режимов и пользе налогообложения…
Реджина засмеялась, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
− Из вас бы вышел крутой политик.… Скажем, мэр или сенатор − Робин ненадолго позволил себе полюбоваться тем, как она улыбается и неожиданно для себя продолжил: − Мне кажется, за эти несколько месяцев я увидел достаточно, чтобы понять, как вы чувствуете мир: вы живете в нем каждой клеткой тела, всей душой. Вы каждый день боретесь за возможность быть собой. Вы очень сильная, Реджина. Я очень ясно это вижу, вам не нужно каждый день доказывать это не мне, не кому-либо другому. Вы невероятно сильная, я никогда еще не встречал никого сильнее вас.
Реджина забыла, как дышать. Она жадно хватала каждое его слово, запоминала каждый его взгляд, запечатывала в памяти каждую его улыбку. Робин увлеченно рассказывал ей о ней самой: о том, какой заразительный у нее смех; как она забавно поджимает губы, если чем-то недовольна; о том, какая выразительная у нее мимика, если она возмущена. Она смотрела на него во все глаза, будто увидела впервые в жизни, пухлые губы приоткрылись в удивлении.
−…вы вовсе не плохой человек. Не убеждайте себя в обратном. И не позволяйте дурным мыслям вами овладеть. Просто стирайте их, − Робин вновь поднял ее руку, а потом очень медленно опустил вниз, − гоните прочь, как тень от лунного света.
Она прерывисто выдохнула и благодарно сжала его ладонь. Длинные тонкие пальчики переплелись с пальцами доктора. Реджина пару мгновений смотрела на него, подмечая для себя как тепло он ей улыбается, как аккуратно держит в руке ее руку, а затем быстро, словно боясь передумать, обвила руками его шею и нашла губами его губы.
Робин не ожидал такого порыва, он растерялся всего на долю секунды, но Реджине этого хватило. Не получив ответа, она отстранилась и ошарашенно заглянула ему в глаза с немым вопросом. Локсли буквально физически почувствовал, как она вновь возводит между ними стену, в голове упорно билось «запрещено, врачебная этика».
«Да пошло оно все!».
Робин крепче прижал ее к себе и ворвался в ее рот жадным поцелуем. Реджина выдохнула и крепче вцепилась в него руками, немного приподнимаясь на кровати и оторвавшись от его губ тихо шепнула:
−Ближе…
Робин кивнул и, обхватив ее за талию, усадил себе на колени. Реджина слегка улыбнулась, когда он мягко погладил ее по щеке и снова, на этот раз гораздо осторожнее прикоснулся к ее губам, сначала к нижней, затем к верхней.
Брюнетка провела языком по его губе, и Робин углубил поцелуй, зарывая пальцы в ее волосах.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и каждая клеточка тела отдавала невыносимым жаром. Тело упрямо требовало воздуха, но они не могли заставить себя оторваться друг от друга. Наконец, от нехватки воздуха закружилась голова, и Реджина, крепче прижавшись к нему, нехотя оторвалась от его губ, жадно хватая ртом воздух и улыбаясь так счастливо, как никогда до этого.
Робин мягко поцеловал ее подбородок, внимательно наблюдая за ней и, увидев ее улыбку, поневоле улыбнулся сам, крепко прижимая ее к груди и поглаживая по шелковистым прядкам. Девушка уткнулась носом ему в плечо, пытаясь успокоить дыхание. Спустя несколько ударов сердца Реджина почувствовала поцелуй в висок. Новая волна мурашек побежала по спине от аккуратного прикосновения к волосам.
«Наверное, ему нравятся мои волосы…».
Реджина никогда раньше не задумывалась считал ли доктор ее привлекательной. Наверное, считал, ведь она не единожды слышала от мужчин, что красива. Санитары часто кидали на нее голодные взгляды, но он никогда так на нее не смотрел.
«У вас острый язык, Реджина. Такой же, как и ваш ум».
«Вы интересный человек».
«Вы сильная. Я никогда не встречал никого сильнее вас».